Алина Борисова - Край забытых богов[СИ] Страница 24

— Э-это ты мне сейчас что пересказываешь? — как–то неправильно на меня его чаек действует, соображаю еще хуже, чем до появления вампира.

— Оправдательно–обвинительную речь, что ж еще, — пожимает плечами Лоу. — Его ведь судили, Лара, — поясняет, видя мое недоумение. — Разрушение храма вызвало грандиозный скандал, замять не удалось, был суд… Авэнэ, разумеется, оправдали, хоть он и выплатил огромные штрафы, в том числе рабами… Собственно, я поэтому и не поверил сразу, что ты мертва, ведь будь ты жива, тебя бы убили. Решил, что он тебя спрятал. Но он горевал… очень искренне, уж не знаю теперь, о чем. И это горе он ловко выдавал за скорбь по тебе. В итоге поверили все. Даже я.

— И… где он теперь? Вернулся в Страну Людей?

— Нет, не вернулся. Может, не захотел, а может и не предлагали. Он получил должность министра обороны и уехал на крайний восток, там у нас в последнее десятилетие бесконечные пограничные конфликты. Соседи усиленно развивают свою технику и испытывают ее на наших границах. Вот Владыка и потребовал решить уже этот вопрос кардинально.

— Тотальным уничтожением соседей?

— Вот и меня подозрения мучают, что с таким министром обороны обороняться нам скоро будет просто не от кого, — усмехается Лоурел. — Ты чай–то пей, я про него не забыл.

Пью. Пытаюсь. Хотя, на мой вкус, так кисель в детском саду и то был приятнее, хотя все детство я его и лизнуть не могла, от отвращения передергивало.

— Так как же тогда ты меня нашел? Пришел у местных шаманов тайну очередного напитка выпытывать? Так ближайшего Анхен убил.

Сероглазый красавец морщится.

— Вот что ему, больше убить некого было? Весь мир у ног, выбирай — не хочу. Их и так единицы остались, а уж тех, кто действительно обладает знаниями… Ладно, не важно. А нашел я тебя случайно, когда храм каэродинский восстанавливал. Почувствовал твое присутствие в пространстве одного из храмов.

— Но разве так можно? Тот храм воды, а этот огня. И — почему ты его восстанавливал? Вернее — почему именно ты? Разве твоя стихия — вода?

— Моя стихия — воздух, солнышко. Он проникает всюду и везде, а без него — никто и никак.

Я ведь коэр, малыш. Для меня все храмы открыты, ведь все они принадлежат одному миру. А мир — един, при всем своем многообразии. Знают об этом многие, но чувствуют — только коэры. И потому только в их силах возвращать земле утраченную гармонию, а не только черпать в храмах силу, как делают это аниары, или райары, или кто угодно еще.

— А райары?..

— А райары предпочитают храмы огня. Но неважно, какой стихии посвящен храм, все они образуют единую сеть, и, войдя в любой, я могу почувствовать их все, — он делает долгий глоток, не сводя с меня задумчивого взгляда. — И всех, кто внутри. Любого храма, — он допивает свой чай и тянется, чтобы налить еще. — А ты ощущаешься очень странно. Ты совсем не райара. И едва ли шаманка. Но храм принял тебя как свою.

— Шаманка?

— Тебя удивляет? Ты все–таки человек. А из людей храм впустит только шамана.

— Так шаманы — они что, тоже маги?

— Нет, малыш, не совсем. Но они тоже способны чувствовать силу, и потому, как и мы, знают и используют природные храмы. Только используют их чуть иначе. Эльвины храмы различают по стихиям. Ведь эльвийский маг может тянуть из мира только силу какой–то одной стихии. Тянуть из мира, накапливать в себе, а затем вновь выплескивать в мир, концентрированно, резко, фрагмент мира тем самым меняя, перестраивая. Человеческие шаманы по стихиям храмы не различают. Да и не способны они эту силу стихии брать. Для них мир, как и для коэров, един и неделим, любой храм для них — это просто вход. На другие уровни реальности. Как они говорят, в мир духов. Вот в этот мир духов ты и вошла. И даже духа встретила.

— Даже двух. И один оказался вредным, и меня оттуда вытащил. А я почти поняла, что рассказывал мне тот шаман.

— Лара, он бы немного еще порассказывал, и ты бы навсегда осталась там! Да, храм сохраняет тело на время путешествия души. Да, опытный шаман способен годы провести в странствиях и вернуться. Но для этого нужна подготовка. Опыт, знания, сила. У тебя ничего этого нет. Удивительно уже то, что ты смогла войти в транс, прежде я у тебя подобных способностей не чувствовал. Но пойми ты, Лара! Оставить тебя там дальше — это все равно, что своими руками убить.

— Так может, я этого и хотела — умереть! А твой разлюбезный Анхен за этим меня сюда и отправил! Что ты вмешиваешься? Зачем? Мне, может, кроме тех видений и не осталось уже ничего!

— Тебя осталась жизнь, а ты трусливо пытаешься от нее сбежать, вместо того, чтоб решать возникающие проблемы!

— Не кричи уже на меня! Мне и так плохо. И знобит, и тошнит, и от чая твоего только хуже.

— Ну прости, я тоже не в лучшей форме. И сама не кричи, — он перемещается мне за спину, обнимает, прижимает к себе. — Так теплее?

Киваю.

— А после твоей «прогулки» в храме хорошо тебе быть не может. Организм оживает, вспоминает о своих проблемах. Чай их еще притупляет, но полностью их не снять. Болеть теперь будешь долго.

— Я только и делаю, что болею.

— Ты только и делаешь, что подвергаешь свой организм бесконечным стрессам. Не удивительно, что он не справляется.

— Это не я.

— Не ты, конечно, жизнь такая. Пей чай, не отлынивай.

Пью. Глоток за глотком проталкиваю в себя отвратительную жижу. Если уж вампир может это пить и не морщиться, то и я смогу, уж на это силы еще остались.

— А ты нашел меня, будучи в том храме в Каэродэ, и прилетел сюда? Или переместился как–то между храмами? — решаю сменить тему, прежде чем он вновь начнет рассказывать мне, как я во всем не права.

— Нет, на машине прилетел. Через храм переместиться можно, но лишь сознанием. То есть в мире духов бы ты меня увидела, а вот в мире живых — уже нет. Так бы я тебя из транса не вывел.

Ну да, конечно, могла бы и догадаться. Не про транс, конечно, откуда? Но машина–то его вот стоит, я в ней переодевалась только что. Едва ли б он ее в ту водяную пещеру заволок.

— А храм — ты его зачем восстанавливал? Тебе приказали? Или ты сам?

— Приказать мне не могут, Ларис. У нас, знаешь ли, религия — дело очень частное. Но меня попросили.

— Владыка?

— Нет, конечно. Тут они с Анхеном похожи, им обоим глубочайше плевать. Аниары.

— Но они же тебя ненавидят! От твоего имени даже Дэлиата шипела и перекашивалась.

— Вот Дэлиата и позвала. Она не зря была Верховной аниарой. Она понимает, что недопустимо рушить храмы. Это поры земли, земля через них дышит. Разрушая их, мы корежим землю, причиняем ей боль. Мы искажаем энергетическое поле окружающей местности, что в будущем обернется болезнями всего живого. И только Древние му… мудрецы, фактически, способны загубить один мир, ничему не научиться, и продолжить тем же манером губить следующий!