В самом Сердце Стужи. Том II - Александр Якубович Страница 24

Слова лились из Легера потоком. В какой-то момент он даже перестал смотреть на меня — только говорил и говорил. Я попросил Арчибальда принести лампу, досочку для письма, мое перо и бумагу, и делал пометки на русском обо всем, что говорил бывший бургомистр в ходе своей последней исповеди.

А он на самом деле исповедовался. Рассказывал о том, как все было устроено, как он выживал из города честных купцов, как балансировал в вопросе контроля мастеровых. Последние страдали от его действий косвенно, но терпели, потому что переселяться в другой город это долго, дорого и сложно, а их недовольство бургомистром не было столь велико.

Он рассказал мне всё, что знал, и вышел я из темницы, когда луна была высоко в небе.

Я ощущал себя липким и грязным, но информация на страницах, которые я держал в руках, очень сильно мне поможет в будущем. Когда я буду налаживать торговлю, договариваться с мастеровыми и общинниками, когда буду открывать гильдию торговцев в Херцкальте. Все это мне очень пригодится, и мне хотелось прямо сейчас ворваться в спальню и обо все рассказать Эрен. Ведь судя по пробивающемуся через ставни свету, она еще не спала и ждала меня, как прилежная жена.

Но все, что я записал, я записал на русском. И было бы слишком рисково показывать моей жене эти листы. Хотя, может стоит сказать, что это язык восточного королевства Сорог? Ведь она рано или поздно найдет и другие мои записи, а мне нужна какая-то легенда и прикрытие.

Я только крепче сжал в руке ценную бумагу и, сделав пару глубоких вдохов, отправился к главному входу в замок.

Впереди меня ждали холодный ужин, беседа с любимой фальшивой женой и очередное враньё во благо, объясняющее мою внезапную грамотность. Но лучше так, чем поспешно объясняться перед Эрен, если она найдет эти листы сама. Бесконечно прятаться от нее у меня не получится, да и я на самом деле не очень этого и хотел.

Глава 9

Эрен

Я с каким-то волнением и предвкушением ожидала беседу с мужем, которая должна была состояться за ужином. В окно комнаты для шитья я увидела, как Виктор Гросс выходит из замка и направляется в сторону пристройки, которая использовалась как тюрьма.

Из того, что я узнала через Лили, дела в Атритале были состряпаны с поразительной скоростью, так что вопрос виновности Легера и его скорой казни уже решен. Но зачем мой супруг пошел к преступнику, да еще и в сопровождении одного Арчибальда?

Воображение тут же подсунуло жестокие сцены измывательств, которыми часто промышляли над осужденными на смертную казнь, но я быстро выбросила эти глупости из головы. При всей своей свирепой наружности, Виктор Гросс не был жесток. Он не бил слуг, не повышал голос и не поднимал руку на меня — такое отношение к окружающим более соответствует представителю высшей знати, да и то, не каждому. А только чрезвычайно уверенному в собственном превосходстве человеку.

Моему мужу не надо было утверждаться за счет слабых, не получал он и удовольствия от рукоприкладства. Многие мужчины, которых я знала, оправдывали любовь к побоям своим крутым нравом. Мол, агрессивность, это признак настоящего воина и с ней нужно просто смириться. Я же уже несколько месяцев жила в тени того, чьи воинские заслуги были отмечены высочайшим образом, но ничего из приписываемого «настоящим воинам» так и не увидела.

Я бы даже засомневалась, был ли Виктор Гросс когда-нибудь наемником, но то, как на него смотрят другие мужчины из его дружины, как выполняют его указания и как склоняют перед ним головы, говорило только об одном — мой муж тот, кем представился. Бывший командир отряда наемников, герой последнего рейда и отважный воин. Потому что такое уважение нельзя заслужить только внешним видом или словами. Оно всегда должно быть подкреплено конкретными деяниями.

Вернулся барон очень поздно. Ужин, который накрыли для нас слуги, уже пришлось убрать и оставить только то, что можно есть холодным. Выглядел мужчина чуть задумчивым и каким-то чрезмерно сосредоточенным, но все мое внимание приковали к себе несколько листов, которые барон сжимал в руке.

— Эрен, вы ждали меня? — буднично спросил муж, на что я только утвердительно кивнула.

— Милорд, я бы хотела еще раз…

— Я допрашивал Легера, — он не стал слушать моих оправданий о том, что я взяла баронскую цепь. Казалось, его вовсе более не волновало то, что произошло в замке в его отсутствие. — И узнал много нового. Нам нужно будет переписать это на донский, чтобы и вы могли этим пользоваться.

На стол легли те самые страницы, с которыми барон зашел в комнату.

Я аккуратно взяла листы и увидела строки, наполненные странной непрерывной вязью из петель, овалов и мягких линий. Там где письмо на донском требовало прямых углов и четкого начертания, в записях барона сквозила гибкость и даже небрежность.

— Что это? — удивилась я, поднимая глаза.

— Сорогский, — тут же ответил мужчина, отводя взгляд.

— Никогда прежде не видела такого письма? Это отдельные символы или?..

Я аккуратно провела пальцем по странице, отмечая нехарактерные для привычного мне текста пробелы. В донском такого не было, все буквы писались рядом, в том числе, чтобы сэкономить на бумаге. И чем больше я смотрела на непрерывный поток петелек и росчерков, тем больше понимала, почему мой муж предпочитал странное железное перо привычному гусиному. Тут был не столь важен наклон и ровность линий. О чем я сразу же спросила у мужа.

— Чистота письма на самом деле не важна, — ответил мне мужчина. — Это вообще вариант скорописи, базовый алфавит выглядит более привычно, но выводить его слишком долго и сложно. Поэтому есть такой, упрощенный вариант для быстрого письма от руки.

— И всему этому вы обучились у сорогского купца за год⁈ — удивленно спросила я.

Барон ничего не ответил. Только склонился надо мной, перекладывая листы.

— Вот тут записаны имена тех, кто работал с Легером в Херцкальте. На этом листе — люди из Атриталя и чем они занимались. Завтра я вам все это продиктую, чтобы вы переписали на донский. Заодно и попрактикуемся в чтении…

— Милорд, вы не ответили на мой вопрос, — я обернулась к мужчине, который сейчас склонился над моим плечом и