Барбара Вуд - Благословенный Камень Страница 24

Лалиари в ужасе вскочила на ноги и, быстро оглядев пещеру, в которую, конечно же, проник дух мальчика, стала неистово изображать в воздухе магические знаки, чтобы защититься.

Зант был в недоумении. Ему нравилось произносить имя ребенка. Это приносило такое облегчение. Почему она так испугалась? Поднявшись, он вновь подошел к могиле и, опустившись на колени, с нежностью стал водить ладонью по свеженасыпанной земле. Но Лалиари только в страхе качала головой.

Это заставило Занта задуматься. Он вернулся к костру и, снова присев на корточки, просунул руку под облегавшую его торс шкуру. Вынув оттуда небольшой серый камень, он протянул его Лалиари.

Она не взяла камень, тогда он пробормотал что-то и, к ее величайшему изумлению, улыбнулся. Его лицо преобразилось. Грубость черт внезапно исчезла, и он превратился в самого обычного человека, очень похожего на ее соплеменников. Он настойчиво протягивал ей камень, и она все же взяла его. Она нахмурилась, с недоумением разглядывая зажатый в ладонях предмет.

Она держала тщательно обработанный серый камень, который был заострен сверху и снизу, а середина его состояла из гладких закругленных выступов. Лалиари никак не могла понять, что это такое, пока Зант не дотронулся кончиком пальца сперва до ее обнаженной груди, а потом — до одной из округлых выпуклостей на камне. Она пристальней вгляделась в камень и через мгновение узнала знакомые формы. Камень изображал беременную женщину.

Лалиари задохнулась. Она еще никогда не видела изображения человека. Какие магические последствия могут возникнуть от того, что она держат сейчас в своей руке маленькую женщину?

А затем свет пламени, скользнув по поверхности фигурки, рассеялся снопом искр, и Лалиари увидела, что в живот статуэтки вставлен самый красивый голубой камень из всех, которые она когда-либо видела. Он был похож на замерзшую воду или на кусочек летнего неба. Он был таким же голубым, как глаза Занта, и когда в нем опять отразилось пламя костра, он вспыхнул так ярко, что Лалиари, как завороженная, не могла отвести от него взгляда.

Она поднесла камень ближе к глазам и пристально вгляделась в его полупрозрачную сердцевину. Беллек захрапел у себя в углу, а Лалиари все всматривалась в синеву кристалла, пока не увидела… Она вскрикнула.

Внутри синего камня она увидела ребенка в материнском чреве!

Зант попробовал объяснить ей, что когда-то давно его предки отобрали синий камень у пришедших с юга захватчиков и что некая целительница из его племени вставила его в живот этой каменной статуэтки. Однако Лалиари не могла знать, что, когда предки Занта пошли вслед за стадами на юг, где был более теплый климат, они взяли синий камень с собой и таким образом принесли его обратно в земли, где жили его первые владельцы, потомки Высокой, от которой, по иронии судьбы, восходил и род самой Лалиари.

А сейчас он пытался объяснить, что объединяло фигурку беременной женщины и покоящегося в яме мертвого ребенка. Но Лалиари, как ни силилась, так ничего и не поняла.

Внезапно пещеру огласил громкий стон, и Беллек стал звать Лалиари. Она подбежала к нему и увидела, что он скрючился на боку и его сильно лихорадит. Она начала растирать его закоченевшие руки и ноги и согревать его своим дыханием, но Беллека стало трясти еще сильнее, а губы у него посинели. Зант, мягко отстранив ее, взял на руки немощного старика и отнес к огню. Выбрав для Беллека место потеплее, Зант уложил его и, взяв мех, на котором он спал, накрыл им дрожащее тело. Через некоторое время Беллек снова затих и мирно уснул. Зант положил на его влажный лоб свою громадную неуклюжую ладонь и забормотал какие-то слова, которые сбитая с толку Лалиари не могла разобрать.

Состояние Беллека ухудшилось. Рана загноилась, и его сильно лихорадило. Но Зант продолжал бережно ухаживать за ним. Невзирая на проливной дождь, он каждый день уходил из пещеры и возвращался с пищей, которую мог жевать старик — мягкими кореньями, яйцами и орехами, которые он растирал в съедобную кашицу, и со снадобьями — алоэ, которое он прикладывал к ране, и корой ивы, которую он заваривал в горячей воде, чтобы унять жар. И, глядя, с какой нежностью Зант ухаживает за старым шаманом, как осторожно поддерживает его хрупкую голову своей мощной рукой, помогая ему напиться, тихо приговаривая что-то на своем непонятном языке, Лалиари почувствовала, что ее страх и неприязнь к незнакомцу исчезают.

И все же он оставался для нее загадкой.

Почему он здесь совсем один? Где его народ? Может быть, его клан вымер из-за того, что пропала луна? Был ли похороненный ребенок последним представителем его рода, и поэтому Зант теперь один?

Что случилось с пасущимися в долине стадами, куда они ушли?

И, наконец, эта маленькая беременная женщина с ребенком в синем камне у нее в животе. Что все это означает?

Помимо этих вопросов, роившихся у Лалиари в голове, ее мучило беспокойство о том, что стало с ее племенем, оставшимся в лагере у озера. Теперь, без могущественного покровительства Алавы и Беллека, они сделались еще более беззащитными и уязвимыми.

Пока Зант выхаживал Беллека, он и Лалиари, мужчина и женщина из разных племен, узнали и открыли для себя много нового. Зант посвятил Лалиари в тайны целебных трав, растущих в этой долине, а Лалиари собрала коренья и овощи и показала, как люди ее племени их готовят. Но Зант отнесся к ним свысока. Его народ питался только мясом. Он презрительно отмахнулся от зелени:

— Для лошадей, — сказал он. — Не для мужчин.

И объяснил, что он — член Волчьего Клана, а волки едят мясо. Лалиари никогда не видела волков.

Возле пещеры были расставлены какие-то странные каменные чаши, наполненные остатками сожженного животного жира. Зант показал, для чего они предназначены, когда поджег одну из них и протянул Лалиари. Она изумленно смотрела на нее. Чаша горела ровным ярким пламенем. Ее народ не селился в пещерах — они всегда жили в укрытиях, сооруженных под открытым небом, при свете звезд и луны, поэтому они не изобрели светильники. И если они знали, как нужно взять уголек, чтобы разжечь огонь, то держать в руках огонь им не приходилось!

Зант пользовался сумками, сделанными из мочевых пузырей, желудков и шкур животных. А Лалиари, сходив к реке, где в изобилии росли высокая трава и тростник, принесла корзину, удивившую Занта, который никогда не видел переплетенных стеблей травы.

Зант и его народ привыкли к мясу, поэтому они так и не обучились хорошо ловить рыбу. А зачем, когда вокруг столько дичи? Но теперь дичи в долине почти не осталось, ему почти ничего не удавалось поймать, поэтому Лалиари пришлось показать ему, как можно ловить рыбу сетью, сплетенной из стеблей растений и сухожилий животных. Они дождались такого дня, когда дождь на короткое время прекратился, а сквозь облака проглянуло солнце, и спустились к ручью, в котором кишела рыба. Развернув сеть, которую она принесла с собой в корзине, Лалиари положила в нее для веса несколько камней и забросила в ручей. Зант, которого восхитил вид такого количества бьющейся в сетях рыбы, с плеском бросился в воду, чтобы вытащить их, но поскользнулся и упал в ручей, а Лалиари заливисто хохотала, пока он выбирался на берег и смешно отряхивался. Его меховая накидка насквозь промокла, поэтому он сдернул ее и повесил сушиться. Смех Лалиари оборвался, когда она увидела его обнаженный торс.