Александр Косарев - Клады Отечественной войны Страница 49

16 ноября

«Обоз главной квартиры и трофейный обоз выступили в сторону Ляду по Оршанской дороге. Наполеон с гвардией стоял перед Красным у деревни Уварово и ожидал корпус Вице-короля. В 15 часов пополудни ожидаемый корпус тянется густыми колоннами из Ржавки. Поздним вечером и ночью весь корпус переправился через Лосминский овраг и соединился с войсками в городе Красный».

17 ноября

«3-й полк гренадеров гвардии, состоящий из одетых в белое голландцев (о Господи, сколько же всякого европейского сброда к нам пожаловало!), сведённых к количеству 300 человек, атакует деревню справа от дороги и теряет половину своих людей. Неприятель развернул приблизительно 2000 человек и значительное число пушек; он почти окружил Красный. Уланы гвардии выстроились направо от дороги под неприятельскими ядрами. Император был на дороге с 4 полками пехоты “старой ” гвардии.

Неприятель показался налево; первый батальон 1-го полка пеших стрелков гвардии смело бросился вперёд на неприятеля и потерял своего командира и нескольких человек, убитых ядрами. Немного погодя после движения этого батальона прибывший офицер сообщает о соединении 1-го корпуса с “молодой” гвардией. 1-й полк стрелков был уничтожен, так как единственный батальон — каре, который он смог образовать, был опрокинут русскими кирасирами.

В ту минуту, когда Его Величество вступал в Красный, ядра пролетали через дорогу, и герцог Коленкур заметил ему, что он подвергается большой опасности. Император очень решительно оборвал его, заявив: “Двадцать пять лет ядра взрываются у моих ног!” Однако... дальше пошли ускорен-

«Приблизительно в 10 часов утра император с тростью в руке стал во главе “старой” гвардии; его экипаж следовал за нами. Через некоторое время Император сел на коня. По выходе из Красного с левой стороны нас прикрывала кавалерия гвардии, за которой неотступно следовали казаки с пушкой.

Главный штаб императора потерял в этот день капитана Жиру, хорошего и храброго офицера. Возвращаясь из арьергарда, он хотел пробиться во главе нескольких собранных им отставших солдат, и был смертельно ранен штыком.

Штаб-квартира перенесена в Ляды; там мы в первый раз встретили польских евреев. Мы испытываем большое удовольствие оттого, что в домах находим живых людей; часть города, по обыкновению, оказалась сгоревшей. Я нахожу свои вещи на тележке, так как мой экипаж бросили, я их уже считал потерянными».

«Корпус Даву в 3 часа утра выступил из Корытни и к 9 утра продвинулся к Лосминскому оврагу, гвардия во главе с Наполеоном прикрывала их. Как только колонны Даву перебрались через овраг, император решил отступать из Красного. Наполеон ушёл со своей гвардией за час до наступления темноты. Ночь была светлая и морозная. При выходе из города с правой стороны дороги на Оршу было маленькое озерцо, в которое была брошена часть снарядов и несколько орудий».

В тот же день граф Платов захватил Смоленск и вечером остановился на ночёвку в Катыне, на правом берегу Днепра.

В 17 верстах к западу от Смоленска, в овраге речки Уфинья казаки наткнулись на брошенные артиллерийские орудия. Их было 112.

В то время как несгибаемый император Франции Наполеон I, демонстративно помахивая тростью, покидал Красный, неподалёку от этого невеликого городка разворачивались воистину драматические события.

Их я описал в главе:

Капкан для маршала Нея

Давайте теперь рассмотрим общую стратегическую обстановку, создавшуюся после сражения у Красного. Да, основной массе отступающих коалиционных войск удалось сохранить за собой контроль над основной дорогой, но когда эта многочисленная и всё ещё довольно хорошо вооружённая масса людей схлынула в сторону Орши, переправу через Лосминку нашим артиллеристам удалось захватить без проблем. Но не забудем, что с востока к Красному приближался ещё один армейский корпус — арьергард Великой армии, корпус маршала Нея.

Сам по себе корпус на тот момент был уже невелик: примерно 3000 человек солдат и офицеров, 6 пушек, небольшой обоз, как и у прочих корпусов, в значительной степени заполненный трофеями и личным багажом. Боеспособность его была тоже на среднем уровне, оснащённость гужевым транспортом тоже. И всё же он сильно отставал от графика движения, и это опоздание на следующий же день поставило отставших французов на грань жизни и смерти. Всё дело было в том, что именно арьергард Великой армии, её 3-й корпус должен был подбирать и как-то продвигать дальше многочисленных отставших, раненых и обмороженных солдат. И, кроме того, в составе корпуса двигались сотни экипажей гражданских лиц, вынужденных бежать из России с вместе отступающей коалиционной армией.

Приблизившись к лосминской переправе, командиры передовых отрядов корпуса мгновенно поняли, что перебраться на левый берег без громадных потерь совершенно невозможно. Обледеневший береговой склон, разбитый настил моста и главное — кучно стоящие на противоположной стороне русские пушки — без лишних слов подсказали им, что успешная переправа практически невозможна. Ещё раз повторю, что в данных обстоятельствах перебраться через реку можно было только в единственном месте — по дальней плотине. Но она находилась на совершенно открытом месте, под кинжальным огнём нескольких полевых орудий, установленных в санях на господствующих высотах. Плотина, как вы помните, была весьма узка, и достаточно было застрять там хотя бы одной подводе, как и эту переправу можно было считать наглухо перекрытой, поскольку свернуть ни вправо, ни влево с крутого бугра совершенно невозможно. И огонь со всех сторон, в упор, прямой наводкой, картечью, прямо в лицо.

И у Мишеля Нея, справедливо названного Наполеоном «храбрейшим из храбрых», оставалось всего две разумные линии поведения. Он мог попытаться либо пробиться через преграждающий путь кордон силой, неизбежно потеряв весь обоз и как минимум половину личного состава, либо попробовать каким-либо образом обойти неожиданную преграду. Но и здесь всё было не так просто и однозначно. Куда следовало повернуть? Налево, к Уварово? Попытаться перейти реку там? Но всю дорогу от Смоленска до Красного именно слева от основной дороги густо клубились казачьи разъезды. Именно с этой стороны они непрерывно атаковали зазевавшихся ездовых и небольшие воинские команды. Поэтому двигаться налево было бы сущим самоубийством.

Может быть, Нею следовало пойти направо? Тоже не лучший выход. И без того измученные войска должны были совершить довольно большой обходной манёвр и при этом длительное время передвигаться по бездорожью. Представляется, что первоначально маршал рассчитывал добраться до деревни Маньково (она примерно в 2-х километрах от основной дороги), и далее идти на населённый пункт Чёрный (ещё 2 км), и, перейдя там по мосту через Лосминку, добраться до Красного кружным путём, по просёлочной дороге, как бы с севера. Ему казалось, что это будет хотя и тяжело, но выполнимо. Три-четыре часа мучений, и вот он — спасительный город!

Ней в тот момент ещё не знал, что угодил в хорошо рассчитанную и ловко расставленную ловушку. Но тем не менее полки его арьергарда развернулись и двинулись в сторону Маньково (во всяком случае, с той стороны не гремели выстрелы). Французы заняли село и, переправившись через реку Лосмину, остановились на отдых в деревне Супротива (к настоящему времени не сохранилась). Выслали на разведку конные дозоры, и не только их...

А теперь давайте оставим 3-й корпус и буквально на несколько минут 184 вернёмся в наше время, раскроем газету «Вечерний клуб» за 29 октября 1992 года. Небольшая заметка и броское название — «Золото Наполеона у Чёрного Вира». Читаем...

«...Армия отступала. Русские солдаты и партизаны, мороз и голод гнали вчерашних триумфаторов назад, по безжизненной дороге, той самой, которая привела Наполеона в Москву.

Лишний груз всегда помеха при бегстве, и многие расставались с награбленным добром. На дорогу вытряхивали содержимое полевых ранцев, оставляя только самое ценное и необходимое. С повозок сбрасывали раненых.

Капитан Морни и корнет Ленору выехали из Смоленска с обозным отрядом. Шестёрка жалких кляч, бывших когда-то боевыми лошадьми, с натугой тащили набитую богатствами карету. Закутанные в овечьи тулупы Морни и Ленору перекидывались фразами, стараясь заглушить голод, позывы совести и чувство долга.

Обоз углубился в лес. Неожиданно сзади на дороге показался казачий отряд. С огромным трудом французы перевели измученных лошадей в галоп, дабы спасти скарб и жизни. На пути река, и — вот удача, — через неё перекинут мост. Но когда лошади ступили на деревянный настил, мост рухнул. То ли карета была слишком тяжёлой, то ли просто кончилось везение. Воды Чёрного Вира сомкнулись, поглотив богатства навсегда...»