Пропавшая невеста - Маргарита Дюжева Страница 44

Она же ему все сказала! Разложила по полочкам, объяснила, на путь истинный наставила, а что в итоге? Кхассер, уже не скрываясь, забрал к себе в спальню эту синеглазую змею из Шатарии, а самого кузнеца с позором изгнали из Вейсмора.

– Идиот блаженный! – от обиды по щекам бежали злые горячие слезы. – Никому ничего доверить нельзя, кругом неучи одни и болваны.

– Что ты там ворчишь? – хмуро поинтересовалась Дарина, которая как раз пришла в прачечную и увидела, как Берта неаккуратно швыряет белье в бак.

– Ничего, – буркнула та, отворачиваясь.

Еще эта тут ходит, нос свой длинный везде сует!

Берта вытерла рукавом мокрое от слез лицо, громко и некрасиво шмыгнула носом и принялась перемешивать содержимое котла гладкой, побелевшей от мыла и щелока палкой.

– Раз ничего, то и не бухти, как старая бабка. Лучше работай, а то стоит отвернуться, а тебя уже и след простыл. Носишься по замку, выпучив глаза, и не делаешь ничего. Только сплетни собираешь.

Берта нахохлилась. Надоело ей в простых служанках ходить. Она проворная, красивая и смекалистая и достойна большего, чем белье чужое стирать, тряпкой махать или посудой грязной заниматься. Она бы прекрасно справилась и с работой Дарины, и с обязанностями старшей горничной, да и в кухне бы порядок навела, если бы только смогла пробиться повыше. Увы, тетки эти противные зубами за свои места держались, ни подвинуть, ни задвинуть.

Сначала надежда на Доминику была. Что та возьмет ее к себе личной служанкой, будет все обсуждать, секретами делиться, но не срослось. Кто ж знал, что зеленое чучело, которое бродило по коридорам и мычало, распугивая народ своими бельмами, и новая фаворитка кхассера – это одно и то же лицо. Неудобно получилось. Вернее, невыгодно.

А Берта очень любила выгоду и пыталась найти местечко потеплее.

Сказать по правде, она бы и от роли главной наложницы не отказалась – порой у любовниц власти бывало побольше, чем у официальных жен. Уж она бы точно своего не упустила и построила бы всех по своему усмотрению. Только кхассер с самого начала на нее внимания не обращал, а теперь и подавно. Он как привязанный за Доминикой взглядом следил, а остальных будто и не видел. Уж Берта и так к нему, и эдак. И бедром посветила, якобы случайно зацепившись подолом за край стола, и шнуровку на груди ослабила так, чтобы та в нужный момент развязалась, и губы кусала чуть ли не до крови, чтобы ярче казались. Все без толку. Он увлечён синеглазой, как мальчишка, и шансов завлечь его в свои сети нет. Хоть в одежде, хоть без нее.

Сама синеглазая совсем обнаглела. Ходила по замку и везде совала нос, примеряя на себя роль хозяйки. То книги амбарные читала, то на складе разбиралась, то с кухарками меню обсуждала к приезду гостей. И почему-то всем нравилась! В лазарете ее просто боготворили. Она могла и бок проколотый залечить, и ногу сломанную. Воины за это ее очень уважали и преданно кланялись, когда видели во дворе. Главная повариха специально для нее пекла булочки по особому рецепту. Девочки-служанки пытались копировать ее осанку, плавные жесты и манеру спокойно и рассудительно говорить, а по вечерам с упоением обсуждали ее прически – сложные косы с лентами и бусинками, и наряды, на которые кхассер был щедр. А уж когда он подарил ей колье с сапфирами, такими же синими, как ее глаза – вообще полночи не спали, перетирая подробности и завистливо охая.

А чему завидовать-то? Ходит тут как королева, а на деле всего лишь приблуда из Шатарии. Ничтожная лаами. Серые ниточки-то не просто так навешивают! Будь она по-настоящему важной птицей, Брейр бы ей атласные ленты повязал.

Берта очень боялась, что однажды это все-таки случится. Хозяин назовет ее своей женой и позволит заправлять и в замке, и во всем Вейсморе. Что тогда? Захочет – выкинет, захочет – в младшие поломойки переведет, а то и вовсе в конюшни отправит за виртами стойла подчищать.

Такой участи себе Берта не желала. Она попыталась еще несколько раз подружиться с Доминикой, но эта нахалка злопамятной оказалась. Не могла простить ту шутку с тряпочкой. Подумаешь, фифа нашлась!

Но как бы Берта ни хорохорилась, ни надувала грудь в попытках доказать самой себе, что она лучше всяких там лекарок из Шатарии, все равно было страшно. Потому что в замке все находили общий язык с Доминикой, кроме нее. Да Наны. Но та была слишком глупа, чтобы что-то понять и предпринять.

А вот себя Берта глупой не считала. Поэтому днями напролет думала о том, как помешать синеглазой мерзавке прибрать к рукам Вейсмор и его хозяина.

Как ни странно, подсказку дала именно Нана.

Как-то вечером, когда девушки привычно собрались в общей комнате и обсуждали новости и сплетни, собранные за день, разговор привычно зашел про Нику.

– Вы видели ее платье? Розовое, с белым шитьем по подолу? – мечтательно вздохнула Кейт. – У нее талия в нем, как у осы – тоненькая-тоненькая. Любой мужчина ладонями обхватить сможет.

– Не любой, а только наш хозяин, – важно добавила Тамара, – а если кто попробует ее тронуть, так он мигом шею свернет и не поморщится.

– Пф-ф, сегодня есть талия, а завтра нет, – фыркнула Нана, – вот понесет она, и все, плакали ее красивые платья. Станет толстой и круглой, как бочка.

– Тогда хозяин ее еще больше любить станет.

– Это почему еще?

– Вы же знаете, как кхассеры к детям относятся. – Тамара понизила голос до шепота. – Для них это ценность великая. Он в ней и так души не чает, а когда забеременеет – и вовсе пылинки сдувать будет. А уж если ребенок с янтарными глазами родится, то весь мир к ее ногам положит.

– Родила бы она ему сына.

– Дочку!

– Двойню!

Все тут же загалдели. Тема, кто с кем спит и кто кого обрюхатил, всегда была самой любимой. Нет ничего интереснее, чем смаковать подробности чужой личной жизни.

– Я б на ее месте еще лет десять не стала детей заводить, – снова выдала Нана, за что тут же получила пяток сердитых взглядов. – Ну а что? Зачем красоту портить, когда ей наслаждаться можно?

– Дура ты пустая, Нана! Дети всегда в радость. А уж если рядом надежный мужчина, и в сердце огонь горит, то и подавно.

Берта, которая до этого лежала на своей кровати и без интереса слушала их разговор, встрепенулась. Пусть Нана и дура, но идею хорошую подкинула.

***

– Госпожа! Госпожа проснитесь,