Борис Поломошнов - Химера воспитания Страница 30

А если Вам уж так хочется кого-нибудь наказать, то наказывайте себя.

Ведь это именно Вы спровоцировали своего ребенка оставлением варенья в пределах его непосредственной досягаемости.

Как поется в популярном когда-то романсе, «не искушай меня без нýжды».

Вы же не можете не позволить себе, найдя на дороге, где в радиусе прямой видимости нет никого, кроме пробегающей мимо кошки, купюру с изображением Бенджамина Франклина, использовать ее – купюру, а не кошку – по прямому ее назначению, то есть, в качестве «всеобщего эквивалента стоимости» (см.: Карл Маркс. «Капитал»)?

Не можете.

И тот, кто ее потерял, пусть Вас не провоцирует на присвоение и использование того, что Вам не принадлежит.

Уже – принадлежит.

Как говорили мудрые, хотя и древние римляне, «res nullius cedit primo occupanti», – «ничья вещь становится собственностью первого овладевшего ею».

Ваш ребенок искал свой куда-то запропастившийся мячик.

Искал везде.

В том числе – и в кладовке с приоткрытой дверцей.

Заглянув туда, мячика он не нашел.

Зато нашел там банку с вареньем.

Точь-в-точь, как Вы – стодолларовую купюру.

А, найдя, – использовал ее содержимое по прямому ее назначению.

Претензии есть?

К тому, что он взял банку с вареньем «без спросу»?

А Вы зеленоватую купюру взяли «со спросом»?!

То-то же.

И оставьте, наконец, своего ребенка в покое.

Не мучьте его сим злополучным вареньем.

Это будет лучшее, что Вы можете сделать в данной ситуации.

Все иное – Лицемерие.

Лицемерие же порождает Лицемерие.

И в этом – его бумерангность: Ваше Лицемерие – по отношению к кому бы то ни было – обязательно вернется к Вам.

Бумерангом Лицемерия же.

И – ударит.

Больно.

Так что от Лицемерия как проявления Благонравного Воспитания лучше все же отказаться.

Подобру-поздорову.

Совсем рядышком с Лицемерием располагается еще одна сомнительная прелесть, избавление от которой просто необратимо неотвратимо при отказе от Воспитания.

Называется она: «Ханжество».

В нашем списке она значится под «№ 8».

Если Лицемерие есть двуликость, проявляющаяся в осуждении других за позволяемое себе, то Ханжествоесть фиговый листок скромности, прикрывающий стыд и срам зависти.

Ведь зависть – по словам Плутарха – есть «несчастье от счастья другого» (см. его работу «О состоянии духа»).

Признаться в наличии внутри самого себя разъедающей душу ржавчины под названием Зависть стыдно даже самому откровенному цинику.

Совершить такое признание означало бы расписаться в своей собственной несостоятельности, ущербности и – неполноценности.

По своей природе Ханжество сродни не только Лицемерию, но и Словоблудию или, если угодно, Демагогии.

Подобно демагогу (словоблуду) ханжа более всего озабочен сохранением – любыми средствами, вплоть до самых абсурдных, – «хорошей мины» при своей скверной игре.

Как тренер футбольной команды, проигравшей очередной матч со счетом 0:13, заявляющий на после-матчевой конференции: «Зато мы – Самая Скромная в Лиге Команда, и за это нам надо вручить Первый Приз. Желательно – деньгами».

Чего во всей этой белиберде больше: Демагогии, то бишь, Словоблудия, или же Ханжества?

Много, очень много у них общего.

Главное, что их объединяет, – это их фальшивость.

Если Демагогия, она же – Словоблудие – есть эрзац, которым живая, трепетная, пульсирующая мысль подменяется выхолащивающей какой бы то ни было смысл псевдомыслью, то есть, тем, что по форме, вроде бы, как и мысль, а, по сути – ее извращение, то Ханжество – есть оскопление.

Идеал ханжи – бесполое существо.

Сгусток сплошного морализаторства.

Ханжа, как правило, осуждает людей за то, чего сам хотел бы, но что у него не получается.

«В Советском Союзе секса нет», – провозгласила одна демонстративно бесполая участница телемоста, проводимого Владимиром Познером и Филом Донахью между Ленинградом и Бостоном (1986-й год).

«Так какая же основная функция Ханжества?», – спросите Вы.

То есть, попросту говоря, зачем и кому Оно нужно?

Ответ простой: Ханжество служит заменителем.

Естественного на вымороченное.

Например:

– веселости – занудливостью;

– гордости – смирением;

– чести – угодливостью;

– чувства собственного достоинства – покорностью;

– уважения – чинопочитанием.

Образчики продукции Ханжества действительно могут быть приняты за эталон и идеал Воспитания.

Раба.

Там же, где нет, и не будет ни рабов, ни, соответственно, рабовладельцев, и где не потребуется ни их производства, ни их воспроизводства, Ханжеству места нет.

И не будет в помине.

Потеря № 9, обусловленная отказом от Воспитания, есть утрата Высокомерия.

С высоты своего взрослого роста воспитующий глядит на воспитуемого сверху вниз.

Как в прямом, так и в переносном смысле.

Напрасно он так делает.

Придет время, и ситуация обернется к нему, как «избушка на курьих ножках», – не передом, а совсем наоборот.

И теперь уже бывший воспитуемый станет глядеть на согбенного от старости и немощей бывшего воспитующего как на нечто, недостойное равновысокого обращения, общения и отношения.

Бывшим воспитуемым бывшему воспитующему вспомнятся все прелести отношения высокомерного старшего – по всем параметрам – к подвергаемому Воспитанию младшему.

По всем тем же параметрам.

Тут – и небрежение, и – пренебрежение, и – снисходительные ухмылки, и – недосказанные намеки, дескать, «что с него возьмешь, с недо…» (далее следует один из многочисленных вариантов недочего).

Все это и оскорбляет и унижает.

Особенно – в присутствии третьих и иже с ними лиц.

Любые проявления высокомерия воспитующего по отношению к воспитуемому – не нечто инородное по отношению к феномену Воспитания.

Они – «плоть от плоти» – порожденные Воспитанием как таковым.

Основанным на парадигме априорного превосходства воспитующего над воспитуемым.

Превосходства – не только физического, каковое таки существует, хотя и носит временнóй и временный характер, – но и – воображаемого самим воспитующим – интеллектуального, и – приписываемого воспитующим же самому себе – морального.

На сáмом же деле интеллектуального – в смысле потенциала развития способности к мышлению – превосходства воспитующего над воспитуемым нет и в помине.

Более того, потенциал способности к мышлению у взрослого человека если и не задавлен, то в значительной мере подавлен массивом месива догм и стереотипов, штампов и шаблонов, нагромождаемых друг на друга в течение многих лет, и вырываться из-под пресса которых мыслительной способности взрослого человека подчас удается не иначе, как титаническим трудом.

Если вообще удается.

В результате мощнейшего давления этого массива на все, находящееся в зоне его действия, происходит существенное оскудение и торможение возможностей выхода за его пределы.

Воспитуемый же, как правило, человек молодой, и уже в силу этого обстоятельства, не успевший стать задавленным ни убогими догмами, ни примитивными стереотипами, ни расхожими штампами, ни заскорузлыми шаблонами.

Приобрести все это, мягко говоря, хозяйство – несложно: надо только покорно, безропотно и беспрекословно подчиняться во всем своему воспитующему и покориться его воле и воображаемому им самим его интеллектуальному превосходству.

И все сразу станет О.К.

С точки зрения воспитующего.

А с точки зрения Разума?

А с точки зрения Разума – не О.К.

Даже – совсем не О.К.

Нужны доказательства?

Извольте.

Представьте себе, что Ваш ребенок попросил у Вас апельсин.

Да, у Вас есть апельсины.

Но – пока еще не годные к употреблению: находящаяся на их сладкой, сочной и ароматной мякоти оранжевая кожура мешает употребить их по их прямому назначению, то есть, быть съеденными.

Вы так и говорите своему ребенку: «Вот тебе апельсин, но его надо почистить».

У ребенка появляется изумленное выражение лица: как это – «почистить»??!

«Очистить», «почистить», «начистить», – все это означает: освободить от «грязи и пыли», накипи и нагара, не так ли?