Евгений Мансуров - Психология творчества. Вневременная родословная таланта Страница 74

• «В 1794 году в России Вольтер уже не у ч и т е л ь, которого слушаются. Уже 3 года вели войну с философией. В 1791 году просветитель Константин Франсуа Вольне (1757–1820) уже отослал с резким письмом золотую медаль, пожалованную прежде Екатериной II и принятую тогда с радостью…» (из книги К. Валишевского «Вокруг трона. Екатерина II», Франция, 1894 г.).

• «В 1853 году король Фридрих-Вильгельм IV назначил канцлером ордена «Роur le mиrite», учрежденного еще Фридрихом II, поэта Людвига Уланда (1787–1862). …Орден был пожалован по настоянию самого А. Гумбольдта. К величайшей досаде последнего, либеральный поэт наотрез отказался от королевской милости. Просьбы, увещания, самые тонкие и политичные письма оставались тщетными…» (из очерка М. Энгельгардта «А. Гумбольдт, его жизнь, путешествия и научная деятельность», Россия, 1891 г.).

• «По мнению многих биографов, Петра Чаадаева (1794–1856) ожидала блестящая карьера (говорят, его прочили в адьютанты к царю Александру I), но он как-то вдруг и без всякого сожаления пренебрег всем и вышел в отставку. Жест был настолько неожиданным и своенравным, что был замечен и негативно оценен государем…» (из книги П. Таранова «Философия сорока пяти поколений», Россия, 1999 г.). «…Более часа продолжалась беседа Петра Чаадаева к Александром I (Троппау, октябрь 1920 г.)… «О чем еще мог так длинно говорить гвардейский ротмистр со всероссийским императором?» – спрашивает М. Жихарев и отвечает: «Серьезная сущность и самая занимательная, любопытная часть разговора, который Чаадаев имел с государем, навсегда останутся неизвестными, и это неоспоримо доказывает, что в нем было что-то такое, чего пересказывать Чаадаев вовсе не имел охоты». Выводы Жихарева остаются в силе и по сей день. Последними словами царя, как передают авторы воспоминаний, были «Adieu, monsiеr le liberal» – «Прощайте, господин либерал» (франц.), а также напоминание о том, что «мы скоро будем служить вместе»…» (из книги Б. Тарасова «Чаадаев», СССР, 1990 г.). В письме к княгине А.И. Щербатовой от 2 января 1821 года Чаадаев сообщал: «Я действительно должен был получить флигель-адъютанта по возвращении императора с конгресса в Троппау. По крайней мере, Александр сам сказал мне: «Теперь мы будем служить вместе». Я нашел более забавным презреть эту милость, чем получить ее, меня забавляло выказывать мое презрение людям, которые всех презирают. Как видите, все это очень просто. В сущности, я должен вам признаться, что я в восторге от того, что уклонился от их благодеяний». В феврале 1821 года П. Чаадаев вышел в отставку.

• «По словам П. Нащокина, близкого друга Александра Пушкина (1799–1837), «сам Бенкендорф предлагал Пушкину камергера, желая иметь его ближе к себе». Но Пушкин тогда смог отказаться, заметив: «Вы хотите, чтоб меня так же упрекали, как Вольтера»…» (из книги В. Колесниковой «Николай I. Лики масок государя: Психологические этюды», Россия, 2008 г.). «Пушкин совсем не хотел быть царедворцем, считал, что это его связывает, бросает тень на его независимость. И был прав. При его жизни, как и после его смерти, легкомысленные судьи находили в этом… доказательство сервильности, заискиванья перед Царем…» (из книги А. Тырковой-Вильямс «Жизнь Пушкина», Франция, 1948 г.).

• «После «Истории Фридриха Великого» (Великобритания, 1865 г.) слава Томаса Карлейля (1795–1881) достигла своего апогея… Великий человек остался твердым и несокрушимым, как алмазная скала, в своих верованиях, и мир пришел к нему и предложил разные свои знаки отличия… Б. Дизраэли, бывший тогда первым министром Англии, хотел во что бы то ни стало наградить чем-нибудь великого человека и предложил ему на выбор баронетство или орден Подвязки. Но суровый пуританин уважал только два звания: звание чернорабочего и звание мыслителя, мудреца, которых никто не может «подарить»; к тому же он был бездетен. Он отказался и от баронетства, и от ордена Подвязки и до конца дней сохранил свой простой, скромный образ жизни» (из очерка В. Яковенко «Томас Карлейль, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1891 г.).

• «В мае I841 года Ч. Диккенс (1812–1870) получает предложение от избирателей Рединга (Англия) баллотироваться в палату общин и отклоняет его… В июне 1841 года Диккенс получает предложение избирателей Шотландии баллотироваться в палату общин и отклоняет его… В июле 1857 года Диккенс ставит в Лондоне мелодраму У. Коллинза «Замерзшая пучина» в пользу фонда помощи семье покойного писателя Джеролда. На одном из спектаклей присутствует вместе со своим двором королева Виктория. По окончании спектакля королева пожелала, чтобы ей представили Диккенса. Он отклоняет ее приглашение, так как не желает предстать перед нею в театральном наряде… В мае 1870 года королева намеревается возвести Диккенса в дворянское достоинство, но в письме к Г. Расдену Диккенс говорит, что он не собирается становиться ничем, кроме того, что он есть…» (из статьи Е. Корниловой «Краткая летопись жизни и творчества Чарльза Диккенса», СССР, 1963 г.). «…Вы, вероятно, уже читали о том, что я собираюсь стать всем, чем королева может меня сделать, – сообщал Чарльз Диккенс в письме к Г.У. Расдену (Великобритания, 20 мая 1870 г.). – Если мои слова хоть что-нибудь да значат, поверьте, я не собираюсь становиться ничем, кроме того, что я есть, – до конца дней своих…». «…В апреле 1868 года Диккенс отвечает на чей-то вопрос: «Хочу вас уведомить, что, кроме доброго имени отца, других украшений на моем гербе не было, как не было и простертого льва с мальтийским крестом в правой лапе. Я никогда не избирал себе девиза, будучи совершенно равнодушным к формальностям подобного рода»…» (из книги Э. Уилсона «Мир Чарльза Диккенса», Великобритания, 1970 г.).

• «Господа! В наше время, когда деньги грозят превратить искусство и литературу в прибыльное дело, Гюстав Флобер (1821–1880), потеряв свое состояние, отвергал соблазны, выгодные предложения и, быть может, был последним из старого поколения бескорыстных тружеников, которые соглашались создавать книги только путем могучего труда и большой затраты умственных усилий, книги, которые плохо продаются и оплачиваются только скудной посмертной славой. …Однажды он пожертвовал все свое состояние и благополучие семейным интересам и привязанностям, проявив беспримерную чуткость и душевное благородство…» (из Речи Э. Гонкура на открытии памятника Г. Флобера, Руан, Франция, ноябрь 1890 г.).

• «В 90-е годы 19 века в творчестве Анатоля Франса (1844–1924) происходит поворот в сторону усиления социальной темы. Это связано с обострившейся общественно-политической ситуацией того времени… В силу своих политических убеждений Франс прекратил посещать заседания французской академии, почетным членом которой он был избран, и отказался от ордена Почетного легиона. В его творчестве этого времени усиливаются философско-сатирические тенденции, появляется не только публицистичность, но и памфлетность, и даже элементы гротеска» (из сборника Т. Грудкиной «100 великих мастеров прозы», Россия, 2009 г.).

• «Редьярд Киплинг (1865–1936) подчеркивал, что следует собственным убеждениям, а не служит кому-либо. Во время Англо-бурской войны (1899–1902 гг.) ему собирались присвоить звание сэра, но он решительно отказался. Он никогда не принимал никаких правительственных наград и был в этом отношения непоколебим. Еще в 1899 году ему предложили орден Бани 2-й степени – он отказался; в 1903 году – орден Св. Михаила и Св. Георгия – он опять отказался. В 1917 году премьер-министр предложил ему любое отличие, какое он пожелает. Он ответил, что не нуждается в таковых. До конца жизни он успел еще отказаться от орденов Империи, Чести, «За заслуги», хотя этим орденом, учрежденным Эдуардом VII, большим любителем искусства и литературы, награждали выдающихся литераторов. Принять этот орден его уговаривали все, включая его друга короля Георга V, но безуспешно… Во всех этих случаях он говорил, что хочет остаться «просто Киплингом»… (из вступительной статьи Ю. Кагарлицкого к сборнику Р. Киплинга «Стихи. Сказки», СССР, 1989 г.).

• «Когда лейбористы пришли к власти, Бернарду Шоу (1856–1950) намекнули, что в интересах дела партии не мешало бы иметь своего человека в Палате лордов. Он отвертелся… Друзья толковали ему, что уж без ордена «За заслуги» ему, во всяком случае, не обойтись, на что он сказал: «Сейчас этот орден дают просто «за старость», а в могиле я всего только одним пальцем…» Подобно Диккенсу, Карлейлю, Августу Мэннсу (знаменитому руководителю концертов классической музыки в Кристалл-пэлас, Лондон. – Е.М.), Шоу приравнивал свое имя к титулу. Не было, нет и не может быть сэра Бернарда Шоу или барона Эйот-Сент-Лоренского. Шоу придерживался того взгляда, что титулы придуманы для тех людей, чьи заслуги перед страной бесспорны, но самой стране не известны…» (из книги Х. Пирсона «Бернард Шоу», Великобритания, 1951 г.).

• «Английская писательница Агата Кристи (1890–1976) признана «королевой детектива»… Эта титулованная «кавалерственная дама», удостоенная ордена Британской империи, вела жизнь весьма замкнутую, никогда и нигде не произносила речей, предпочитая всему остальному пребывание в кругу персонажей, созданных силой ее творческого воображения, в мире, их окружающем, который, по словам одного из критиков, мы можем назвать «настоящей Англией». Жизнь, лишенная сенсаций, существование весьма обыденное были больше всего по душе «самой издаваемой писательнице мира»…» (из статьи Н. Михальской «Агата Кристи», российск. изд., 2003 г.).