Игорь Лебедев - Шут и Иов Страница 16

Историки ничего не понимали. Например, Е. Оларт недоумевал: «относясь так серьезно к своему маскарадному кесарству, угождал ли Ромодановский своему грозному повелителю или сам увлекся игрой? В его характере не было ничего шутовского. Во всяком случае, он всегда относился к своему положению серьезно и требовал этого от других».

Ромодановский заведовал тайным приказом и имел реальную власть в рамках внутреннего управления. По существу, даже разделение функций как бы проходило по линии «крови» — внешняя политика и связанные с этим армия и флот касались взаимоотношений «равных по крови», да и вся деятельность вовне была связанна с мистическим характером российской теократии. Наиболее известны же «внутренние деяния» Петра (закладка Петербурга, дело царевича и т. д.) также носил магический смысл.

Так что Ромодановский был действительно управляющим государством, хотя Петр и оставлял за собой часть внутренних административных дел. Петр «забылся» лишь раз, поразившись жестокости «кесаря»: «Зверь, долго ли тебе люд жечь? Перестань знаться с Ивашкой (то есть пьянствовать — Л. И.), быть от него роже дранной». На что Ромодановский резко отписал царю: «Пусть те, у кого много досуга и кто убивает его по германским краям, ведут знакомство с Ивашкой, у нас же дело поважнее, чем напиваться вином: мы, что ни день, купаемся в крови».

Ритмическая гармония Космоса и социума — одна из фундаментальных основ любой цивилизации, за исключением Китая, во все времена считалось «зоной эзотерического молчания». Образ же переменного превосходства Инь и Янь пронизывает китайскую культуру как нигде, а точнее, многое, что в остальных цивилизациях скрывалось, в Китае являлось официальной догмой. Идея иерархически раскручивается от лично-коллективного общения (два раза в год — праздники любви) до разработанной системы музыки и престолонаследия. Принцип «ритмического перекатывания» (термин Гранэ) ярко проявился именно в престолонаследии. Царю наследовал не сын, а министр. Причем министр был членом семьи по женской линии. И функция его при жизни царя была не исполнительская, а как бы корректирующая-ограничивающая. К старости министр «смещал» царя, занимал его место. И в свою очередь смещался подросшим сыном царя — продолжателем мужской линии. Так достигалось в Китае осуществление принципов Инь-Янь, как противопоставленного взаимодействия. Но принцип отражал реальность, с которой необходимо оптимально слиться («путь Дао»).

Раздвоение Единого — чисто философский вопрос недавнего прошлого, в современной космологии получил осмысление в расщеплении Единой горячей Вселенной, сразу после возникновения. Ритмическая динамика смены фаз развития Вселенной и находит свое отражение в платоновском образе мужских и женских «полусфер», которые были некогда соединены, а теперь вынуждены искать друг друга.

Именно эту эзотерическую практику гармонизации Космоса через «ритмическое перекатывание» и ввел Петр. Он отменил наследование «по крови», заменив его выбором царя, то есть ввел невозможную на Руси практику законного царствования женщин. Казнь Алексея была одной (но далеко не единственной) ступенькой к закладыванию целой системы правления. Весь XVIII в. этот принцип сохранялся: сначала «возвели» на престол Екатерину, после — мальчика Петра II, затем Анну, после ее смерти дали поцарствовать младенцу Ивану Антоновичу (VI), хотя могли сделать все сразу — посадить на престол Елизавету. История свержения Петра III уже рисует и прямое участие в событиях и важных иностранных «посвященных». Роль «других» здесь играли законные мужья (Разумовский, Потемкин) или фавориты (Бирон, Меньшиков), на царствие «непомазанные».

Второй ступенькой Петра было (а по времени первой) было основание второй столицы. В этом акте идея дуальности всего сущего тесно соединилась с ритмикой обновления мира. Уже в китайском трактате «Ли-цзы» говорится о том, что всякое пространство обладает совершенно особой точкой, определяющей устройство всего остального пространства (как критическая точка в закаленном стекле), ибо она является местом соприкосновения с энергией высшего порядка и фокусом некоторой с сосредоточенной в данном пространстве энергии (Шэ). Система функционирует следующим образом — один мир, исчерпав свои силы, старел, его центр не мог больше поддерживать порядок, отчего время и пространство приходили в некое хаотическое состояние. Образовывался новый центр, или в старом появлялся обладатель достаточного запаса мироустроительной силы дэ. С ее помощью этот человек приступал к созданию нового упорядоченного пространства. Весь остальной мир, его устройство ставилось в прямую зависимость от излучающего центра.

Петербург закладывался не как новый центр российского пространства, в отличие от других двойных столиц (Париж — Реймс, Киото — Токио и т. д.), он выполнял совершенно уникальную функцию. Он расположен в середине Земли, как и египетские пирамиды. И задуман был как мировой, космический и гармонизирующий хаос центр вселенной. Причем аналогия делалась сознательно с Фивами. В Древнем Египте дуализм преломлялся в двух религиозных центрах — Мемфисе и Фивах. Москва являлась как бы отражением (симметрией) Мемфиса, где находились царские резиденции. Даже его название означает — Белая стена. Именно в «белокаменной» короновались все русские цари. Фивы — город ста ворот, часто именовался «южная резиденция» или просто «град». Это словоупотребление совершенно аналогично латинскому «urbs» в отношении Рима или грузинскому «калаки» (город) в отношении Тбилиси. Всякая территория превращается из хаоса в «космос» посредство ритуала. М. Элиаде прямо пишет, что предмет и действие становятся реальным в той мере, в какой они повторяют архетип. По мере того, как некое действие приобретает некую реальность, благодаря повторению и только благодаря этому, осуществляется неявная отмена мирского времени, и тот, кто воспроизводит образное действие, переносится во времени первого действия. Повторяя, например, архетипическое жертвоприношение, приносят жертву во время церемониального, и приносящий покидает обыденный мир и погружается в «божественный мир бессмертных» (т. е. мир невидимых предметов, явлений — гетик).

И, если бы он спустился обратно в обыденный мир, покинутый им во время обряда, без определенных приготовлений, он умер бы на месте (вот почему необходимо различать ритуалы десакрализации, помогающие вернуть принесшего жертву в мирское время — именно здесь ключ к объяснению многих «юродств» Ивана Грозного). В рукописи «о зачатии и здании царствующего града» (в XIX в. ее нашел в собрании Эрмитажа известный историк Г. В. Есипов) так описывается архетип ритуального перенесения эзотерических функций Фив (а точнее, самих Фив) на берега Невы: «Царь поблагодарил всех поздравивших его с заложением царствующего града; при этом слышна была сильная пушечная пальба, и орел был виден, над тем островом парящий. Велел выкопать в земле две ямы и, вырубив тонкие, но длинные березы, свил их вершины, а низы воткнул в ямы — наподобие ворот. И когда, воткнув в землю первую березу, царь укреплял в ней вторую, орел, спустясь сверху, сел на этих воротах, а потом снят был с них ефрейтором Одинцовым. Держа орла на руке, связав лапы платком, царь прошел под воротами, сел на яхту и отправился в свой Канецкий дом».

Экзотичность столицы огромной империи на самом краю ее, рядом с врагом, блокированность Балтийского флота в почти закрытом море отмечали почти все историки и не историки (хотя бы Маркс). В районе Санкт-Петербурга даже не было земель — топь. С 10 дворов со всей России выделялся человек на строительство, а остальные 9 платили по алтыну с человека. Только в 1717 г. перешли к наемному труду, а до этого тысячи жертв сознательно уничтожались на работе.

Но что же они строили? В книге В. Курбатова «Петербург» (СПб., 1913 г.) читаем: «Город создался в виде ничтожного мазанного поселения около нынешней Троицой площади. Через десяток лет его перенесли на Васильевский остров». Что делают 40 тысяч рабочих все эти годы в страшном темпе, не считаясь ни с какими жертвами? Ничтожное мазаное поселение? Известно, что город делался строго по плану. Но какому? Леблон в 1717 г. должен был разбить город на квадраты каналами. Но почему-то город переносится на Адмиралтейскую сторону, т. е. остался как бы «сам по себе» разбитый каналами Васильевский. Поздними историками каналы воспринимались так, как атеисты видят потир — функционально, как чашку. Каналы для судов. Но, оказывается, каналы Васильевского были узкие, и суда туда входить не могли. Объясняли и ошибками Леблона, и корыстью Меньшикова.

Уже на плане Леблона город задуман даже не как окружность, а как яйцо — космическое яйцо, отражение всего Космоса. В Китае, в Египте существовала практика создания пространств как бы разделённых каналами по клеткам — они осуществляли функцию энергетический антенн для принятия энергии. Что и было осуществлено на Васильевском (позже при Екатерине их засыпали).