Пропавшая невеста - Маргарита Дюжева Страница 47

Берла недовольно скрипнула зубами. Непробиваемая какая-то девка попалась, надо было Нану брать. Та бы спорить не стала. Кивала бы бестолково головой и хлопала коровьими глазищами.

– И старая Мария говорит, что хозяин влюблен по-настоящему. А у нее дар видеть истинные чувства. Ты же знаешь! И вообще, ты забыла, как несколько лет назад в Вейсмор приезжал кхассер с ребенком и женой? Живая она была, здоровая и счастливая! Так что глупости все эти твои рассказы!

У Доминики по рукам будто змеи ползли. Холодные, липкие, страшные. Она поежилась, но не ушла, словно крючок ржавый за душу зацепился и не отпускал. Наоборот, сильнее прижалась спиной к стене и продолжила слушать, содрогаясь от каждого слова.

– Может быть, – сдалась Берта. Тяжко вздохнула и уже совсем другим тоном произнесла: – Я же не сама это придумала. Мне подруга рассказала. Она в долине живет, там, где черные кхассеры заправляют. Так вот она поведала, что их хозяин тоже привёз с торгов девицу. Тоже пылинки с нее сдувал, когда забеременела, нарадоваться не мог. И она, дуреха, счастлива была. А как время родов подошло, так и разорвал ее звереныш желтоглазый. Кхассер, конечно, горевал очень, но сын оказался важнее бедной девочки из Шатарии.

– Жуть какая, – выдохнула Юми.

– И не говори-ка. Я как услышала эту историю, так не спала несколько дней. Все плакала и плакала, – сокрушалась Берта, – жалко очень было девчонку ту. Она ведь не знала, какая участь ее ждала, радовалась, а потом все…

Раздался скорбный всхлип.

– Может, не у всех такое случается? Через раз… или каждая пятая…

– Я не знаю.

Ника уже боялась дышать, потому что каждый вдох переходил в судорожный сип. Она Мойру вспомнила. Подлую, гадкую Мойру, наложившую на нее морок и едва не сломавшую жизнь. Ее как раз черный кхассер забрал. Что если она – та самая разодранная девушка? Такой участи Доминика не желала даже своей давней сопернице.

– Может, поторопились они? Может, надо было подождать? – служанка продолжала строить догадки. – Я понимаю – дело молодое, страсть, эмоции. Но, может, привыкнуть друг к другу надо было? Подстроиться.

– Может, – тут же согласилась Берта, – но кто ж будет слушать доводы разума, когда чувства бурлят?

– Я считаю, что надо все рассказать Доминике. Предупредить. Она умница, что-нибудь придумает.

– Не смей! Потом еще и виноватыми окажемся. Запомни! Ты ничего и никому не скажешь про этот разговор ничего! – с нажимом потребовала Берта, и ее голос зазвенел как-то по-особенному. Будто порыв студеного ветра играл в хрустальных подвесках. —Никогда! Поняла?

– Поняла, – сдавленно промямлила Юми.

– Ты лучше расскажи мне, куда у нас делись те канделябры с крылатыми котами? Я помню, здесь стояли на каминной полке, а теперь нет их…

Дальше Доминика слушать не стала – пропажа канделябров ее совершенно не интересовала. Она подхватила чумазый подол и на цыпочках отошла от двери. Сердце гремело в груди, едва не проламывая ребра. И было так страшно, что зуб на зуб не попадал. Что если она тоже забеременеет и будет той самой – второй, пятой, десятой – несчастной, которую ждет мучительная смерть, вместо счастливого материнства?

На душе расползался отвратительно горький осадок – смесь сомнений, неверия, страха. Может, сплетни все это? Страшилки, которыми служанки друг друга пугают, а на деле все не так? И тут же вспомнились другие страшилки, которые вечерами, при свете свечей передавались среди выпускниц гимназии Ар-Хол. Те сказки оказались жуткой правдой…

Не помня себя, она добралась до комнаты, разделась, сложила грязную одежду в корзину, которую потом заберут прачки, и, набрав полную купель горячей воды, погрузилась в нее с головой.

Вода обычно помогала. Ласково снимала усталость и гасила пожар в душе, обволакивала, принимая в себя тревоги и печали, дарила успокоение. Но не сегодня. Слова Берты все еще гремели в душе, заставляя дрожать от холода.

Да ерунда все это! Ерунда! Сказки…

Ведь сказки же?

Привычной легкости после купания не было. Доминика выбралась из купели, хмуро посмотрела на свое отражение в запотевшем зеркале и пошла одеваться.

За этим занятием ее и застал Брейр. Он вернулся с затяжной тренировки чумазый, взлохмаченный, но довольный и полный энергии:

– Как прошел день? – спросил, стягивая через голову разодранную рубаху.

– Хорошо, – натянуто улыбнулась она, – помогала в лазарете. Сложный случай.

На языке крутились вопросы, но заговорить на волнующую тему Ника так и не решилась. Побоялась, что на смех поднимет или, еще хуже, рассердится. Вместо этого кивнула на его бок:

– Опять подставился?

На красивом мужском теле красовалось несколько порезов и кровоподтеков. Мелочи, которые сами к вечеру затянутся, но, чтобы хоть как-то отвлечься, Доминика приложила ладони, а когда убрала их – от ран не осталось и следов.

Кхассер не позволил отойти, перехватил тонкое запястье, удерживая рядом:

– Что с тобой?

Под пристальным янтарным взглядом Доминика сникла и понуро опустила голову.

Надо бы узнать, но язык не поворачивался заводить разговор на такую тему. Стыдно было. И вместо того, чтобы спросить напрямую, Ника сказала совсем другое:

– День действительно сложный. Я устала очень.

Брейр не верил. Грустная физиономия, взгляд в сторону, опущенные плечи – все это никак не вязалось с привычной Доминикой. Она и раньше уставшая приходила, но ни разу он не видел, чтобы вот так угасла. Было что-то еще.

– Иди сюда, – притянул к себе.

– Брейр! Ты же весь чумазый, а я только помылась, погоди…

Поздно. Обнял и прижал к груди, не позволяя отстраниться.

– Ничего, еще раз искупаешься. Вместе со мной.

Нике не оставалось ничего иного, кроме как смириться, обнять его в ответ, прикрыть глаза и слушать, как размеренно бьется сильное мужское сердце.

Рядом с ним было тепло и спокойно, и едкая тревога, поселившаяся в душе после подслушанного разговора, немного поутихла.

– Что произошло в лазарете?

– Роженица тяжелая была. Чуть не потеряли и ее, и малыша.

– Ты бы не позволила этому случиться, – без тени сомнения произнес кхассер.

– Ребенок с даром оказался. Не давал помочь, так что мои силы были бесполезны. Пришлось ведьму приглашать.

– Джайла приходила?

Брейр тут же нахмурился. К ведьмам было сложное отношение. Вроде жили мирно и в помощи никогда не отказывали, но и навредить могли, потому что силы в чужих бедах черпали, а порой соблазн подзарядиться за чужой счет был слишком велик.

– Что она сделала?

– Ничего. Просто помогла. Без нее не