Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры - Александр Баунов Страница 26

После выборов Каэтану обновил состав правительства. Теперь в нем стало больше номенклатурных реформаторов, вроде тех, которые доминировали в 1960-е в правительстве Франко. Они работали под лозунгом «Нет политики, есть решения конкретных проблем». В новом кабинете появилась и первая в истории Португалии женщина-министр, да еще и цветная, — рожденная в Анголе в семье выходцев с Гоа Мария Тереза Лобу. Такого тогда не видали даже в демократических странах Европы.

После десятилетнего изгнания в страну приехал опальный архиепископ города Порту Антониу Феррейра Гомеш, а именитый диссидент Мариу Соареш, адвокат семьи убитого спецслужбами лидера оппозиции Умберту Делгаду, вернулся из африканской ссылки и возглавил социалистический список на выборах. Каэтану ослабил цензуру и вывел профсоюзы из прямого подчинения министерства корпораций. Он убедил членов Португальского легиона, которые, подобно членам испанской фаланги, имели право на оружие, сдать его на хранение в казармы жандармов.

На следующий год после выборов Каэтану переименовал правящий Национальный союз в Национальное народное действие, а «Новое государство» в «Социальное государство». Впрочем, новые названия не прижились. В партию власти привлекли больше женщин, молодых карьеристов, образованных горожан. В обновленной конституции 1970 г. вводилось понятие автономии для заморских провинций, началось обсуждение федерализации империи.

Еще раньше, в год выборов, переименовали одиозную политическую полицию PIDE, которая ассоциировалась с убийством лидера оппозиции генерала Делгаду, в DGS — Генеральное управление безопасности. Обновленная спецслужба смягчила методы допросов, время предварительного заключения стали засчитывать в срок отсидки по приговору. Впрочем, руководящие кадры PIDE остались на своих местах, как и многочисленные политические заключенные.

Каэтану попытался изобрести что-то вроде двухпартийности в рамках системы без партий. После долгих проволочек ему удалось зарегистрировать «Общество по изучению социально-экономического развития», в которое вошли независимые эксперты и деятели умеренно оппозиционного толка, не захотевшие присоединиться даже к обновленной версии Национального союза. Среди соучредителей общества было два министра правительства, несколько депутатов от партии власти, сам Каэтану и целых два кандидата от оппозиции, участвовавших в выборах 1969 г. Таким образом, глава режима оказался в одной политической организации с его критиками.

Эта замаскированная под мозговой центр полупартия была призвана запустить обсуждение табуированных в правящей партии вопросов. Так должна была выглядеть «конструктивная оппозиция» с точки зрения португальского режима — не бороться за власть, а вежливо указывать на недостатки управления и давать правильные советы. Авторитарные режимы обычно признают конструктивной ту оппозицию, которая им не соперник, а советчик.

Стиль нового главы режима разительно отличался от стиля предшественника. Салазар жил одиноко и закрыто, тщательно оберегая тайну своей частной жизни. За границу выезжал только в Испанию к Франко, ни разу не был в португальских колониях и мало ездил по стране. Каэтану, напротив, сразу же ринулся в африканские владения, начал совершать зарубежные визиты, охотно фотографировался с женой, детьми и внуками для прессы и стал вести еженедельные «Семейные беседы» на телевидении.

Жена Каэтану Тереза ди Барруш была сестрой известного политика республиканских времен, оппозиционера и критика правления Салазара. Это фрондерство семьи нового премьера импонировало новому, более открытому поколению португальской элиты. В испанском руководстве Каэтану дружил с творцом экономических реформ, технократом из «Опус Деи» Лауреано Лопесом Родо.

Вскоре после того, как Каэтану назначили премьером, Салазар пришел в себя. Его не стали расстраивать известием о том, что он больше не руководит страной. Состояние Салазара то ухудшалось, то немного улучшалось, но умственные способности национального лидера пострадали настолько, что у его окружения появился план разыграть перед ним трагикомический спектакль, зрителем и невольным участником которого Салазар был последние два года своей жизни. Человек с более ясным сознанием быстро обнаружил бы подлог.

Салазар оставался в уверенности, что продолжает управлять страной. С ним проводили совещания, приносили на подпись документы и даже печатали для него выпуск правительственной газеты, в публикациях которой он значился премьер-министром, Каэтану и его либеральные реформы вообще не упоминались и даже американцы, которых Салазар не любил за многочисленные удары в спину, не высаживались на Луну.

В утешительном для диктатора обмане участвовали и президент страны Америку Томаш, и сам Каэтану, и бессменная экономка Салазара Мария де Жезуш. Этот спектакль был и последней милостью по отношению к отцу нации, и средством самосохранения для консерваторов: живой и правящий, пусть в специальной постановке иммерсивного театра, Салазар был для них гарантом того, что перемены не зайдут слишком далеко.

В октябре 1969 г. больной Салазар даже участвовал в самых свободных за всю историю своего режима парламентских выборах, оставаясь в неведении о том, что они проходят по новым правилам при новом премьере. Накануне Салазар дал интервью французским журналистам, в котором бранил Каэтану за то, что тот вечно критикует, но ничего не предлагает и вместо того, чтобы присоединиться к правительству, торчит в университетах. В это время Каэтану уже год возглавлял правительство и реформировал страну. Это было последнее интервью Салазара, и он выглядел в нем так удручающе, что цензура запретила его перевод и публикацию в Португалии.

Все это время близкие друзья Салазара, а с ними Мария де Жезуш и Америку Томаш пытались уговорить его подать в отставку и назначить преемника. Плохо владеющий речью, с трудом вспоминающий, кто все эти люди, Салазар отвечал, что не может уйти, ведь рядом нет никого, кто способен справиться с его обязанностями.

Подсказанные пошатнувшимся разумом решения, которые диктовал полуживой диктатор, не имели не только силы, но и смысла и тем не менее создавали напряженную и двусмысленную для Каэтану ситуацию двоевластия. Положение Салазара было комичным, и все же в стране словно было два премьера. Салазар продолжал жить в официальной резиденции премьер-министра — дворце Сан-Бенту. Мало кто сомневался, что, если бы случилось чудо и он вдруг выздоровел, Каэтану пришлось бы покинуть свой пост. Консервативная пресса и реакционеры постоянно намекали на возможность такого чуда.

В начале 1970 г. глава португальского радио и телевидения, политический союзник Каэтану, организовал съемки дома у больного диктатора под видом документального биографического эпоса о Салазаре. На экране в инвалидном кресле появился живой, но жалкий Салазар, у которого была парализована правая сторона тела. В обращении к народу он благодарил граждан за заботу, внимание и любовь. Все увидели разбитого недугом