Татьяна Купер - Династия Тюдоров Страница 42

Как никто другой, Елизавета понимала, что для своего выживания ей придется еще побороться за свой трон, и поэтому закончила свою речь словами: «Я конечно не лев, но мне выпала львиная доля, и у меня львиное сердце!»

Она также понимала, что в мире мужчин ей потребуются мужчины, готовые ей помогать, и поэтому с большой политической проницательностью выбирала свое окружение. Попросив прощения у тех, с кем ей придется расстаться, Елизавета щедро вознаградила всех, кто оказывал ей услуги в период опалы, среди которых были члены Совета, служившие еще при ее отце. Верный слуга Томас Перри стал казначеем двора, а Кэт Эшли – первой леди спальной. Всего новая администрация насчитывала около 600 официальных лиц в высших офисах, плюс такое же число ответственных за управление на местах.

Но главная роль досталась Уильяму Сесилу, который пожизненно стал ее государственным секретарем и главой Совета. Это был 38-летний политик и прагматик, невероятно преданный королеве, серьезный и блистательный, обладающий великолепной интуицией, а также человек незаурядной скромности – в век утонченной роскоши он одевался во все черное и ездил на муле. Он был единственным человеком, получившим разрешение возражать королеве – Елизавета попросила его быть ее личным судьей в любом разладе между ее желаниями и благом страны. «Забудьте о моей гордости,– говорила она ему,– вы должны указывать мне путь, который сочтете наилучшим, и давать мне советы, которые вам по вкусу. Но вы должны быть неподкупны, верны государству и уважать мою волю». Это небывалое сотрудничество длилось 40 лет – до самой смерти Сесила. И какое это было сотрудничество! Ему удалось взять контроль над финансами короны, стать лидером Тайного Совета и создать эффективную разведку под руководством Френсиса Уолсингема.

У них было много общего. Также, как и Елизавета, Уильям Сесил прошел долгий и тернистый путь к власти, ловко лавируя между протестантским и католическим правлением предыдущих королей. При Эдуарде VI он служил лорду-протектору Сеймуру, оказывая услуги личного секретаря, чем подверг себя опасности во времена его падения и даже попал на три месяца в Тауэр. Но уже через год он стал одним из двух государственных секретарей короля, и в этом качестве, по настоянию умирающего Эдуарда, подписал несколько документов – акт о новом порядке престолонаследия, договор между конспираторами леди Джейн Грей и письма Совета к Марии от 9 июня.

Много лет спустя он утверждал, что ему пришлось подписать эти документы только как свидетель, но перед Марией он не осмелился использовать такое хлипкое оправдание и поэтому просто переложил всю вину и ответственность на плечи своих друзей. К тому же он посетил католическую мессу и исповедался. Несомненно, Сесил быстро понял, куда дует ветер, и что планы Джона Дадли, герцога Нортумберленда, могут скоро провалиться, но в тот момент ему не хватило мужества сказать об этом герцогу в лицо. А когда стало очевидно, что Дадли теряет своих сторонников, Сесил тут же стал его ярым противником, свалив на него всю вину и получив полный иммунитет от преследований. Еще хорошо, что он не участвовал в деле о разводе родителей Марии, а также в ее публичном унижении во время правления Генриха. Тогда бы ему точно ничего не помогло…

Но как же после всего этого Елизавета выбрала его своим первым министром и даже личным советником? Ему опять повезло – в свое время герцог Нортумберленд направил Сесила в администрацию владений принцессы Елизаветы. Таким образом, еще до смерти Марии он стал членом «старой гвардии Хэтфилда», на которую Елизавета опиралась с самого начала.

Коронация

Но вот пора было покинуть любимый Хэтфилд и отправиться в Лондон – чтобы вступить в свои законные права. Это путешествие было поистине триумфальным! 23 ноября 1558 года королевская процессия прибыла в Лондон, и Елизавета по традиции, верхом на коне, проехала через ворота Чартер Хаус в сопровождении длинного кортежа, состоящего из нескольких тысяч лордов и дворян, а также огромных восторженных толп, собравшихся поглазеть на ее прибытие. Не юным неопытным созданием, которым она была несколько лет назад во время триумфального путешествия Марии в Лондон, а хозяйкой и победительницей направлялась во дворец Уайт-холл вторая дочь Генриха VIII. Она выиграла в долгой игре со смертью. И выигрыш был больше, чем трон, – сама жизнь.

На этот раз кандидатура нового монарха была бесспорной, и никто не стал возражать против того, что это женщина. Члены королевского совета поняли, что имеют дело с трезвым политиком уже после первых ее речей, полных зрелых суждений. Но даже они не подозревали, что перед ними – гениальная актриса с врожденным трагическим темпераментом и потрясающим «чувством зала». Елизавета не могла позволить себе ошибок сестры Марии и отгородиться от своих подданных узким кругом двора и ближайших сторонников. Ей были необходимы широкая поддержка и опора на все слои общества. Надо помнить, что она вступала на престол в самых неблагоприятных для себя обстоятельствах: умирая, Генрих VIII не позаботился отменить акт парламента, объявлявший ее незаконнорожденной, и, согласно папской булле, она по-прежнему оставалась бастардом. В этой ситуации любой из претендентов королевских кровей мог выдвинуть встречные права на престол, и она всю жизнь со страхом этого ожидала.

Елизавета выбрала днем своей коронации воскресенье 15 января 1559 года, предварительно посоветовавшись с астрологом д-ром Джоном Дином. Этот день наступал сразу после рождественских праздников – ей хотелось подарить своим подданным ещё несколько выходных дней. Праздник состоял из четырех основных частей, растянувшихся на два дня: королевской процессии в Тауэр, торжественного проезда через Сити, церемонии коронации в Вестминстерском аббатстве и грандиозного банкета.

Чтобы избежать однообразия, Елизавета на этот раз отправилась в Тауэр по реке. Под звуки флейт и лютен длинные, устланные малиновым бархатом королевские баржи с загнутыми носами медленно плыли от дворца Уайт-холл вниз по Темзе. Серебро и золото костюмов придворных дам соседствовали с багряными мантиями кавалеров ордена Подвязки и полосатыми одеждами джентльменов. В огнях фейерверков баржи казались фантастическими цветами, брошенными в суровые серые воды реки.

Проезд через Сити в Вестминстерское аббатство состоялся 15 января. Ворота Тауэра распахнулись и из них медленно выехала процессия, в которой участвовали тысячи и тысячи людей. Открывали ее королевские посыльные, гонцы и караул, следом шли слуги, джентльмены-привратники, личная охрана и олдермены Лондона, а затем государственные чиновники. Их сменял цвет английского дворянства, рыцари и пэры, а далее – послы иностранных держав, лорд-казначей, лорд-хранитель печати, лорд-адмирал и другие члены королевского совета, вереницу которых замыкал Уильям Сесил.

И наконец, она. На массивном помосте, который везли два сильных мула, под великолепным балдахином Елизавета восседала на троне в золотом платье и парчовой мантии, подбитой горностаем. За повозкой королевы гордо выступали два скакуна: белый для нее и вороной со всадником. Это был ее верный конюший и фаворит Роберт Дадли. За ними – стражники, алебардщики, знатные дамы верхом на лошадях, фрейлины в трех повозках, и снова стража. Все это помпезное зрелище сопровождалось громом канонады и звуками оркестров, которыми встречали Елизавету в каждом квартале Сити. Вдоль улиц были устроены деревянные перила, увешанные коврами, гобеленами, вышивками и шелками. Новая королева Англии была встречена восторженным ревом толпы, фанфарами и звоном колоколов. По словам одного из очевидцев, казалось, что настал конец света.

Но Елизавета наслаждалась столь шумным приветствием, резко контрастируя со своей изможденной предшественницей. По словам очевидца, «ее милость поднимала руки и приветствовала тех, кто стоял далеко, и в самой мягкой и деликатной манере обратилась к тем, кто был поблизости от нее, заявив, что она принимает добрые пожелания от ее народа с благодарностью не меньшей, чем та любовь, с которой они ей этого желают».

А в Вестминстере состоялся спектакль величайшего королевского размаха, который нельзя было сравнить ни с чем – даже ее собственное крещение в Гринвиче не было таким роскошным и театрализованным. Сначала Елизавета в королевской мантии прошла по золотисто-голубой дорожке, проложенной от Вестминстерского Холла до входа в Вестминстерское аббатство, которую толпа, следующая за ней, буквально порезала на сувениры. За ней представители высшей аристократии со всеми возможными почестями несли многочисленные знаки королевского достоинства. В этой процессии шли бок о бок смертельные враги, пострадавшие от религиозных и политических гонений в дни правления Генриха, Эдуарда и Марии. И каждый гадал, какую судьбу ему готовит новое правление.