Свадебное путешествие (СИ) - Крыжановская Елена Владимировна "Зелена Крыж" Страница 38

.

[1] физалис Франшетти (Phisalis franchetti) многолетнее декоративное растение семейства Паслёновых (Solanaceae). С ярко-оранжевыми кожистыми чашечками и красно-оранжевыми блестящими плодами внутри.

[2] бугенвиллея (Bougainvillaea spectabilis), вьющееся растение семейства Ночецветных. Происходит из Бразилии, растёт в Африке, Австралии.

[3] от англ. Pass — передача, термин карточной игры, означающий отказ в повышении ставок, пропуск игры и т.д.

51.

*****

Покидая отель для мирной прогулки с друзьями, Гиацинт, само собой, не забыл пристегнуть шпагу и опустить в карман пистолет "на всякий случай". Впрочем, Розанчик также прихватил свою короткую пажескую шпагу, а Джордано не расставался с красивым флорентийским кинжалом. Это оружие они носили с собой повсюду, где разрешалось, скорее по привычке, чем для защиты.

Карманы мальчишек всех времён и народов — кладовая всевозможных сокровищ. Во все века там хранились вместе самые необходимые и самые фантастические вещи. А то, что в кармане любого мальчишки каких угодно времён скорее найдётся нож, чем носовой платок, спички или, скажем, часы — это не тайна.

Зачем он?

"Ну, надо же чем-то яблоко разрезать, чтобы поделиться с другом…" — более чёткий ответ вы вряд ли получите. Но те, кто имеет возможность носить нож у пояса, никогда от этой возможности не откажется, будь они даже самыми тихими и послушными детьми на свете. А Розанчик и Джордано такими в общем-то не были.

Поэтому Гиацинт отметил полную боевую готовность их небольшой компании. Скользнув взглядом по арсеналу мальчишек, мысленно одобрил его. У него самого в кармане пожизненно болтался складной морской ножик — память о Марселе и о первых рейсах, который он давно уже не считал оружием. Так, для удобства, вдруг понадобится.

— Куда пойдём? — спросили друзья Розанчика, который вызвался быть гидом.

— Да так, побродим по окрестностям, заглянем в собор. В пригороды не пойдём — чего там хорошего, а здесь есть такие интересные маленькие лавки, где продаётся всё что угодно… Потом движемся к площади Фернандо Медичи, посмотрим на памятник, на здание Ратуши. Ну и… — паж опустил глаза.

— "Ну и" — в последнюю очередь, — предупредил Гиацинт. — В остальном, программа экскурсии принимается. Пошли!

Они заглядывали во все магазинчики, бродили по старым улочкам Ливорно, любовались высокой башней ратуши с большими круглыми часами. С интересом обошли вокруг внушительного бронзового памятника Фернандо Медичи с четырьмя маврами на постаменте.

Но, куда бы ни шли — улицы, переплетаясь и коварно лавируя, вновь приводили их на площадь Ратуши, причём, к её южному краю, откуда спускалась улица к порту.

Розанчик в очередной раз погрозил кулаком чёрным бронзовым маврам, тем самым, отводя от себя подозрения, будто он умышленно рвётся в порт.

— Честное слово, оно само получается, — оправдывался паж. — Ливорно, наверное, так устроен. В нём, куда ни пойдёшь, всё равно выходишь к морю. Честное слово, Джордано, скажи! Мы ведь уже сколько раз ходили здесь. Он просто так устроен и всё.

Гиацинт согласился, непонятно, всерьёз или с насмешкой:

— Естественно. Поверь моему опыту, все портовые города так устроены. — Граф стрельнул глазами по сторонам. Обернулся к Розанчику: — Идём, раз ты так хочешь.

"В конце концов, какая разница? Всё равно за нами хвост от самого отеля. Может, в порту удастся рассмотреть их поближе".

Розанчик радостно рванулся вперёд, но тут вмешалась Виола:

— Ещё по набережной бродить целый час? Только расстраиваться, потому что: "смотри, а трогать не смей!" — как маленьким детям! И вообще, я есть хочу, идёмте лучше в тратторию.[1]

В подтверждение слов Виолы, часы на ратуше проснулись и, вызвонив пару тактов мелодии, торжественно пробили один раз.

— Ага?! Уже час дня, на обед мы опоздали, а я с утра ничего не ела. — Графиня оглянулась на друзей: — Сейчас мы идём обедать. Куда, решайте сами, мне всё равно. Есть возражения, синьоры?

Джордано достал из кармана кошелёк. Взвесил на ладони и, похоже, остался доволен состоянием своих финансов, потому что весело предложил:

— Пойдёмте во французский ресторан, напротив отеля. Розанчик, помнишь, мы обедали там в первый день, когда приехали из Флоренции встречать "Дельфиниум".

Розанчик мечтательно закатил глаза:

— Помню… Там всё очень-очень вкусное, но… идёмте лучше в таверну на набережной.

— Чем же это лучше? — скептически спросил Гиацинт. — Там нет пристойной таверны, чтобы и хорошо пообедать, и в приятном обществе, а в окне чтоб качался кораблик на рейде…

— Так это только в раю бывает! — хмыкнул Розанчик.

Виола не выдержала и вмешалась в обсуждение:

— Мальчики, решайте скорей, а то упаду здесь и умру!

— Прямо сейчас? — бесстрастно осведомился любящий муж.

— Да! Здесь и сейчас!

— Ну, кафе там, по крайней мере, есть? — умоляюще спросил Розанчик.

— Кафе — есть.

— Тогда пошли!

Все четверо быстро зашагали вниз по улице.

.

[1] trattoria — ресторанчик (ит.)

52.

В порту как всегда оживлённо и интересно. В дальнем конце залива на набережной, прямо над водой, расположилась маленькая пиццерия. Удобно устроившись за столиком, на веранде с видом на море, друзья заказали пиццу.

Решили взять пиццы четырёх сортов, порезанные, а потом сделать мозаику из долек, чтобы каждому досталась по четыре разных куска. Розанчик заказал "Везувий", с разбросанными по поверхности оливками, помидорами, колбасой, сыром и всем-что-есть. Джордано — "Маргаритку"[1] с сыром и помидорами. Голодная Виолетта проявила патриотизм и заказала "Наполетану"[2] со шпротами, перцем и томатным соусом. Гиацинт решил не отставать от супруги и тоже заказал пиццу полагавшуюся ему по рангу как капитану — "Фрутти ди марэ"[3] с мидиями и осьминогами. В ожидании заказа они любовались видом с веранды.

Море казалось ярким как никогда, но не синим, а полосатым. Три широких цветных пятна играли мелкими солнечными бликами. У берега вода прозрачно-зелёная, просвеченная яркими лучами. Дальше, на отмели, очертившей границу гавани, разлилась светлая бирюза — такой цвет обычно бывает только на картинках, его-то и называют "цветом морской волны". На горизонте море было таки синим — глубоко синим, отсвечивающим позолотой.

Интересно, кто придумал, что синий цвет — холодный? Художник он или учёный — неизвестно, достоверно одно: этот кто-то никогда не видел Средиземного моря. Ни во сне ему не дано было это откровение, ни наяву и уж тем более, не видел он синего цвета волн у берегов Ливорно.

Розанчик приблизительно так и высказался, на что Виола ответила уточнением:

— Синий цвет вообще — холодный, по художественным понятиям. А оттенок у него сейчас тёплый. Как он может быть холодным, если это не цвет, а морские волны, да ещё в такой жаркий день!

Такая "живописная концепция" устроила всех. Но развивать её дальше нет смысла: во-первых, она и так хороша, а во-вторых, им наконец-то принесли пиццу, и художественный замысел четвёрки воплотился в составлении мозаичных пицц из секторов с разной начинкой.

С аппетитом жуя "неаполитанскую" часть своей пиццы, Розанчик чувствовал себя почти в раю, потому что перед его взором всё-таки качался кораблик на рейде. Причём, не один, а даже три с половиной. Понятно, "Дельфиниум", ещё два неизвестных судна вдалеке, и совсем близко — цветная корма "Зингары".

Гиацинта сейчас не очень интересовал морской пейзаж. В кафе за ними никто не вошёл, очевидно, преследователей интересовало только их местонахождение, а не разговоры. А если бы шпионы, к примеру, потеряли четвёрку в пёстрой толпе на набережной, то, где живут "клиенты" уже известно…