В самом Сердце Стужи. Том II - Александр Якубович Страница 23

И не давая сказать жене больше ни слова — выскользнул в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Как и ожидалось, Грегор уже ждал меня в арсенале. Мы сняли с меня броню, после чего я побрел в покои — смыть с себя дорожную грязь и пот и чуть расслабиться.

Но сегодня меня ждало еще одно дело, и его нельзя было откладывать.

Бургомистр Легер, который сидел в темнице под замком и ожидал суда. Вот только теперь суд стопроцентно будет исключительно номинальным — документы собраны таким образом, что даже внезапно воспылай я любовью к этому пройдохе, который в первую нашу встречу мерзко лыбился и теребил свой берет, спасти от петли я его не смогу. Казнь Легера — вопрос решенный. Но вот есть кое-что, за что еще можно поторговаться.

Темница оказалась просто каменным погребом на четыре камеры с малюсенькими отдушинами под потолком, из которых еле-еле пробивался дневной свет. Здесь было холодно, сыро и уныло. Как и должно быть в средневековой темнице.

Легера никто не приковывал цепями к стене — это просто не имело смысла. Бургомистр сидел в углу, укрытый каким-то куском плаща. В другом углу — отхожее ведро, которое выносили раз в день. Ну вот, собственно, и вся меблировка этого номера.

Я пошел один. Арчибальд, который меня сопровождал, остался снаружи, следить, чтобы никто не помешал моей беседе. А поговорить мне с Легером было о чем.

— Господин бывший бургомистр, — поприветствовал я пленника, заходя в камеру.

От звука моего голоса Легер вздрогнул, чуть отодвинул плащ и посмотрел, как затравленный зверь.

— Что, пришли измываться? — спросил мужчина. — Явились в мой город и стали наводить свои порядки. Считаете, что показательная казнь узаконит вашу власть, барон⁈ А-ха! Вам тут жизни не дадут, не сомневайтесь! Вот еще увидите, что вы пожалеете о том дне, когда ворвались в мой дом!

Он тоже понимал, что выйдет из этой камеры только на виселицу. Чудес не бывает. Но решил постращать напоследок.

В чем-то этот мужчина был прав. Схема по выкачиванию королевских денег из этого надела десятилетиями работала четко и без сбоев. Слишком многие кормились с Херцкальта, выставляя его нищим районом, требующим дотаций из центра. Даже всю торговую бухгалтерию вынесли на соседний надел, чтобы покрывать свои делишки. И Легер был прав — мне дальше будет нелегко.

Но сейчас я хотел облегчить свое будущее. Потому что даже человеку, которому завтра-послезавтра идти на виселицу, есть что терять.

— Господин Легер, — примирительным тоном начал я. — Вы немного ошибаетесь.

— И в чем же? — дерзко спросил мужчина, поднимаясь на ноги, при этом продолжая кутаться в тонкий плащ.

— Жалеть о том, что я разоблачил казнокрада, я не буду, — ответил я. — А еще я сомневаюсь, что мне будет так уж тяжело править Херцкальтом. Видите ли, как обстоят дела, я только что вернулся из Атриталя. Три ваших свояка — старший сын, дядя и кузен, к моменту моего прибытия уже оказались в петле. По делу о ваших растратах.

— Вы лжете! — взбеленился Легер. — Невозможно!

— Вам документы принести, чтобы сами убедились? — иронично поднял я бровь. — Господин Албан был очень учтив и всячески сотрудничал. Все подготовил, все разложил по полочкам. Я получил необходимые доказательства для оформления вашего дела вместе со стряпчим всего за пару часов. Они с нетерпением ждали моего визита, ваши партнеры из Атриталя. И они без сомнений отправили в петлю ваших родственников. Дядю, брата, сына…

Я сделал мхатовскую паузу, наблюдая за реакцией Легера.

На осунувшемся сером лице мужчины проступило отчаяние. Нижняя губа задрожала, на глазах появились слезы. Я шагнул вперед и сделал, наверное, самую жестокую вещь, которую совершал в этом мире. Я сделал то, чем мучили меня и мою мать в прошлой жизни всякие хиропрактики и шарлатаны. Я дал этому человеку иллюзию надежды.

— Господин Легер, — вкрадчиво, будто бы нас могли услышать, начал нашептывать я бургомистру на ухо, склонившись над мужчиной, — вас уже спасти невозможно, вас предали. Албан все состряпал так, что из петли вас вытащит только личный приказ Его Величества Эдуарда. Или сам Алдир. Но ведь это не всё, господин Легер. Моя жена, Эрен, рассказывала, что у вас прекрасная семья. Добрая супруга, две дочери. Сколько им? Шестнадцать и десять? И младшему сыну, сколько? Пять? Вот их судьба еще не определена, господин Легер. Мне придется самому решать, какое будущее их будет ждать. Ваша супруга может взойти на помост вместе с вами и вам придется наблюдать, как она дергается и хрипит в петле. Ваших дочерей я запишу в крепостных, и до конца дней они будут работать на моих полях, умоляя Алдира забрать их жизни. Ваш младший сын повторит их судьбу, но для надежности можно будет сделать так, чтобы он не пережил эту зиму. Дети… Они такие хрупкие, а он рано или поздно станет мужчиной и будет опасен… Но если вы все расскажете мне, господин Легер, если продадите тех, кто уже вас списал и бросил, если объясните всю схему и расскажете, кто был замешан в хищениях, чтобы я в будущем смог с ними поквитаться или хотя бы не допустить расхищений… Я закрою глаза на то, что несчастная вдова уехала с детьми из города, когда вскрылось, что ее муж оказался не примерным супругом и уважаемым человеком, а мерзким казнокрадом. Смогу ли я преследовать убитую горем женщину и ни в чем неповинных детей? Ведь окажется, что они ничего не знали о ваших делах, а я буду великодушным и справедливым бароном… Дети не в ответе за грехи своих родителей, ведь так?

Это было жестоко, но необходимо. И это подействовало.

В итоге Легер выложил всё, что знал. Все имена, всех поставщиков и все схемы того, как они присваивали казенные средства, которые выделялись короной через налоговые льготы или прямые дотации.

В этом были замешаны все купцы Херцкальта, часть мастеровых, глава гильдии купцов Атриталя и лично барон Фитц. Последнее было ожидаемо, но все равно — противник в лице другого аристократа