Меир Шалев - Впервые в Библии Страница 7

Вавилонская башня была построена до того, как род человеческий разделился на народы, а эта лестница — чисто «еврейская работа».

Вавилонская башня была воздвигнута руками множества людей, имевших общий язык и общую цель, а эта лестница — частный сон одного человека.

Наконец, Вавилонская башня была выражением борьбы с Богом, а лестница Иакова символизирует связь с Ним.

Однако сновидение Иакова не ограничилось только лестницей и ангелами. Бог также явился нашему праотцу. И поскольку то была их первая встреча, Он представился первым: «Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака, — а затем повторил обещание, которое в свое время дал двум вышеупомянутым: — Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему».

Суть обоих обещаний сходна, но в нынешней формулировке есть красивое и волнующее новшество. Обещая землю Аврааму, Бог сказал ему: «Возведи очи твои, и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу, и к югу, и к востоку, и к западу. Ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и твоему потомству навеки» (Быт. 13, 14–15). В то же время землю, которую Бог обещал Иакову в его сне, Он определил как «землю, на которой ты лежишь». Клочок земли, на котором мы лежим, много меньше пространства, осматриваемого взглядом, но в таком осмотре нет никакой интимности. Иными словами, связь Авраама с обетованной ему землей — это связь беглого, холодного взгляда, сторонняя и абстрактная, как это свойственно зрению вообще. Напротив, у лежащего на своей земле Иакова связь с ней — полная и тесная связь прикосновения тела к телу, человека к почве.

Я боюсь, однако, что некоторых читателей могут встревожить слишком малые размеры «земли, на которой ты лежишь». Могу их утешить: мудрецы Талмуда тоже были весьма обеспокоены этим обстоятельством, но в конце концов сумели его обойти, и притом вроде бы вполне удовлетворительным образом. В ту ночь, объяснили они, Бог «свернул» землю под телом Иакова, а наутро снова ее «развернул». Объяснение изящное, бесспорно, жаль только, что оно не отвечает подлинному смыслу описываемой ситуации. На самом деле Бог здесь вообще не говорит о границах земли, потому что эти границы невозможно установить ни стоя, ни лежа. Речь идет именно о характере связи с землей. Господь обещает Иакову землю, с которой у него будет физическая близость, тесное любовное объятие.

По этому поводу стоит напомнить еще два обетования этой же земли, тоже очень похожие друг на друга. Одно — это обещание Бога Иисусу Навину (Иошуа Бин-Нуну в ивритском оригинале) накануне его вступления в Страну обетованную: «Всякое место, на которое ступят стопы ног ваших, Я даю вам» (Иис. Н. 1, 3). И другое — клятва, которую дал Моисей Халеву, сыну Иефоннии: «Земля, по которой ходила нога твоя, будет уделом тебе и детям твоим» (Иис. Н. 14, 9). Замечу в скобках, что похожи здесь не только два обещания, но и те двое людей, которые их получили, ибо Иисус Навин и Халев были единственными из посланных Моисеем в Ханаан разведчиков, которые не испугались ханаанейцев и призывали воевать с ними. А сорок лет спустя именно Иисус Навин руководил народом во время завоевания и заселения Страны, а Халев собственными силами завоевывал земли для своих детей.

Так вот, в отличие от «глядящих» глаз Авраама и «ступающих» стоп Иисуса Навина, то есть в отличие от обетования той земли, что охватывается взглядом или захватывается мечом, обещание земли, данное Иакову, — это провозвестие его будущего интимного контакта с ней, полной чувственной связи между человеком и его землей. А может быть, смысл этого различия еще глубже? Может быть, тот Бог, что давал обещание Аврааму и Иисусу Навину, — это Бог первой главы книги Бытия, Тот, что создал весь мир и все живое в нем с помощью абстрактного повеленья: «Да будет» — и приказал человеку владеть всем этим? А Бог из сна Иакова — это, напротив, Бог из второй главы той же книги Бытия, Тот, что собственными руками вылепил человека из земли и дал ему ее имя?[15]

«Если Бог будет со мной»

Итак, во сне Иакова Бог снова повторил знакомую формулу: «И будет потомство твое, как песок земной» — и обещал своему слушателю, что от него родится великий народ. Судя по предыдущим разговорам Бога с Авраамом и Исааком, можно предположить, что, если бы это зависело лишь от Него, сон на этом бы и закончился. Но, к большому нашему счастью, Иаков вспомнил, что этот сон принадлежит ему, и поэтому Бог вынужден был перейти от торжественной общенациональной декларации, провозглашавшей судьбы народа Израиля в туманном будущем, к весьма конкретному и более интересному для Иакова в данный момент вопросу — об опасностях предстоящего ему трудного пути из Ханаана в далекий Харран.

«И вот, Я с тобою, — успокоил Он Иакова, — и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю; ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе» (Быт. 28, 15).

Слова эти неожиданны и волнующи. Даже Авраам не получал такого глубоко личного обещания перед отправлением в свой поход, который он некогда совершил в обратном направлении — из Харрана в Ханаан. И не забудем, кстати, что Авраам вышел в путь по прямому Божьему приказу («Встань и иди»), в то время как поход Иакова был всего лишь инициативой его матери Ревекки.

Иаков пробудился ото сна. «Истинно Господь присутствует на месте сем, — сказал он, — а я не знал!» Он встревожился: «Как страшно сие место! — И понял: — Это не иное что, как дом Божий, это врата небесные». Так он пролежал до утра и, возможно, снова уснул, а окончательно поднявшись, плеснул масла на камень, что был у него в изголовье, и изменил имя места с «Луз» на «Бейт-Эль»[16], что и означало «Дом Божий».

А затем Иаков, в свою очередь, дал обет, и обет этот важнее речей Бога в его сне, потому что те речи не содержали ничего принципиально нового и не особенно отличались от всего, что Господь говорил в прошлом, тогда как обет Иакова, напротив, заново определил отношения между Богом и человеком. Из глубин веры и страха, радости и трепета, витавших над этим сном и пробуждением от него, вырвался вдруг человеческий голос, и это был голос новый и смелый, подобного которому не слышали до сих пор не только читатели, но и сам Господь. «Если Бог будет со мною, и сохранит меня в пути сем, в который я иду, и даст мне хлеб есть и одежду одеться, и я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет Господь моим Богом».

Казалось бы, перед нами всего лишь уточнение нескольких технических деталей, связанных с походом. Но на самом деле это заявление много глубже. Уже первое слово Иакова: «Если…» — сообщает Богу, что перед Ним верующий нового типа. Действительно, это слово, во-первых, подвергает вежливому сомнению Его речи и содержит молчаливое допущение, что может получиться и иначе — то есть Божье обещание может и не исполниться. И во-вторых, поскольку «если» соответствует условному наклонению, оно означает некое условие: если Бог сдержит свое слово, то он будет для меня Богом. А если нет? Ответ не произносится, но он витает в воздухе, ясный и логичный: тогда Он не будет мне Богом. Может быть, Он будет Богом кого-то другого — но не моим. Я найду себе иного Бога.

Речь Иакова произвела на Бога такое сильное впечатление, что даже пятьсот лет спустя, уже на горе Синай, Он начал Десять заповедей словами: «Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства, — и только потом сказал: — Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20, 2–3). То есть Он сначала сообщил, что сдержал уговор и выполнил то, что обещал, и только после этого потребовал — да буду Я единым Богом Израиля. Он запомнил и усвоил урок той давней беседы с Иаковом, праотцем тех людей, которые стояли теперь у подножья горы. Он говорил с ними так, чтобы они не смогли сказать ему «если» и поставить свои условия, как это сделал когда-то Иаков.

«Хлеб есть и одежду одеться»

Но Иаков не ограничился своим первым условием. Как хороший адвокат, он взял текст предложения, сделанного ему во сне, прошелся по нему и вернул с исправлениями. Его предусмотрительность и педантизм, несомненно, доставят читателю большое удовольствие.

Вначале вернусь и повторю то, что Господь предложил Иакову во сне: «Вот, я с тобою, — успокоил Он его, — и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю; ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе».

А теперь ответ Иакова Богу: «Если Бог будет со мною, и сохранит меня в пути сем, в который я иду, и даст мне хлеб есть и одежду одеться, и я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет Господь моим Богом».

Исправления принадлежат Иакову, и они весьма поучительны.

Бог предложил: «И сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь».

Иаков исправил: «И сохранит меня в пути сем, в который я иду».