И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия Страница 28

В конце концов он не выдержал и поднялся, звонко хлопнув ладонями о колени.

- Ну, я, пожалуй, пойду. Кофе сварю. Тебе минут двадцать хватит?

Делла, не оборачиваясь, кивнула и отмахнулась рукой: заткнись и не мешай.

- Если что – зови. Я открою окно, чтобы слышать, - предупредил напоследок Льюис и медленно пошел к дому. Растаявший снег, облепивший траву крупными каплями воды, темными пятнами оседал у него на ботинках.

Идею обычного кофе Льюис отверг. Ситуация требовала чего-то особенного, можно сказать, выдающегося. Льюис открыл кухонный шкаф, погрузившись в исследование содержимого. Мама любила экспериментировать с кофе и всегда держала в коробке для специй всякую душистую хрень. Льюис не вспоминал о ней несколько лет и сейчас с удивлением обнаружил, что все на месте: корица, ваниль, мускатный орех, бадьян, кардамон, еще какая-то фигня, оглушительно пахнувшая через запечатанные скрепками бумажные пакетики.

Отец варил самый обычный кофе – но скрупулезно пополнял запасы специй. Как будто мама была жива. Как будто она в любой момент могла захотеть чего-то особенного – с кардамоном и бадьяном.

Встряхнув головой, Льюис сосредоточился на задаче.

Нужно что-то экзотическое. Что-то вкусное. Что-то… для леди.

Льюис достал ковшик, сыпанул на дно сахар, влил несколько капель воды и поставил на огонь. Белая слипшаяся масса потекла и запузырилась, по кухне поплыл приторный горьковатый аромат. Льюис снял ковшик и задумчиво покачал, дожидаясь, когда карамель немного остынет. Когда-то он бухнул воду в расплавленный сахар. Потом отмыл печку, отскреб кафель и замазал обожженные руки пантенолом. Больше такую ошибку Льюис повторять не собирался.

Когда карамель перестала изображать из себя вулканическую лаву, Льюис долил в ковшик воды и снова поставил его на огонь. Смешав в чашке кофе, какао, корицу и мускатный орех, он высыпал алхимический состав в кипяток и тут же выключил огонь, сдувая шапку пены.

Мама использовала для таких экспериментов кофейник.

Молодец мама.

Отставив ковшик в сторону, Льюис посмотрел на часы, сдавленно выругался и выскочил на крыльцо.

- Тебя доставать? Ты закончила?

- Почти, - Делла опустила в ямку круглый черный камень, присыпала его землей и закрыла брезентом. – Вот теперь все.

Сбежав с крыльца, Льюис ухватил Деллу за поднятые руки и вытащил на траву.

- Проверишь? – Делла кивнула на окоп так безразлично и небрежно, что даже Льюис понял – и безропотно спрыгнул вниз. Вместо привычной сыроватой прохлады яма встретила его летним теплом. Пол под ногами пружинил, как резиновый, а неровные срезы стен ощущались цельными, словно их отлили из пластика.

- Ну как? – тут же склонилась над окопом Делла. – Нормально?

- Охуеть, - честно ответил Льюис.

Делла польщенно улыбнулась.

- Там, сбоку, около спальника – видишь здоровенный болт с гайкой? Это регулятор. Навинтишь гайку поглубже – температура упадет, ослабишь – подогреешь землю.

Льюис поднял болт – совершенно настоящий: холодный, железный и тяжелый.

- Понял. Спасибо. Хорошая работа, - упершись ладонями в траву, он оттолкнулся и выпрыгнул из окопа. – Такой усердный труд заслуживает награды. Пошли в дом.

Пока Льюис подогревал кофе, добавлял сахар, сливки и немного соли – совсем чуть-чуть, на кончике ножа, – Делла медленно бродила по комнатам. Она уверенно опознала телевизор, потрогала теплые стенки холодильника, поражаясь контрасту с ледяной морозилкой, и удивленно заглянула в микроволновку.

- А эта штука что делает?

- Еду греет. Электромагнитные волны проникают в продукты и… разгоняют молекулы, - как мог объяснил Льюис. И честно добавил: - Но лучше всего греется тарелка.

- О! Я про такое читала! – Делла еще раз открыла дверцу и внимательно осмотрела металлические внутренности старенького «Самсунга». – Если в микроволновку посадить мышь, она взорвется.

- Ну… в общем, да, - оторопел перед неожиданными познаниями Льюис. – Но я не пробовал.

- Ага… - Делла медленно закрыла дверцу микроволновки. – Я тоже.

- Отвлекись от убийства мышей. Пей, - Льюис сунул ей в руки самую нарядную чашку – белую, со сложным ажурным орнаментом, опутывающим бока монохромной вязью. Делла сделала глоток, зажмурилась и покатала кофе на языке.

- Да, ты прав. Ничего общего с картоном. А твоя комната где? – без всякого перехода спросила она, и Льюис, окончательно смирившийся с обрушившимся на него стихийным бедствием, махнул рукой вниз.

- В подвале.

- Почему в подвале?

- Когда мне было двенадцать, я верил, что это охуительно круто.

- Можно мне?..

- Да, вперед, не стесняйся. Отличная разминка перед проникновением со взломом.

На лице у Деллы мелькнуло смущение, и Льюис тут же раскаялся.

- Просто шутка. Пошли, проведу экскурсию.

Он спустился по скрипучим ступеням, мысленно вознося благодарственную молитву, что вечером убрал грязные носки.

- Вот. Тут я и живу.

Делла медленно пошла по периметру – так же, как в окопе, - и Льюис увидел свою комнату со стороны. Темная, с низким потолком, похожая на обшитую деревом нору. На полках – мячи и клюшка, которыми он лет пять уже не пользовался, просто перекладывал с места на место, когда вытирал пыль. На стенах – глупые детские плакаты, на комоде – кубки и призы, потускневшие от времени. Никаких новых вещей, никаких новых фотографий.

Это была комната, в которой когда-то жил мальчик. Потом он ушел в армию. И, кажется, не вернулся.

Делла остановилась перед комодом, погладила пальцем модель старфайтера.

- Это же самолет, правильно?

- Что?! – вынырнул из тоскливого философствования Льюис. – Это Z95! Космический истребитель!

- Космических истребителей не бывает, - озадаченно нахмурилась Делла. – Я бы такое не пропустила. Ты меня разыгрываешь?

- Та-а-ак… - протянул Льюис. – Ты не видела «Звездные войны».

- Что я не видела? – морщинка между рыжими бровями стала еще глубже.

- Да ты, блядь, шутишь. Этого не может быть.

- Чего не может?!

- Пошли. Немедленно. Мы должны это исправить!

Льюис взлетел по лестнице, не слушая, идет ли за ним Делла, и выдернул ящик с кассетами. Аккуратно протертый верхний слой сиял глянцевыми обложками, но внизу скопились залежи пыли, окрасив коробки в тусклый мышиный цвет. Льюис протер ладонью кассету – «Легенды осени». Скукотища, но маме нравилось. «Матрица». А вот это было круто! «Роки». Папа его постоянно включал. Льюис выкладывал на пол кассеты, стремительно воздвигая из них бастион.

- Что ты делаешь? – Делла возникла сзади бесшумно, как привидение.

- Ищу. Сейчас увидишь. Садись на диван и жди.

«Доспехи бога» - Льюис раз двадцать смотрел это фильм. «Ниндзя-черепашки». О боже, они все еще здесь. «Крепкий орешек». «Матрица». «Когда Гарри встретил Салли». Это снова мама. «Спасти рядового Райана» - это папа. «Побег из Шоушенка». Мама. «Схватка». Папа. «Зеленая миля». Мама. «Храброе сердце». Папа.

Вот! Вот оно! Осторожно, двумя руками, Льюис вытащил из ящика реликвию – кассету в затертой до белизны обложке. «Звездные войны. Эпизод 4. Новая надежда».

Бережно обтерев коробку от пыли, Льюис подключил видеомагнитофон и вставил в него кассету. Щелкнул приемный механизм, зажужжали приводы, разматывая бобину пленки. И по черному экрану поплыли слова.

Давным-давно, в далёкой-далёкой галактике…

Льюис задернул шторы, подняв облако душной пыли, и тыкнул пальцем в Деллу.

- Сиди и смотри. Я попкорн сделаю.

Вернувшись, Льюис обнаружил С-3РО, бредущего по пескам Татуина – и Деллу, сосредоточенно наблюдающую за этим действом. Плюхнувшись на диван, Льюис поставил посередине здоровенную миску попкорна, заправленного маслом и солью, и сунул Делле колу.

- Вот. Теперь все идеально. Откинься на спинку, расслабься и получай удовольствие.

Не оборачиваясь, Делла нашарила несколько хлопьев и забросила их в рот, воровато облизав пальцы.