Уильям Аллен - История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина Страница 12

Эти последние центры независимой политической жизни в Южной и Западной Руси прекратили свое существование к середине XIV в. Галицкие князья после монгольской катастрофы не сумели создать новый центр возрождения России. Государство алтайских кипчаков продолжало держать в своих руках среднее и южное течение всех великих русских рек, впадавших в Черное море. Польские короли смотрели на захват юго-восточных земель как на компенсацию упорного продвижения германцев на западе и северо-западе. Над западнорусскими землями нависло Литовское государство. На севере удалось выжить только торговым олигархиям Новгорода и Пскова, и лидеры этих городов, опасавшиеся, подобно полякам, военной мощи немецких рыцарей и шведов, пытались найти новые источники силы, продвигаясь на северо-восток. А в Московской земле, находившейся между Окой и Верхней Волгой, умные и терпеливые князья, вассалы Золотой Орды, год за годом прибирали к рукам соседние княжества и ждали своего часа.

Возникновение княжества Литовского

Литовские племена, жившие в лесах между нижней Вислой, Неманом и Западной Двиной, в первые десятилетия XIII в. создали примитивное военное государство. Германское давление, особенно со стороны родственных им пруссов, заставило литовцев мигрировать на юго-восток. Литовский князь Миндовг начал завоевание приграничных русских земель — Черной Руси, границы которой простирались до верхнего течения Немана. Города Черной Руси — Гродно и Новогродск — стали первыми городскими центрами Литовского княжества. Миндовг захватил также часть полоцких земель и попытался овладеть Смоленском, но безуспешно.

Даниил Галицкий вступил в борьбу с Миндовгом, заключив союз с поляками и тевтонскими рыцарями, однако литовский князь обладал особым дипломатическим даром, который передал и своим потомкам. Подобно Габсбургам, династия литовских князей довела до совершенства искусство заключать выгодные браки. Миндовг обезоружил созданную против него коалицию, приняв христианство (от которого он, впрочем, позже отказался, вернувшись в язычество). Он выдал свою дочь за одного сына Даниила, а другому отдал во владение земли Черной Руси.

Великий Гедимин с помощью брачных союзов расширил территорию княжества. После распада Галицкого княжества он — в результате женитьбы одного из своих сыновей на волынской княжне — мирным путем присоединил к себе Волынь. Точно так же досталась ему и Витебская земля. Дипломатическим путем Гедимин присоединил к Литве Минск и Пинск. Когда в 1341 г. он умер, Литовское княжество имело уже значительные размеры, и среди его населения две трети составляли русские.

Однако расширение литовской территории на юг сделало неизбежным конфликт между наследником Гедимина Ольгердом и татарами. Борьба с ними привела к дальнейшему быстрому увеличению мощи Литвы, ибо престиж Ольгерда привлекал на его сторону многочисленное население русских земель, которое до этого было искренне убеждено в непобедимости кочевников. Из памяти людей, живших в середине XIV в., уже изгладились ужасные воспоминания о нашествии монголов, произошедшем сто лет назад. Несмотря на регулярные татарские набеги, завоеватели уже не казались непобедимыми, и мысль о вооруженной борьбе с ними перешла из области мечты в область реальности. Это произошло почти одновременно в западных и восточных частях Русской земли. В 1380 г. московский князь одержал свою знаменитую победу над ордой хана Мамая на Куликовом поле. Великий Ольгерд к этому времени уже умер, но два его сына и многие литовские бояре и дворяне участвовали в битве.

При жизни литовский князь играл в западнорусских землях ту же роль, что и Дмитрий Донской в Восточной Руси. Инициатива в борьбе против татар исходила не от московского, а от литовского государя.

Доверив своему брату Кейстуту борьбу с тевтонскими рыцарями в западных болотах, Ольгерд в целой серии войн отодвинул границы Литвы на юг. В его руки попали киевские, новгород-северские и черниговские земли, а его приказы доходили до берегов Черного моря. Он приступил к освоению «новых» плодородных земель Подолии, изгнав оттуда татарских ханов, правивших с помощью русских атаманов. Здесь быстро выросли новые города: Смотрич, Каменец-Подольский, Брацлав, Винница и др. Они были защищены замками, а правили ими литовские князья. На старые русские земли по берегам Днепра вернулась жизнь и надежда на лучшее. На берегу Черного моря, неподалеку от устья Днестра, вырос порт Белгород, позже — турецкий Аккерман («ак керман» — «белый город», дословный перевод с тюркского), а русские села появились в окрестностях современной Одессы.

Русско-Литовское государство протянулось теперь неровной полосой от Балтийского моря до Черного. Его основная часть состояла из чисто русских земель: Витебской, Полоцкой, Киевской, Подольской и Волынской, а 9/10 подданных Ольгерда были русскими по крови. В Ольгердовой столице, городе Вильно, большинство населения составляли русские. 16 русских княжон вышли замуж за литовских князей, а 15 русских князей взяли себе в жены литовок. Ольгерд почти до самой своей смерти оставался язычником, в то время как 66 литовских князей уже приняли православие. В Вильно строились православные храмы, впрочем, завоеватели-язычники отличались веротерпимостью и позволяли сооружать здесь и римско-католические церкви. «Русский язык, — писал Шмурло, — постепенно сделался официальным языком управления и права. Законодательные акты и указы правительства писались по-русски. В столице Литвы, при дворе литовских князей русский язык заменил собой язык господствующей расы». «Исторический процесс в Западной Руси, по-видимому, нашел новый объединяющий центр после падения прежних центров — Киева и Галича (Галиция). Можно было надеяться, что Литовская династия и литовский элемент сыграют ту же роль, что и варяги в X и XI вв., иными словами, сумеют сцементировать ослабленные русские элементы, а позже сами будут ассимилированы русскими. Однако все произошло по-другому», — констатировал Дорошенко.

Русско-Литовское государство при Гедимине и Ольгерде (1321–1377) росло и расширялось с такой удивительной быстротой, что создать в нем однородную политическую структуру было совершенно невозможно. В конце концов оно превратилось в конгломерат разнородных княжеств, земель и владений, приобретенных самыми разными способами. Все эти территории признавали верховенство Ольгерда, но его власть над ними основывалась на общности интересов, которые в тот период на какое-то время совпали. Всю жизнь Ольгерд воевал, и те, кто признавал его своим правителем, тоже воевали, стремясь помочь ему и добиться его поддержки. Единственной основой Русско-Литовского государства стала военная необходимость. Политика литовских князей была направлена на то, чтобы защитить и отвоевать у врага русские земли. Поэтому Русско-Литовское государство превратилось в военную федерацию сообществ различного происхождения и разного культурного уровня, и литовские князья почти не предпринимали попыток создать единую государственную структуру. В княжествах и землях, захваченных Ольгердом, сохранились безо всяких изменений старые порядки: «Военная организация, строительство укрепленных городов, правительственные структуры, экономика князей, администрация — все досталось литовцам в готовом виде и было легко принято ими». В одном из литовских документов той эпохи читаем: «Мы не нарушаем старый порядок и не вводим новый».

Объединение Литвы и Польши

«После монгольского нашествия русские земли стали объединяться вокруг двух центров — Литвы и Москвы, и сначала казалось, что шансов завершить этот процесс у Литвы больше, чем у Москвы», — писал Лаппо.

Русские и украинские историки совершенно справедливо подчеркивают преобладание русского элемента в Русско-Литовском государстве Ольгерда, однако игнорируют силы, склонявшие его к объединению с Польшей. Поэтому событие, которое оказало решающее влияние на будущее Литвы и входивших в ее состав русских земель, оказалось для них совершенно неожиданным. Это была женитьба сына Ольгерда Ягайло на Ядвиге (Хедвиге) Анжуйской и Венгерской, наследнице польского престола. В результате этого брака возник «союз» между Польшей и Литвой. На самом деле этот союз, который во всем тогдашнем мире рассматривался как событие огромного политического значения, был не таким удивительным, как может показаться, поскольку явился логическим завершением процессов, развивавшихся в течение предыдущих 50 лет.

И Гедимин, и Ольгерд устраивали браки своих дочерей и сыновей с представителями польского королевского дома не реже, чем с детьми русских князей. Язычник Ольгерд, женатый на дочери православного тверского князя, испытывал личную симпатию к Греческой православной церкви, но не питал неприязни и к Римско-католической. Как союзник Твери Ольгерд поддерживал ее князя в борьбе против Москвы и был крайне недоволен тем, что московский митрополит Алексий называл себя «митрополитом Киевским и всея Руси». Дело в том, что в то время не существовало политического центра православной церкви в западнорусских землях, входивших в состав Литовского государства. С другой стороны, постоянно возраставшая мощь Римско-католической церкви в Восточной Европе XIV в., проявлявшаяся в родственных, но противоборствовавших образованиях — польской монархии и Тевтонском ордене, — не могла не привлечь внимания маленькой, полуварварской доминирующей нации в Русско-Литовском государстве.