В самом Сердце Стужи. Том II - Александр Якубович Страница 38

На мой же вопрос, где он увидел такой странный наряд, барон ответил односложно: «у сорогских моряков». Впрочем, могла ли я ожидать другого ответа? Все странности, связанные с моим супругом, были родом из восточного королевства.

Но то, что это была одежда для моряка, Виктор Гросс, скорее всего, не соврал. Широкий крой, складной воротник, который легко можно поднять и укрыться от дождя или брызг, интересные застежки спереди в виде больших костяных пуговиц, в натяг продеваемых в кожаные петельки. Такую одежду легко застегнуть и окоченевшими от холода руками, и в грубых перчатках или даже латных рукавицах, если «пальто» получится натянуть поверх брони.

При этом разрез от поясницы и вниз не мешал верховой езде, а при ходьбе — надежно защищал нижнюю часть тела от холода и, опять же, брызг воды в дурную погоду.

Ширина рукавов тоже регулировалась пуговицами, а в оттепель пальто вовсе можно было расстегнуть, и от этого оно не спадало на землю и отлично держалось на плечах.

Во время всего процесса изготовления — сначала выкройки на простой и дешевой ткани, а потом уже и основного изделия из плотной шерсти — мой муж стоически переносил все замеры и примерки. И даже указывал, где крой должен быть свободнее, а где — стоит ужаться, чтобы пальто сидело плотнее.

— Какой все же диковинный наряд получается, — покачала головой Лили, поднимая перед собой рукав и проверяя, хорошо ли она прошила внутренний шов.

Еще одно требование моего мужа — не экономить на ткани и делать все швы прочными, но внутренними, как это делалось, в основном, на женском платье. Нет, и мужские наряды тоже шились опрятно и, временами, еще более виртуозно, чем женские, но вот касательно такой верхней одежды никто особо не тревожился. Плащи рвались и изнашивались, особенно в области горла из-за постоянного использования хитроумных застежек или фибул. Эту же одежду барон планировал использовать как «городскую», то есть перемещаться в ней исключительно по замку или улицам Херцкальта.

— Барон будет самым нарядным на этом празднике плодородия, — заявила Лили, — главное, чтобы новый жрец все же приехал с господином Ларсом до дня подношения даров. Говорят, старик, который вашу свадьбу проводил, совсем обленился. Едва к алтарю подойдет, а потом сразу же всех разгоняет. Ни помолиться, ни танцев потом устроить. Лишь бы десятину собрать, да и все его дела по приходу.

— Лили… — выдохнула я, бросая шитье.

— Миледи⁈ — испугалась девушка, но я уже выскочила в коридор.

Виктора в кабинете не оказалось, так что я побежала искать барона по всему замку. Нужно скорее рассказать супругу о моей идее! Ведь он уже даже заказ на горшочки у гончаров решил уменьшить, раз рецепт консервов нельзя будет продать для королевской армии!

Лили все правильно сказала — главное дождаться праздника плодородия и успеть найти жреца с силой Алдира, если Ларс все же не смог уговорить Петера. И тогда уже в этом году мы сможем начать продавать «удивительную кашу барона Гросса», не боясь обвинений в темном колдовстве или злом умысле.

Глава 14

Виктор

Новое пальто сидело просто отлично, Эрен оказалась волшебницей и сделала все именно так, как я и просил. Так что теперь, вместо того, чтобы кутаться в плащ и перемещаться по замку или между мастерскими Херцкальта мелкими перебежками, ёжась от холодящей тело кольчуги, я гордо рассекал по городу в ранее невиданном черном одеянии.

Я понимал, что эта одежда опережала местный уровень развития лет на пятьсот, а может и больше, но мне было строго по барабану. Пусть думают, что хотят. Единственные, кто не были удивлены моему наряду — торговцы от охотников, потому что они сами ходили в похожих тулупах, только сшиты они были намного грубее и из шкур добытых животных вместо дорогой плотной шерсти.

Сегодня был прекрасный солнечный день. Вьюги, которые терзали Херцкальт последние недели, отступили, погода улучшилась. Я сумел убедить мастера Топфа принять мои инвестиции при условии, что все установленное оборудование принадлежит исключительно мне и предназначается только для изготовления маленьких горшочков объемом в одну пинту. Если мастер захочет, то сможет выкупить его по остаточной стоимости позже — но сейчас это было всё моё. Мне даже первое время приходилось отправлять бойцов по вечерам, чтобы они забрали лавку с кругом и передаточным механизмом из мастерской, а на следующий день — возвращали на место.

В итоге кое-как старый мастер смирился с тем, что у него появилась дорогостоящая установка. Взамен же я разузнал у гончара, какая нужна печь и как сильно ее нужно протапливать, чтобы уже готовый горшочек можно было прокалить, но он при этом не треснул или не получил других повреждений. Печь же я планировал собрать прямо в лаборатории, а дымовую трубу вывести в бойницу. Ну и, конечно же, скорость изготовления моего заказа увеличилась почти вдвое.

Но все это были пока просто планы, подготовка к масштабному производству, которое замыкалось на одного-единственного человека. Вчера в замок прибыл гонец с отличными вестями, и сейчас я стоял у торговых ворот замка и ждал прибытия Ларса и жреца Петера.

Хорошо, что мой зам додумался послать весточку в Херцкальт и мы смогли приготовиться к приему нового жреца. О том, что ему может приехать замена, старый служитель Храма был оповещен заранее, но сопротивления старик не оказал. Казалось, только вздохнул с облегчением и сказал, что начнет готовить письма в столицу, в которых оповестит вышестоящих сановников о том, что теперь приход Херцкальта будет в других руках.

Я понимал, почему старик-жрец был почти рад. Еще на нашей с Эрен свадьбе я заметил, что он еле волочит ноги и просто не способен выполнять функции местного духовника, однако же взять самоотвод — это оказаться на улице. Семьи у нынешнего жреца не было, накоплений — тоже, так что он решил выйти из своего прихода вперед ногами, сразу на местный погост. Когда же я сказал, что прибудет новый жрец, единственный вопрос, который задал мне старик, касался того, нужно ли ему будет покинуть город. Я ответил, что выгонять его не буду, и если он договорится с Петером, то сможет проживать при приходе и заниматься мелкими делами как смотритель, я не буду