Омега для Альфа Мужей - Кира Иствуд Страница 8

Но одно дело — в теории…

И другое — когда два жёстких альфача, профессиональные убийцы — вот так вот нависают над тобой в реальности.

И инстинкт даже сквозь поволоку аффекта — приказывает мне сделать шаг назад, но… ноги словно приросли к полу.

И капитаны Ордел и Хант — уже практически подошли ко мне вплотную. И лица у них были такие, будто они собираются меня на кусочки порвать! Мои лёгкие забились их ставшим особенно терпким (видимо, от гнева?) самцовым сладко-будоражащим запахом. И у меня от этого запаха едва не подогнулись колени.

Ещё чуть-чуть и я позорно рухнула бы в ноги этим доминантам. К счастью, я остолбенела и двинуться не могла. Дышала тяжело, часто и глубоко. Задействуя вспомогательные межрёберные мышцы. Воздух, отравленный манящим духом маршалов, отяжелел, и словно не давал мне надышаться.

Адреналин шкалил. Сердце колотилось.

Мой золотой хвостик делал широкие гневные взмахи по полу, точно я разозлённая дикая кошка. Вёл себя нетипично. Как и его хозяйка…

— С чем-то несогласны, герои Шиарии? — надменно выплюнула я в лица капитанов, пока инстинкт самосохранения во мне заходился истерическим воплем, но я его уже “сорвала” — также как капитан Хант сорвал блокировку с дверей, заходя в мой кабинет.

“Сгорел сарай — гори и хата”, — вдруг нелепо всплыла в голове древняя присказка с Земли-один. Губы нервно дрогнули.

— Опять улыбаетесь, виана, — пугающе-ласково прошипел светловолосый Хант, — как вы прошли медкомиссию, если у вас так притуплен инстинкт самосохранения?

— Забыла субординацию, человечка?! — перебил брата Ордел. Он рычал, скалился. И очень может быть что собирался броситься на меня и как-то покалечить. По крайней мере его чёрный хвост изогнулся очень агрессивно.

Кто угодно бы отступил!

Но слова Ордела задели меня за живое. Я такой же представитель Шиарии как и они — и отступать не стану! Не перед ними!

— Я шиарийка. И раз вы меня уволили, то субординацию соблюдать не обязана, — процедила я, каким-то чудом не подавшись назад, а напротив, чуть приблизив лицо к капитанам. Чёрные зрачки Ордела расширились, а потом резко сжались до точки, сигнализируя о крайней ярости. Глаза засветились золотом. Ханта — разглядеть не успела, но… Кажется, он снова жутко по-звериному принюхался ко мне.

Мы стояли почти вплотную. Меня трясло от страха, но упрямства во мне было ещё больше. Это они пусть отступают!

От собственной смелости кружилась голова, инстинкт вопил.

Жар в теле усилился.

— Ещё не хватало, чтобы человечка… — вновь зарычал Ордел.

— Успокойтесь, капитан! Ведёте себя как на Гуаньском базаре, — желчно парировала я, а мой хвостик-золотыш воинственно щёлкнул в воздухе раздвоенным кончиком, — позорите шиарийский флот!

Хант молчал.

Мне бы насторожиться!

Но я была поглощена перепалкой с Орделом. Почему-то это было очень сладко. Я опьянела от своего чувства триумфа, утратила контроль. Перестала быть психологом. Осталась только гордой (полу)шиарийкой.

И очнулась — лишь когда мою талию обвил чужой хвост и жёстко впечатал в своего хозяина — капитана Ханта. Моя грудь оказалась вжата в его мощный торс. И снова пошли эти жуткие обнюхивания!

— Мы ошиблись в вас, виана, — пугающе ровно выдал Хант, и вот это — было действительно жутко. Глаза у него горели, будто подсвеченные изнутри мощными фонарями.

— Что?.. — пролепетала я.

— Мы с братом ошиблись, — по-звериному оскалился Хант, сжимая меня хвостом жёстче, — насчёт ширины ваших бёдер. И ёмкости малого таза… Они идеальны.

ЧТО?!

Он вообще охренел!!!

Что-то сорвалось во мне.

Ярость застила глаза золотыми пятнами.

Кровь закипела.

Я зарычала и… в гневе я вскинула руку.

Я не сразу поняла, что это за звук.

Звонкий, хлёсткий, короткий.

И отчего горит моя ладонь?

Зрение прояснилось через миг.

Но поздно.

До меня дошло.

Я только что залепила звучную пощёчину капитану Ханту!

Твою ж!..

Они сломают мне руки! И… и вообще все кости переломают! Ударить капитана… это… это…

Аффект ушёл. Шиарийская суть растворилась. Осталась только напуганная человечка с золотым хвостиком, с горящей от ужаса кровью, отчаянно колотящимся сердечком. Маленькая хрупкая девушка, которая только что подписала себе смертный приговор!

Я дрожала.

Дрожала моя душа.

Я вдруг осознала, что Ордел переместился за мою спину, а спереди стоит один только Хант, и крепко, но аккуратно держит за тонкое запястье мою руку, которая его только что ударила. И теперь золотые глаза Ханта горят чем-то не тем… И лицо у него странное — выражение на гране безумного. Светловолосый шиариец не отрывает от меня взгляда — смотрит глаза в глаза, а сам приближает к своим губам мою ладонь, безвольно повисшую в его захвате.

Мелькает дикая мысль: он откусит мне кисть!

Космос Великий! Паника на несколько мгновений делает мысли ясными. И я успеваю задать себе вопрос: а где Ордел?

— Виана, — раздаётся из-за моей спины хриплый рычащий голос маршала Ордела, — Ария… чем от тебя пахнет?..

Ордел сейчас хищно принюхивается к моей шее, почти касаясь. Его горячее дыхание обжигает мою кожу. И вдруг рука Ордела оказывается на моей талии. Он вжимает меня в своё тело. А я в панике осознаю, что у маршала Ордела жёсткая эрекция! Я чувствую, как его затвердевший внушительный орган упирается в меня через все слои моей и его одежды!!!

И вдруг новый шок.

Хант прижимает ударившую его руку к губам. Нежно целует мою горящую от нанесённой пощёчины ладонь!

И даже не знаю, что пугает меня сильнее.

Этот поцелуй. Или эрекция Ордела.

Надо оттолкнуть. Обоих. И этот серебристый хвост отцепить от талии…

Я хочу это сделать! Правда!

Я должна, но…

— Как же так, Ария… — почти мурлыкает Хант, продолжая покрывать короткими поцелуями мою ладонь, — ты ударила своего капитана, девочка?.. Ты знаешь, что за это положено?

Снова целует руку.

Это какое-то безумие! Какой-то сюр!

Я хочу сказать “отпустите” или “вы не имеете права” или “простите пожалуйста!!!”

Но получается только… невольный сладострастный стон! Он срывается с моих губ, а тело — прижатое к мужчинам, вибрирует от желания.

Кровь горит.

За лоном — мягко пульсирует.

“Как так? КАК ТАК? Я же выпила двойную дозу блокатора!” — пробивается в туман безумия здравая мысль. А потом — я чувствую губы Ордела на своей шее. Деликатные короткие поцелуи, жаляще-сладкие прикосновения языка.

“Космос великий! Я должна сказать ему, чтобы перестал!” — звенит в сознании. Но очень-очень далеко — на самом краю. Моя внутрення самка перехватывает контроль, сама вжимается