Порция красивого яда (ЛП) - Клейтон Келси Страница 62

Она хмыкает, закатывая глаза. — Господи. Я знала, что он тебе расскажет. Ну и сопляк.

— Мали, — нажимаю я. — Серьезно. Наша дружба сохранилась только потому, что мы не говорим об этом дерьме. Если хочешь что-то узнать, спроси меня сама.

— Хорошо, — говорит она, и выражение ее лица говорит мне, что я могу пожалеть о том, что сказал это. — Что случилось той ночью?

— Я уверен, что она тебе уже рассказала.

— Ну да, но я хочу услышать это от тебя.

Твою мать. — Ладно. Она сказала мне, что любит меня, а я не ответил. Она восприняла это не очень хорошо.

Она фыркнула. — Я имею в виду, разве можно ее винить? Самым большим страхом этой девушки было то, что ты ее больше не любишь. Почему ты не сказал ей это в ответ?

— Я не мог. — Да, этот разговор уже заставляет меня чувствовать себя неловко.

Озабоченность наполняет глаза Мали, когда она смотрит на меня. — Эйч, ты больше не любишь ее?

Я провел пальцами по волосам и вздохнул. — Разумеется, люблю.

— Тогда почему ты не можешь сказать об этом?

— Потому что это очень похоже на то, чтобы впустить ее обратно, — признаю я. — Я просто не уверен, что смогу это сделать. Я имею в виду, что если она снова уйдет?

Она качает головой. — Ты не должен об этом беспокоиться.

— А вот и нет. Она уже ушла однажды. Черт, у нее целая жизнь в другом месте. Как она может уйти от работы всей жизни?

— Она останется.

— А что, если нет? — спрашиваю я.

Мали закатывает глаза. — Она останется!

— Ты этого не знаешь!

— Нет, знаю! — повышает она голос чуть выше моего.

Я насмехаюсь. — Насколько я знаю, ты не экстрасенс! Нет никакой гарантии, что она не уйдет снова. Она может понять, что ее новая идеальная жизнь намного лучше, чем эта, и это пугает меня до смерти!

— Боже мой, ты меня не слушаешь, — ворчит она. — Она. Не собирается. Никуда, Уходить.

— И откуда ты это знаешь?

Она вскидывает руки вверх. — Потому что она уволилась из студии две недели назад, ты, тупица!

Подождите, какого хрена?

У меня отпадает челюсть, а мозг бегает кругами, пытаясь осмыслить эту новую информацию. — Почему она мне не сказала?

— Это надо спросить у нее, — говорит она, пожимая плечами. — Слушай, я понимаю, что ты не доверяешь ей и тебе нужно восстановить это доверие. Многое еще предстоит исправить. Но если ты будешь держать ее на расстоянии, она сдастся, и это будет на твоей совести. Надеюсь, ты это понимаешь.

Это не является чем-то удивительным. Эта мысль не раз приходила мне в голову, особенно если учесть, как она вела себя в последние несколько дней. Но я все время чувствовал, что меня что-то сдерживает. Как будто мне нужно было что-то, что освободило бы меня от тисков страха и тревоги.

Признание Мали, возможно, стало именно этим.

Когда-то давно я сказал себе, что всегда буду делать все возможное, чтобы вызвать улыбку на лице Лейкин. И сейчас, когда я стою здесь и наблюдаю за тем, как она счастлива при виде всех своих друзей, собравшихся здесь, чтобы отпраздновать ее день рождения, я знаю, что это по-прежнему так. Нет ничего лучше, чем то, как она светится. За исключением, может быть, того, как она светится при виде меня.

— Это ты сделал? — спрашивает она.

Я планировал, что Кэм возьмет на себя всю вину за это. Сказать, что это был он, казалось более безопасным вариантом. Но стоя здесь, глядя на нее и зная, что сказала мне Мали, я уже не уверен, что мне нужен козел отпущения.

— Возможно, я имею к этому отношение, — отвечаю я.

Каким-то образом она становится еще счастливее. Обхватив мою шею руками, она приподнимается на цыпочки и нежно целует меня. И когда она отстраняется, я обнаруживаю, что гонюсь за ее ртом для следующего поцелуя.

— Спасибо, — говорит она.

Я улыбаюсь ей в ответ и киваю в сторону пляжа. — Хочешь прогуляться со мной?

Она старается контролировать дыхание, но я вижу, что она нервничает. Не то чтобы я ее винил. В последнее время я действительно дал ей повод для беспокойства. Я собирался подождать до окончания вечеринки, но не могу. Я должен сделать это сейчас.

Я протягиваю ей руку, она с облегчением выдыхает, беря ее, и мы вдвоем идем к пляжу.

— Не забивайте песком те места, где он вам не нужен! — кричит Оуэн. — Болит, как сука!

Я усмехаюсь, но больше внимания уделяю тому, как смеется Лейкин. Нечасто мне удается видеть ее такой беззаботной. И я знаю, что это отчасти моя вина, но я надеюсь это изменить.

— Итак, сегодня я кое-что узнал, — говорю я ей.

Она поднимает на меня глаза. — Что именно?

Я останавливаюсь и поворачиваю ее лицом к себе. — Ты бросила работу в студии?

Ее глаза опускаются, и она вздыхает. — Мали, клянусь Богом. У нее не осталось ничего святого.

— Но я не понимаю. Зачем тебе увольняться?

Она пожимает плечами. — Они хотели, чтобы я вернулась к постоянной работе, а на это я не была готова.

Мое сердце бешено колотится, пока я смотрю на нее в полном восторге. — Но эта работа — твоя мечта.

— Нет, Эйч, — мягко говорит она, глядя мне прямо в глаза, — ты — моя мечта.

Я ухмыляюсь самой широкой улыбкой за последние полтора года. Я поднимаю руку и заправляю прядь волос ей за ухо, затем провожу большим пальцем по ее щеке, наклоняясь. Мы встречаемся посередине, и поцелуй, который мы разделяем, согревает меня изнутри. Он медленный и нежный, как будто мы оба просто наслаждаемся ощущением близости друг друга.

Это не исправляет ситуацию, но это уже шаг в правильном направлении. И когда мы разрываем поцелуй, я чувствую, что начинаю снова впускать ее в себя — и в кои-то веки это не приводит меня к панической атаке.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я твой, — говорю я ей. — Я еще много над чем работаю, но я не хочу тебя потерять. Это будет нелегко, но я хочу быть с тобой. Я хочу будущего, о котором мы говорили.

Она улыбается мне с облегчением. — Это все, чего я хочу.

Я снова целую ее, не в силах сдержаться. Не могу поверить, что она отказалась от работы, о которой мечтала с детства, только ради того, чтобы остаться со мной. А я-то думал, что она снова бросит меня, чтобы вернуться, а этого и в мыслях не было.

Мы начинаем возвращаться на вечеринку, но в моей голове все еще звучит вопрос. — Почему ты не сказала мне, что уволилась?

Она берет наши сросшиеся руки и перемещается так, что я обхватываю ее плечо, а она прижимается к моему боку. — Я не хотела, чтобы ты думал, что я давлю на тебя, чтобы ты простил меня. Ты должен сделать это на своих условиях, а не на моих.

Я поворачиваю голову и впиваюсь поцелуем в ее волосы. — Спасибо тебе.

— За что? — спрашивает она.

— За то, что не отказалась от нас.

Как раз перед тем, как мы вернулись к нашим друзьям, она останавливается и поворачивается ко мне лицом. — Для меня всегда был только ты, Эйч. Это никогда не изменится.

Пока ее не было, я провел больше времени за просмотром свадебного видео, чем мне хотелось бы признать. Поэтому я сразу же узнал две последние строчки ее клятвы, и, услышав, как она повторяет их мне сейчас, я понял, что это все, что мне нужно.

Я прижимаюсь губами к ее губам, нуждаясь в том, чтобы быть ближе к ней.

— Перестань быть грубым и принеси мне пива, бармен! — кричит Оуэн, и все смотрят в нашу сторону. Лейкин хихикает, прижимаясь к моему рту.

— Я собираюсь запретить его заднице появляться в баре, — пробормотал я.

— Не запретишь. А даже если и запретишь, он и слушать не станет.

Да, вероятно, она права.

Мы возвращаемся к костру, и я сажусь, а затем сажаю ее к себе на колени. Все украдкой поглядывают в нашу сторону, наверное, интересуются, что с нами происходит, но меня волнует только она.

Они с Мали начинают перебрасываться язвительными колкостями, которые они обычно бросают друг другу. Но я слишком занят, думая о том, как показать ей, что я настроен серьезно, и тут мне в голову приходит идея.