Мой истинный – злодей любовного романа - Таня Свон Страница 33

Сердце – пташка, пойманная в силки. Бьется так же отчаянно. Страх вгрызается в него, и я молюсь, чтобы следующий его удар не был последним.

Калеб будто забыл о том, что он человек. Сейчас в нем больше звериного – не только в глазах, даже в движениях.

Он слушает меня внимательно, но не шевелится и Лею не отпускает.

«Прикоснись к нему», — шепчет что-то внутри меня, и я подчиняюсь, не смея бороться.

Накрываю ладонью запястье принца, и меня точно разряд электричества прошивает. Всего на секунду я будто вижу не самого Калеба, не его полузвериную пугающую оболочку, а его настоящего. И то, что вижу, заставляет сердце сжаться от страха и жалости.

Калеб кричит и беспомощно долбится в стены тела, которое словно перестало ему подчиняться. Он пытается вернуть контроль, но не может. Зверь сильнее, и прямо сейчас он готов оголить клыки и кинуться… Но не на меня. На Лею.

Миг, и меня вышвыривает из видения.

Что это было?! Я тронулась умом или… Или так работает артефакт истинной сути, который поглотила?

Разбираться нет времени. Нужно как-то вернуть Калеба-человека, пока Калеб-зверь не распотрошил нас.

— Тебя никто не тронет, — стреляю наугад. Калеб, кажется, заикался, что, оскорбляя меня, Лея оскорбляет и его. Может, это поможет его успокоить, если правильно использовать слова? – Ты все еще наш принц. Будущий король Тэйна. Тебя почитают и любят.

Говорю, а сама в это не верю. Не потому что Калеба его народ терпеть не может. А потому что я сама его до жути боюсь – в любом облике.

По книге я помню, что эльфы Калеба действительно уважают. Он – единственный наследник престола. Отец Калеба стар и тяжело болен, он умрет вскоре после свадьбы принца. Калебу потребуется время, чтобы официально занять престол, но он уже давно правит вместо отца, с которым у него никогда не было теплых отношений.

Король растил своего наследника в строгости. Калеб не знал отцовской любви, но родителя уважал. Когда нынешний король скончается, Калеб устроит пышную церемонию прощания, но скорбь его не будет глубокой и долгой.

Любовь для Калеба – пустой звук.

Я понимаю это и сейчас, когда после моих слов его лицо ни капли не меняется. Ему все равно – любят его или нет. Он станет королем и поведет Тэйн по пути войн и завоеваний. Станет великим, но жестоким и кровавым правителем.

— Калеб, — вновь зову я, уже теряя всякую надежду усыпить в нем зверя. – Не вреди ей. Ты не чудовище.

Краем глаза замечаю, как кривится Лея. По ее щекам уже струятся слезы. Ульрик разочаровано качается головой. Кажется, они думают, что я выбрала неверные слова…

Но сам Калеб вдруг чуть оживает. Его взгляд немного проясняется, и он сдавлено говорит:

— Ты так считаешь?

Пульс сходит с ума. Я знаю, если скажу «да», зверь учует ложь. Тогда нам всем конец. И что делать?

Цепляюсь за воспоминания, за эмоции, которые испытывала. Не говорю то, что Калеб хочет услышать, прямо, потому что не могу. Но я делаю это иным путем.

— Ты угостил меня орехами на кухне. Ты был добр ко мне, когда оплатил весь мой долг и избавил от клейма пропащей. Ты спас меня от Гринна, хоть и не веришь в это. Ты не избавился от меня тотчас, когда усомнился во мне, а решил дать мне шанс. Ты заступаешься за меня сейчас и… Я знаю, что это ты нашел меня в темнице. Ты, а не твой волк вытащил меня оттуда и спас от верной смерти.

Знаю, что хожу по лезвию ножа. Я прямым текстом сказала Калебу, что знаю – он и есть зверь. Нет никакого ручного волка.

Он может разорвать меня на куски прямо сейчас, но не делает этого. Его глаза окончательно возвращают прежний вид, окаменевшее выражение, точно расколотая маска, падает с лица.

— Уходи, — сухо приказывает он Лее, брезгливо убирая руку от ее лица. Он даже не смотрит на любовницу.

— Калеб… — Лея тянет к нему руки, но он отворачивается.

— Ты знала, что для осмотра достаточно одного лекаря, Лея. Осознанно захотела унизить. Не Надин. Меня.

— Я не это хотела!.. Я не думала!

— Вот именно. А пора бы начать.

Он жестом приказывает Лее уйти. Та еще какое-то время упрямо топчется возле принца, но униженная его безразличием, покидает лазарет.

Я тоже начинаю пятить к выходу, но Калеб строго припечатывает:

— А ты будь тут. Ульрик осмотрит тебя, как и полагалось. Хотя… Я уже сомневаюсь, что это нужно.

Он поднимает глаза и смотрит мне в лицо. Губы принца слабо изгибаются в короткой улыбке.

Не верю своим глазам. И ушам! Неужели Калеб только что признался, что готов отказаться от дурацкой проверки на невинность?! Он… верит мне?

— Можешь идти, если хочешь, — подтверждает мои догадки принц. – Я не стану настаивать.

Я благодарно киваю, направляюсь к выходу… Но тут меня что-то останавливает.

«А что, если он не верит тебе, а просто наплевал на твою девственность, потому что окончательно решился избавиться от истинности? – шепчут сомнения. – Это плохо, Надин. Лишь убив истинного , сможешь вернуться домой».

«Нет. Он верит мне!»

«Разве? Если ошибешься, из-за чего принц отстранится от тебя, подобраться к нему будет сложнее. И тогда ты навсегда останешься заложницей этого мира».

Останавливаюсь. Ладони сжимаются в кулаки.

— Я останусь, — говорю быстро, чтобы не успеть передумать. – Я хочу, чтобы Ульрик проверил мою чистоту.

41

Мое решение удивляет и Калеба, и Ульрика, но отговорить меня, разумеется, никто не пытается.

— Как знаешь, — роняет Калеб и отходит за ширму. — Не ожидал такого… от феи. Сколько их знаю, они часто стремятся обмануть, а тут…

Теперь рядом со мной остается лишь Ульрик, который смотрит на меня со смесью уважения и, как мне кажется, надежды. Последнее меня сбивает с толку, потому что я не понимаю, чем вызвала подобные эмоции у немолодого лекаря.

— Ложись, — просит он и указывает на одну из кушеток.

На негнущихся ногах иду к ней, укладываюсь и уже собираюсь одеревеневшими руками поднять юбку, как Ульрик останавливает:

— Что ты делаешь? Не надо.

Не надо?

У меня брови на лоб подлетают от удивления. В моем мире разговор был бы коротким: