Максим Смоляров - Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в. Страница 11

Стоит признать, что большинство идей А.Н. Радищева существенно опережали время: так, автор «Путешествия из Петербурга в Москву» планировал создать новый уголовный кодекс для страны. Основой нового уголовного кодекса должна была стать идея о равенстве всех перед законом и судом, отмена телесного наказания, в том числе и пыток. Ученый выступает за проведение широких реформ: введение гласного судопроизводства, суда присяжных, свобода печати, «устранение всего того, что стесняет свободу совести».

В уголовном законе А.Н. Радищев указывал на следующие основные особенности: во-первых, вменение уголовного деяния возможно только в виде умысла деятельности, т. е. убиение неумышленное не должно быть наказано. «Если от деяния какого-либо последует вред, но не обнаруживается притом… намерение… тогда деяние не может вмениться в преступление, и закон определит за оное удовлетворение, а не наказание, ниже пеню»[156].

А.Н. Радищев в области вины умышленной выделяет: простой умысел и злостный. Умышленные убийцы должны быть наказаны и удалены из общества.

Несоразмерность наказания сильно заботит ученого. Она, считает А.Н. Радищев, происходят от того, что осуждение проводится, а разбор причин не осуществляется. Причины деяний понимаются мыслителем в смысле мотивов посягательств. Соразмерное наказание – мера воздействия, гуманная по своей сути.

При этом слова и мысли не являются преступлением («слова не всегда суть деяния, размышления же – не преступления…»). Основными целями наказания у А.Н. Радищева представляются предупреждение преступлений и исправление преступников. В отношении к смертной казни он высказывался отрицательно, считая, что «… всякая жестокость и уродование не достигают в наказаниях своей цели»[157]. Вследствие этого А.Н. Радищев предлагал следующие наказания: 1) наказания, стремящиеся к исправлению преступника; 2) наказания, налагаемые для предупреждения преступлений. Исходя из этих двух групп, А.Н. Радищев предлагал следующие виды наказаний: тюремное заключение, содержание под стражей, исправительные работы, ссылка на время или навсегда, изгнание из пределов государства или отдельной местности на время или навсегда, телесное наказание (должно быть не иначе, «как в виде исправления, а потому всегда легко и с великою осторожностью»), «лишение выгод, прав и преимуществ своего сословия», «лишение доброго имени», денежный штраф, выговор и др. [158].

Тюрьма для А.Н. Радищева является временным местом заключения, где сам заключенный обязан работать, но только так работать, чтобы это соответствовало бы его состоянию и свойству, для того, чтобы «укротить страсть и неумеренность, и воздержанием преступившего исправить»[159].

В нашем исследовании мы считаем необходимым упомянуть и пенитенциарные воззрения Ф.В. Ушакова. Данные о жизни и творчестве Ф.В. Ушакова мы можем узнать только от А.Н. Радищева[160]. Необходимо отметить, что Ф.В. Ушаков высказал ряд интересных позиций по вопросам назначения и применения наказаний, которые дошли до нас в его программной книге «Размышления: о праве наказания и смертной казни». «Наказание» понимается ученым как «зло соделываемое начальником преступнику закона»[161]. Из этого определения Ф.В. Ушаков пытается вывести цели наказания, права наказания, содержание наказания из договорной теории, отмечает данный факт проф. Г.С. Фельдштейн. Государь, считает Ф.В. Ушаков, одарен «верховною властью для направления всех единственных воль и сил к общественному благу». Именно государь как носитель общей воли является «носителем права на наказание». Последнее объясняется тем, что «сохранность народа и содержание доброго порядка… без учреждения наказаний и награждений приобрести не можно»[162]. Само наказание, отмечает Ф.В. Ушаков, не может состоять в возмездии злом за зло (действия государства, считал ученый, должно стремиться к благосостоянию государства, «а награждать злом за зло есть то же, что невозвратное зло себе со-делать»). Против наказания, «стремящегося к отвращению от беззаконных и злых дел всех ведающих о болезнях злодеями претерпеваемых», Ф.В. Ушаков выставляет тот же довод. От возражений, отмечает проф. Г.С. Фельдштейн, свободно наказание, которое носит характер исправления[163]. Но возможно ли осуществить исправление преступника? Возможно, считает Ф. В. Ушаков. Ученый предлагает удостовериться в наступлении исправления в каждом конкретном случае (начинается исправление обычно с «раскаяния», преступник рассматривается себя, познает свое противоправное поведение, наступает «отвращение к действиям, приведшим в раскаяние»). В результате «несчастный… отвращается от злодейства, а впечатление сие, всегда и непрерывно пребывающее, столь привычно ему станет, что от единые мысли злодеяния вострепещет».

Наиболее благоприятным наказанием, по мнению ученого, является одиночное тюремное заключение. Наказания, считал ученый, не должны быть пожизненным и жестоким, они должны быть соразмерны преступлению. Последнее, видимо, им понимается, как назначение такого наказания, которое будет соответствовать индивидуальным особенностям преступника. Ученый заключал, что, «чем человек будет просвещеннее, тем положение сие будет для него несноснее; чем более он мог жить в довольствии, тем более сие состояние его скорбеть будет»[164].

Что касается смертной казни, то Ф.В. Ушаков ярко протестует против нее, доказывая, что данный вид наказания, «поражая сильно и мгновенно души, бывает тем недействительною»[165]. Ученый отмечал, что смертная казнь имеет и еще одно серьезное препятствие для осуществления – невознаградимость (иногда истина по уголовному делу устанавливается не сразу, а «чрез долгое течение времени», «в суждении преступления можно ошибиться и осудить невинного» [166]).

Воззрения еще одного ученого – И.В. Лопухина, которые стоит затронуть в данной работе, практически совпадали с лучшими пенитенциарными идеями А.Н. Радищева и Ф.В. Ушакова (проф. Г.С. Фельдштейн называет И.В. Лопухина стойким и искренним проводником идей Наказа Екатерины II в русскую жизнь).

Как отмечает И.В. Лопухин, в уголовном праве должна господствовать позиция «nullum crimen sine poena, nulla poena sine lege». При этом, уголовный суд должен действовать так, чтобы и преступление не осталось без наказания, и «наказание… сколько можно не нарушая законов, было умеренно и общественной пользе соответственно»[167].

Основная задача наказания, по мысли И.В. Лопухина, выражалась не только в гуманности (которая была направлена на некоторое облегчение достижения целей наказания). Ученый пишет: «Я думаю, что предмет наказаний должен быть исправление наказуемых и удержание от преступлений»[168]. И.В. Лопухин отстаивал позицию, что жестокость в наказании – «плод злобного презрения человечества и одно всегда бесполезное тиранство»[169]. Наказание, отмечал ученый, должно быть направлено на исправление осужденного. Поэтому пожизненное лишение свободы не всегда является применимым.

Мера наказания должна соответствовать степени развращенности преступника, то есть при характеристике совершенного преступления нужно учитывать мотивы совершения преступления и особенности личности преступника.

При назначении наказания следует уделять особое внимание зависимости мотивов правонарушителя от индивидуализации наказаний, которая раскрывается у И.В. Лопухина наиболее полно [170].

И. В. Лопухин отрицательно относится к высшей мере наказания – смертной казни, так как считает, что данный вид наказания совершенно не допустим («она… бесполезна»). По мнению ученого, гораздо лучше назначать «тяжкие наказания», которые позволяют не только исправлять осужденного, но и приносить явную выгоду государству и обществу[171].

Еще один современник А.Н. Радищева, Ф.В. Ушакова и И.В. Лопухинакн. М.М. Щербатов – более подробно осветил проблему применения наказаний, а также вопросы уголовной практики в стране.

М.М. Щербатов считал, что в России, на основе исторических, политических и территориальных (большая площадь страны) особенностей, законы должны быть гораздо строже[172]. Карательные меры при этом должны оцениваться не по общему масштабу, а с позиции русских условий. Поэтому смертная казнь необходима. В своей работе М.М. Щербатов несколько критикует гуманистические воззрения Ч. Беккария. Он задает риторический вопрос, который и до сего дня не потерял своей актуальности: достоин ли отцеубийца, разбойник, который обагрен кровью, достоин ли милосердия? Князь, задавая вышеуказанный вопрос, отвечает на него отрицательно[173].