Татьяна Лисицына - Вопреки предсказанию (СИ) Страница 31

— Не кори себя, — тихо сказал Василий, желая успокоить ее. — Что сделано, то сделано.

Когда она повернулась, ее глаза сверкали.

— Всю жизнь, слышишь, всю жизнь расплачивается тот, кто хотя бы раз попросил помощи у темных сил! Запомни это!

Василий вздрогнул, вспомнив, как попросил Улиту сделать приворот. Инна закурила сигарету и вновь опустилась на стул. Выпустив дым, продолжила глухим, до отчаяния спокойным голосом человека, которому нечего терять.

— Я была словно одержима этим мужчиной, мной двигало желание вернуть его, несмотря ни на что. Нашла газету и позвонила по объявлению. Познакомилась с Улитой. Они специально вербовали в секту тех, кого обманули в любви. — Инна внимательно посмотрела на Василия. — Ты понимаешь, почему?

— Потому что это соответствовало легенде об обманутом Иване, — предположил Василий, чувствуя холод, пробирающий его до костей. Казалось невероятным, чтобы взрослым людям вбили в голову поклоняться сказке. — Так у тебя получилось вернуть его?

— Попав в братство, я и думать о нем забыла. Мне дали новое имя. Вбили в голову, что мы собрались вместе для того, чтобы мстить. Мстить за нашу поруганную гордость, за наши растоптанные чувства. Конечно, теперь я понимаю, как заблуждалась. Лишь один Бог указывает нам верный путь. — она быстро несколько раз перекрестилась.

— Ты что же это, веришь в Бога? — поразился Василий.

— Да, сейчас я прохожу своеобразное очищение, выполняю грязную работу, — она кивнула на тряпки и швабру в углу комнаты. — Я слишком долго служила злу, чтобы работать с людьми. Лишь позже, когда я осознаю все свои грехи, мой духовный наставник разрешит мне делать что-нибудь еще.

Инна стала верующей. Это было немыслимо. Василий вдруг вспомнил ее обнаженной, выходящей из воды после традиционного купания: полная грудь, колыхающаяся при ходьбе и на голове венок из голубых и желтых цветов.

— Почему братство разогнали?

— Я не могу говорить об этом, — Инна опустила голову на руки. — Я еще слышу крики людей в поджигаемых нами домах. Они снятся мне по ночам в кошмарах. Как я могла участвовать во всем этом? — Василий вспомнил свой собственный поджог и еле сдержался, чтобы не рассказать об этом Инне.

— Мне надо знать, — настаивал Василий.

— Многих наших людей взяли в праздник Ивана Купала, из-за чего наше общество перешло на подпольное существование. После того, как Сатанов был вынужден уехать, Улита взяла правление в свои руки. Мы продолжали иногда собираться.

— Но почему Улита?

— А что здесь удивительного? У нее же был ты, Иван, будущий правитель Огненного братства. Мы лишь слепо выполняли ее волю, потому что боялись.

— Но я ничего не знал, жил обычной жизнью, ходил в школу.

— Тогда ты был еще слишком мал, а Улите, временно занявшей руководство братством, роль пришлась по душе. Она оказалась такой тщеславной, что не хотела отдавать тебе свое место. Упивалась своим могуществом, рассказывая на встречах, что ты еще молод, чтобы управлять братством, нужно подождать пока у тебя родится сын.

— Но как долго она собиралась ждать?

— «Мужчина только тогда становится мужчиной, когда становится отцом», — повторяла она. Твоему сыну, которого ты обязан назвать Иваном, уготована более серьезная роль, нежели тебе.

— Какая роль? — выкрикнул Василий, еле сдерживая нетерпение.

— Она упоминала о вратах зла, которые сейчас открыты лишь наполовину. Он должен стать тем, кто распахнет их настежь и тогда на землю придет царство тьмы.

Василий сжал виски. Начинался приступ головной боли.

— Ты знаешь что-нибудь о моих настоящих родителях? — спросил он, пристально глядя на Инну.

Женщина вскочила с места и метнулась к окну. Вытащила сигарету и попыталась прикурить, но сигарета выпала из дрожащих губ на пол. О, она помнила этот день до мелочей. Прекрасный майский день, когда после зимы солнечные лучи особенно приятны, а молодая зелень распускающихся деревьев радует глаз свежестью. Она и еще двое мужчин из их братства, были посланы с важным заданием — организовать похищение маленького Ивана. Они долго искали его, колеся по городам и скрупулезно просматривая списки мальчиков, родившихся седьмого июля. И вот, наконец, повезло, они его нашли. Дело было за малым — выкрасть его из семьи. Ему, этому трехлетнему малышу, уготована совершенно другая участь, нежели просто ходить в детский сад и спокойно жить с родителями в уютной квартире.

Марене поручили отвлечь внимание отца, который по воскресеньям гулял с сыном на детской площадке. Специально для этого она полностью изменила имидж, превратившись из монашки с гладко зачесанными волосами в платке в женщину-вамп. Короткая юбка, открывающая стройные ноги, прозрачная блузка с глубоким вырезом, туфли на высоких каблуках. В целях конспирации на голове парик с каштановыми кудрявыми волосами. Оглядев себя в зеркало, Марена усмехнулась. Наконец-то ее дьявольская красота послужит благому делу. Она была одной из самых красивых девушек в их братстве, поэтому ее часто использовали на подобных ролях.

Все шло по плану. Худенький малыш с черными глазами возился в песочнице вместе с другими детьми. Отец расположился на скамейке неподалеку, рассеянно перелистывая газету. Марена вышла из автомобиля неподалеку и оправила короткую юбку. Нарочито развязной походкой направилась к отцу ребенка с тем расчетом, чтобы закрыть собой малыша.

— Извините, совершенно запуталась. Как называется эта улица?

Молодой отец ответил, скользнув взглядом по ее ногам.

— Мне кажется, я хожу по кругу. Вон та улица, как называется? — спросила она, указывая рукой, заставляя тем самым его повернуться спиной к песочнице.

— Улица Ленина.

— Ох, эта улица Ленина, — рассмеялась девушка. — Вы знаете, что в каждом городе до сих пор осталась улица Ленина, несмотря на то, что мнение о Ленине совершенно изменилось.

Она еще болтала какую-то ерунду, отвлекая его и делая вид, что не понимает, куда ей надо свернуть, чтобы найти нужный дом. Когда она удалилась, покачивая бедрами, мужчина еще некоторое время заворожено смотрел ей вслед.

Василий подозрительно смотрел на смутившуюся Инну, совершенно уверенный в том, что она имеет отношение к похищению. Возможно, и ее ласковое обращение с ним в секте было всего лишь следствием вины.

— Я задал тебе вопрос, — повторил он.

— Ничего не знаю об этом, — Инна нахмурилась. — И вообще, тебе пора уходить. У меня много дел. Надо помыть полы.

Он даже сам не понял, как это произошло. Ярость нахлынула на Василия так быстро, что опомнился, только когда, накинувшись на Инну, начал ее душить, бормоча проклятия. Инна захрипела:

— Нет, не надо, пожалуйста. Я все расскажу. Только не убивай меня.

Молодой человек опустил руки, проклиная себя за несдержанность. В ее глазах был ужас.

— Теперь я верю, что ты и есть тот самый Иван.

Инна растирала шею. Прошло несколько минут напряженной тишины, пока она собиралась с силами.

— Ты, наверно, убьешь меня, когда узнаешь, — наконец, произнесла она. — Но ты должен меня понять. К этому времени я была полностью порабощена братством и свято верила в правильность того, что делала.

— Рассказывай!

— Нас было трое. Я и еще двое мужчин. Имена не назову. Да это и не важно. Мы получили задание привезти тебя в братство. Тебе исполнилось три года. Пока я отвлекала твоего отца, мужчины затолкали тебя в машину. — она остановилась, ожидая взрыва ярости, но на лице Василия была лишь боль и отчаяние. Хоть он и верил хрустальному шару, но услышать подтверждение от живого человека оказалось все равно мучительно.

— Поэтому ты всегда была со мной такой ласковой, да? Пыталась возместить свою вину?! — горько спросил он.

— Сначала да, а потом я на самом деле привязалась к тебе. Не забывай, что я давала клятву, расписывалась в книге наших правил. Я верила в наши принципы.

Василий хмыкнул.

— Ты помнишь имена или фамилии моих родителей?

— Я их не знала. Мне только показали ребенка и твоего отца.

— Как он выглядел?

Женщина задумалась.

— У него была небольшая бородка и добрые голубые глаза. Мне тогда еще показалось странным, что сын у него на цыгана похож.

— Если бы не вы, у меня могла бы быть нормальная жизнь. Закончил бы школу, потом поступил бы в институт. Встречался бы с девушками. — в его голосе была такая боль, что Инна протянула руку и погладила его по волосам. Неожиданная ласка вызвала у него приступ отчаяния.

— Ты презираешь меня?

— Не могу, — честно ответил он. — Тебя заставили.

— Прости меня. Я не должна была им помогать привезти тебя в братство.