Рапунцель: принцесса без башни - Надежда Николаевна Мамаева Страница 6

что есть, а главное, что из этого «есть» можно съесть. Как показала дальнейшая инспекция – практически ничего. Найденный сыр на поверку был с плесенью, колбаса покрыта каким-то подозрительным белесым налетом. Хлеб с вкраплением цельных зерен. И ладно бы это. Некоторые из них были темными. Вспомнилась спорынья, из-за которой в пляс до упаду, едва не закончившийся смертью от изнеможения, пустился целый город. Нет уж! Не надо нам такого!

Хлеб следом за сыром и заплесневелой колбасой я решила выкинуть. Туда же отправилась и кринка с рыбой, от которой исходил тот еще душок. Да и нашинкованная капуста, от которой разило чем-то кислым, не вызывала доверия. В замке на зиму хранились упругие кочаны, а тут… в какой-то мутноватой жиже плавали нарезанные тонкой соломкой листья вилков. Нет уж. Этим я сама травиться не буду и хозяину дома не дам, бедному мужику, который просто не видит, что ест. А нюхать, может, просто не нюхает.

Вопросов не вызвали в ларе только яйца. Их-то я и достала, решив, что глазунья ничем не хуже супа. Только бы печь растопить. А с этим у принцесс всегда были проблемы. Ибо нас на кухню не очень-то пускали. И потому все две седмицы похода с огнивом у меня были такие отношения, от которых только искры во все стороны. Да и дыма много. А огня – чуть. Но куда деваться из заброшенного особняка, когда на улице буря, а есть хочется?

Так что я с надеждой глянула на печь. Та, массивная, каменная, напоминала мне форт. Маленький, но гордый и непобежденный. В ее топке уже лежали аккуратно сложенные поленья, и даже наструганная лучина, что внушало сдержанный оптимизм.

Я заработала огнивом, стараясь подпалить тонюсенькую щепу. Попытки с… не буду говорить с какой, чтоб не позориться, мне это удалось.

Первая лучина сгорела, так и не успев запалить собой что-то еще. Вторая утонула в золе, обидно шипя. Третья, словно насмехаясь, согнулась бубликом.

Я мысленно смирилась с тем, что карьера поджигателя мне не светит. Не то чтобы я горела этой идеей, да и в послужном списке это бы выглядело понижением после убийцы и воровки, коими поименовал меня хозяин дома… Но все же было обидненько.

Глаза заслезились. От дыма. Точно от него. Ну, может, еще чутка от ярости. Но отступать было некуда. Собрав волю в кулак, а остатки лучин – в охапку, я в который раз принялась высекать искру, усвоив главное: огонь, как и придворные интриги, требует не суеты, а терпения и точного удара. И когда наконец-то жалкий язычок пламени лизнул тонюсенькую щепу… тут же мне в лицо плюнуло сажей.

Как будто печка взяла и мстительно чихнула! Но не может же такого быть?!

– Мр-р-р? – раздалось с порога. На нем восседала всей своей пушистостью рысь, с выражением крайнего любопытства на усатой морде. Казалось, в ее взгляде читалось: «И это меня догоняло?»

– Не смотри так, – проворчала я, размахивая ладонью перед заслонкой, чтобы тяга заработала как следует. – Я, может, пытаюсь приготовить нормальной еды, – выдохнула я и, подумав, добавила: – Для всех.

Рысь фыркнула и удалилась с видом существа, которое знает о печах и огниве все, но не намерено делиться знаниями с сомнительными девицами. А вот печь, напротив, вдруг сменила гнев на милость: откуда-то враз появилась тяга, а дрова весело занялись.

А я отправилась умываться, а после – колдовать над сковородкой. Ведь пожарить яйца несложно… Я знаю, как это делается. Правда, в теории… Ибо видела этот процесс пару раз и со стороны.

На практике же выяснилось: нет такого блюда, которое нельзя испортить. Моя первая попытка напрочь пригорела. Но я была упорной, и с третьего раза вышло даже сносно. Правда, к этому времени яйца почти закончились. Зато даже не пересолила! Так что могла собой гордиться.

Правда, помня об опрометчиво брошенном «для всех», пришлось разделить свои скромные кулинарные потуги на три части: себе, рыси и сычу, в смысле хозяину дома.

Вот только, глядя на три тарелки, возник вопрос: и как, собственно, соединить содержимое одной из них с брюнетом? Что-то мне подсказывало, что он на втором этаже. Но мне ясно дали понять: по лестнице не подниматься. Но голосом-то пользоваться никто не запретил!

Потому решила пойти в зал, покликать хозяина, как одна небезызвестная графиня – неприятности. Эта юная леди славилась на все королевство своей любовью к коротким красным плащикам, прогулкам по лесу с корзинкой в одной руке и арбалетом на изготовку – в другой. К слову, в ее графстве почти не было волков…

Но не успела я пройти и полпути до зала, как услышала шаги. Замерла, прислушиваясь, рядом с очередным рыцарским доспехом, который был едва различим в темном коридоре. Враз пришло осознание, что хозяин вообще-то псих, а идея позвать его то ли на обед, то ли на очень ранний ужин – может, и не самая здравая. И не лучше осторожно вернуться к яичнице?.. С ней-то в случае чего я точно справлюсь. Да что там справлюсь, разделаюсь в два счета! Но такой разумный план не успел даже начать воплощаться в жизнь, как рухнул:

– Я не хотел напугать тебя… – раздался голос, от которого я едва не подскочила на месте и по-совиному начала таращиться в темноту, не видя ни зги и полагаясь лишь на ощущения.

«А ведь этот сыч живет так всегда, – пришла непрошеная мысль, а следом за ней еще одна: – И похоже, один. Рысь не в счет. Служанки, даже приходящей, судя по тому, что я увидела на кухне, не было. Нечищенная печка, испорченные продукты. Опять же, пыль на полках, запустение…».

– Ты в порядке? – меж тем продолжил псих. – Ты, похоже, немного боишься…

– С чего ты так решил? – выдохнула я, чувствуя, как голос не слушается. Да и руки тоже. Только ноги остались мне верны и готовы были бежать. Еще бы знать, в какую сторону… – И вообще, в этом мире нужно опасаться только одного – повышения налогов.

«Потому что после этого бывают мятежи», – мысленно закончила я.

– Именно по причине своего бесстрашия ты и нацелила на меня, кажется, алебарду? – вкрадчиво поинтересовался Сыч.

Я моргнула от удивления. И хотя это ничуть не помогло улучшить видимость, но каким-то чудом мозг от паники прочистило, и я осознала, что и вправду вцепилась в древко оружия, которое сама не знаю как отняла у пустотелого доспеха.

– Откуда вы знаете, что я держу? – от изумления даже не попыталась отрицать.

– Мы в восточном