Кэрол Мортимер - От любви не спастись Страница 30

– У меня нет желания говорить на эту тему, Рафаэль. – Она вывернулась из его рук, избегая проницательного взгляда синих глаз. – Просто не могла заснуть прошлой ночью, вот и все. Но я высплюсь в самолете и к моменту посадки в Буэнос-Айресе буду в полном порядке. – Во всяком случае, она на это надеялась.

Боль в низу живота распространилась на бок и стала острее. Неужели страстные ласки Рафаэля спровоцировали какой-то внутренний процесс? Насколько это серьезно?

– Не будем задерживаться, Рафаэль. – Она вздохнула с облегчением, когда он кивнул и пошел вперед к машине, махнув рукой, чтобы она следовала за ним.

В самолете сразу после взлета она скроется в спальне, спрячет голову под подушку и проспит до самого Буэнос-Айреса, выкинув из головы неотразимого Рафаэля Кордобу.

Глава 12

Присев на край кровати, Рафаэль легко потряс за плечи спящую Бет:

– Бет?

После того, как самолет набрал высоту и лег на крейсерский курс, Бет исчезла за перегородкой в хвостовой части салона и не появлялась оттуда на протяжении всего полета.

– Бет! – повторил он громче, не дождавшись ответа.

Она слабо застонала, перевернулась на спину и неохотно приоткрыла веки. Сонный и мутный взгляд никак не напоминал обычный, ясный и вызывающий, к которому привык Рафаэль.

– Уже прилетели? – спросила она, откидывая с лица длинный белокурый локон.

– Готовимся к посадке. – предупредил Рафаэль, с беспокойством отмечая неестественную бледность. – Тебе все еще… нездоровится?

– О господи, Рафаэль! – взвилась Бет.

Она приподнялась, опираясь на подушки, и смерила его недовольным взглядом.

– Я просто обеспокоен…

– Со мной все в порядке! – Бет состроила гримасу, скрывая острый приступ боли. Ей не стало лучше за время полета, наоборот, спазмы в боку усилились. – Что ты делаешь? – отшатнулась она от протянутой руки Рафаэля.

– Хочу проверить, есть ли у тебя температура.

– Если бы у меня был жар, лицо бы полыхало, – пробурчала Бет.

Не обращая внимания на протест, Рафаэль прикоснулся к ее лбу:

– Так и есть, ты горишь…

– Ничего удивительного. Ты бы тоже горел, если бы проспал несколько часов, укрывшись с головой одеялом. – Бет решительно отбросила его руку и сделала безуспешную попытку выбраться из-под одеяла, на котором сидел Рафаэль. – Поднимись, пожалуйста, чтобы я могла встать и пройти в салон.

Он не двинулся с места, продолжая тревожно наблюдать за ней.

– Думаю, стоит позвонить Цезарю. Пускай распорядится, чтобы врач ждал возле трапа…

– А я думаю, что ты должен делать то, о чем я прошу, в данном случае – оставить меня в покое, – прошипела Бет сквозь сжатые зубы.

Бессильный перед ее упрямством, Рафаэль несколько секунд продолжал хмуро смотреть на нее.

Бет ни под каким видом не собиралась признаваться, как ей больно. В этом случае ей предстоял тщательный медицинский осмотр в квартире Цезаря, а также постыдные объяснения, почему Рафаэль настаивал на консультации врача. Бет не перенесла бы унижения.

Кроме того, ее рассказ о том, что произошло в гостинице, грозил серьезно поссорить старых друзей. Она злилась на Рафаэля и была бы рада досадить ему, но ни за что не хотела спровоцировать неизбежный скандал, если Цезарь узнает, насколько его сестра сблизилась за несколько дней со своим бывшим телохранителем.

Рафаэль покачал головой:

– Твое состояние не кажется мне нормальным, поэтому при данных обстоятельствах…

– Я не желаю слушать твои рассуждения о нормальном и ненормальном и тем более об обстоятельствах, – раскипятилась Бет. – Мне нездоровится со вчерашнего вечера и жарко из-за того, что я спала под теплым одеялом – вот и все!

– Ты уверена?

– Настолько уверена, что сейчас закричу, если ты немедленно не уйдешь.

Рафаэль быстро поднялся:

– Твое утреннее дурное расположение духа распространяется на любое время суток, когда бы ты ни проснулась.

Бет непроизвольно улыбнулась:

– Приятно узнать, что ты запомнил мои слова.

– Я всегда прислушиваюсь к тебе, Бет, – пробормотал он. – Даже когда ты говоришь очень неприятные вещи.

Она пристально смотрела на Рафаэля. И все-таки подозревает ли он о ее чувствах? Может быть, передал Родни полномочия сразу, как только догадался, что она влюбилась? Господи, неужели ее унижения никогда не закончатся?

– Ладно, – оборвала она. – Если так, то прислушайся и сейчас. Со мной все в порядке. Мне нужно пару минут, чтобы освежиться, и я присоединюсь в вам с Родни.

– Что же, – неохотно кивнул Рафаэль. – Но если тебе не станет лучше к тому времени, что мы доберемся до квартиры Цезаря… Не кричи! – вскинул он руку, увидев, что Бет уже открыла рот.

Она пожала плечами.

– Я тебя предупреждала.

Бет относилась к числу женщин, всегда выполняющих свои обещания. Рафаэль знал: она действительно начнет вопить, если он немедленно не оставит ее одну.

Тем не менее ее упрямство никак не повлияло на решение при первой возможности поговорить с Цезарем о ее нездоровье. Пусть даже этот разговор навсегда погубит его репутацию в глазах Цезаря… и Бет.

– Бет… О господи, Бет!

Вздрагивая от безудержных всхлипов, Эстер бросилась к ней и крепко прижала к себе, как только Бет вступила в холл квартиры Цезаря. После секунды колебания девушка нежно обвила Эстер обеими руками. Слезы застилали ей глаза. Она прильнула к пожилой женщине – своей матери – в поисках утешения, в котором отчаянно нуждалась в эту минуту.

– Прости, что не поверила тебе сразу…

– Бедная, ты перенесла такое испытание в одиночестве, – простонала Эстер, сильнее обнимая Бет. – Я должна была поехать с тобой!..

– Со мной был Рафаэль, – успокаивала ее Бет.

Как бы ни складывались теперь их отношения, Бет понимала, что без поддержки сильного и спокойного Рафаэля посещение могилы Элизабет Лоуренс действительно обернулось бы для нее непереносимой душевной травмой.

– Мне казалось, ты стояла неподалеку, ожидая, когда я вернусь к тебе после двадцати одного года разлуки. – Поглядев через плечо Эстер, Бет увидела застывшего на пороге гостиной Карлоса. И в его глазах блестели слезы. – Вы оба были там. – С чувством произнесла она, продолжая обнимать Эстер одной рукой и протянув другую Карлосу.

Карлос крепко сжал ее ладонь:

– Брела!..

Бет улыбнулась сквозь слезы:

– Папа!

Бет удивилась и обрадовалась тому, как естественно это прозвучало. Она ни на секунду не почувствовала себя предательницей дочерней любви, которую испытывала сначала к Лоуренсам, а потом – к Блейкам.