Алина Борисова - Край забытых богов[СИ] Страница 23

— Лоу, ну вот скажи мне, ну что ты злишься? — пуговицы поддавались с трудом, и я уже и сама начинала… выходить из равновесия. — Я тебя не звала, о помощи не просила…

— А должна была! — злость вырывается уже открыто. — Я тебе кольцо для чего делал? Говорил же, намекал — понадоблюсь. А ты? Просто выкинула его, как ненужную безделушку!.. Кто тебя учил в транс входить? И почему не научили возвращаться? — вновь возвращается он к допросу с пристрастием. — Только не говори, что это тоже был Гханг'н'рт'гхэ.

— Да никто не учил. Я ж говорю, я просто упала и… все, свет померк и пошли видения. И прекрати ты уже на меня кричать. Я умереть хотела, мне такую возможность предоставили. Тебя в моих планах не было. Ни перед смертью, ни вместо смерти, ни в качестве смерти.

Снимаю, наконец, рубаху, и забрасываю на камень. Неудачно, она соскальзывает в воду. Ее ловит Лоу и бросает в кучу к своим вещам. Потом перемещается ближе ко мне, берет за плечи, прижимает к груди.

— Ну прости, не буду больше кричать. Я не злюсь, я устал просто. И… и да, злюсь, но не на тебя! Это каким же надо быть упертым твердолобым ко… — не договаривает, целует меня в висок. — Все, — продолжает уже спокойнее, — сейчас помогу раздеться, сделаю тебе хороший массаж, он полезен после долгой неподвижности, да еще и окоченения, потом заварю тебе хороший чай, он должен помочь пробудить твой организм изнутри, — его руки скользят по моему телу, не вызывая ни желания, ни стеснения. Поздно уже — и желать, и стесняться. Или, может быть, рано. Слишком резко вырванная из своего одиночества, из путешествия по заоблачным огненным далям, я, наверное, еще не до конца осознавала — себя живой, а его реальным. И даже воспоминания о том, что его руки, да и не только руки, делали с моим телом в прошлую нашу встречу, особых эмоций не будили.

— А ты откуда в хорошем чае разбираешься? Нет, я помню, что «напитки на основе растений» основой рациона вашего прежде были. Но ведь тебе на момент той катастрофы сколько было? Лет пять? Вряд ли тебя успели обучить хороший чай готовить.

Его руки на мгновение замирают. Удивлен? Думал, я не узнаю?

— И откуда такие подробности моей биографии? Неужели авэнэ поделился?

— А что, не мог?

— Теоретически мог, а практически — нет, не верю. Скорей уж кто–то со стороны. Я прав?

— Ну да, девочка одна рассказала, — добавлять, что в представлении этой девочки он хромой, кривой и горбатый, я не стала. — А почему авэнэ не мог? В чем страшная тайна?

— В возрасте, разумеется, — его руки уже справились с моей одеждой и принялись за массаж. Это было чувствительно, но приятно. — Ты для него — девочка из Страны Людей, и всегда ей будешь, что бы с тобой не случилось. А Страна Людей — это целый мир, почти религия. Понимаешь, он сам все это создавал, придумывал, воплощал. Он сам в это все почти поверил. А 350 лет и «многие тысячелетия назад» это очень разные вещи. И пока он сможет обходить этот вопрос стороной — он будет его обходить. Да и не только этот, много их еще, «неудобных». Потому что ты — одна из тех, в головах которых он так старательно формировал свой придуманный мир. И пока остается хоть какая–то возможность его сохранить — он не станет его рушить.

— Но это же бред.

— А я когда–либо утверждал другое? Ваша страна вообще бред, от замысла до воплощения…

— Наша страна вполне нормальна, надо только убрать из нее вампиров. Вон, храмов Предвечного Светоча на всех перекрестках понаставить для особо жаждущих попоклоняться высшему разуму и высшей справедливости, и можно спокойно жить.

— Интересная мысль, — отозвался седовласый вампир, — я давным–давно ее думаю.

Смеюсь. А что еще остается.

— Лоу… Ой, больно так, тише!.. Так ты не ответил. Про чай.

— А что чай, малыш? Есть разные травки с разными свойствами. Есть те, что дарят приятный вкус, есть те, что лечат тело. А есть и такие, что помогают разуму вновь принять реальность этого мира после путешествия души. Или наоборот, подготовить тело и душу к предстоящему путешествию. Я все же коэр, малыш. Для меня эти знания — как основа профессии.

— Ты что, сам это пьешь? Все эти чаи?

— Ну не кровь же мне пить. Кровь закрывает разум, порабощает дух. Чтоб выйти за грань реальности и услышать богов, надо прилагать усилия, а не идти на поводу у жажды и чувственности.

Да? Вот кто б мне это говорил!

— Прости, конечно, Лоу, но ты просто зримое воплощение вампира, идущего исключительно на поводу у жажды и чувственности.

— Правда? — он усмехается. — Я стараюсь, — и утаскивает меня на мелководье, где, уложив на живот, начинает старательно разминать мне ноги. И жажда чувственности его при этом ни на миг не посещает. Или он ее слишком хорошо маскирует. Потому как руки его разминают мое затекшее тело с четкостью профессионального массажиста, не позволяя себе ни единого лишнего движения.

А потом мы сидим у костра и пьем чай. Заваренный из того, что он насобирал, пока я вытиралась и одевалась в тепле его машины. Сам он тоже оделся в сухое, вот только запасной пары обуви у него при себе не оказалось, поэтому остался босым. Смотреть на его голые пятки на холодных камнях было зябко, хоть я и уговаривала себя, что уж ему–то точно не холодно.

Чай был не просто невкусный, он был отвратительный. Но Лоу пил, и не морщился, и требовал того же от меня. Но чай застревал у меня в горле, оно словно сжималось, не в силах протолкнуть в себя эту гадость.

— Лоу, я не могу! Я не могу это пить, вот правда! И вообще, это же вампирский напиток, с чего ты взял, что он мне поможет? Может, для меня он, наоборот, яд?

— А с чего ты решила, что он вампирский? — невозмутимо интересуется. А мокрые волосы на плечах даже не седые, серые. Как и рубаха, что он одел взамен порванной, и на которой теперь расползаются от волос бесформенные мокрые пятна. Как и глаза, что смотрятся сейчас на его лице глубокими темными провалами. — Вампиры чай не пьют, им без надобности. А в мире эльвинов совсем другие травы росли. Так что напиток сугубо местный, я его у здешних шаманов в свое время выведал. Людям он не вредит, не бойся. Да и мне помогает.

— А тебе–то зачем?

— Да за тем же, в общем–то. Я ведь нынче тоже гулял… очень далеко от дома. Только благодаря этому тебя и нашел.

— А разве тебе не Анхен сказал?

— Анхен? Анхен сказал, — чуть тянет последнее слово, и в голосе звучит… вот разве что эхо его обычной насмешливости. — И мне, и всем, кто готов был слушать. Что аниары Каэродэ вытянули из тебя природные силы, использовав запрещенный ритуал и разомкнув твой энергетический контур. Что стабилизировать твое состояние и спасти тебя не удалось, и ты умерла у него на руках. Что он утопил твое тело в реке, ведь именно воде принадлежала от рождения твоя душа. Что он разрушил тот храм в порыве горя и гнева, в чем, несомненно, раскаивается, достаточно было бы передушить всех аниар, посмевших пойти против члена правящего дома, покуситься на жизнь и здоровье принадлежавшего лично ему человека и выразивших, таким образом, свою полную нелояльность правящему режиму.