Semenoff - Вжиться и выжить[СИ] Страница 17

Ну что я могу сказать? За Наруто следили спустя рукава. Потому головы каге были не самой грандиозной проделкой. Хоть и самой заметной. Он ловил ужей, жаб и выпускал в женских туалетах. Во всех женских туалетах, от академии до приемной штаба! Вы видели визжащую от страха жену правителя Страны Огня? Нет? А Наруто — видел! В общем проще сказать, что мелкий не делал, чем наоборот! Однажды Узумаки запустил свиней с номерами в академию, специально сделав пропуск для того, чтобы все остальные думали так, будто одна свинья все еще внутри. Но особенно отрывался Узумаки на праздниках. Портил еду таблетками от запоров и мочегонными. Надо ли уточнять, что с туалетами была напряженка? Всего одно слово: Дрожжи. Что называется, на ровном месте, последний Узумаки мог придумать сотни разных пакостей!

По ходу повествования Наруто все больше увлекался…

— А потом за то, что не оценил мое дзютсу, я в бенто учителю чернил из шприца за… ой, — замолк мальчик.

— Мне? — недоуменно переспросил, указав на себя пальцем.

И тут я вспомнил тот кошмар, который крутился в голове с самого утра! Вспомнил его целиком.

Это был урок на академическом полигоне. Дети по очереди подходили к корзинке с кунаями и метали их в цели. Когда дети строились, Наруто отпихнули в самый конец. Он начал возмущаться, а Умино сделал вид, что не видит. Тогда неклановый мальчишка ударил Наруто в глаз. Резко и неожиданно, без предупреждения, ругани и похоже — без причины. Просто так. Ирука хихикнул, спрятав лицо за журналом с отметками.

— Ах ты тварь! — Мой прозрачный кулак прошел насквозь, не встретив сопротивления. — Э?!

Но мой возглас остался без внимания. Ведь тут я был всего лишь бестелесным духом. Ирука продолжил мерзко хихикать, глядя на развернувшуюся драку краем глаза. Изображал, что смотрит в другую сторону. Конечно, потом он их разнял, когда у обоих появились заметные ссадины, и наказал зачинщика драки. Как оказалось, им «на самом деле», был Узумаки! Да, он сам себя ударил в глаз. А потом обвинил во всем этого «ангелочка» с бандитской ухмылкой и привычкой бить, не опускаясь до диалога!

; Вот я уже стою в классе.

Наруто сел за первую парту, но Ирука отослал его в конец класса. Сенсеем «Дельфин» оказался еще хуже, чем я думал! Когда все писали чернилами, Наруто карябал по клочку бумаги огрызком карандаша. Все потому, что его кисточку кто–то, не будем показывать пальцем, сломал. А чернильница перевернулась, запачкав стопки тетрадей, которые предназначались приютским детям. Конечно, испорченные тетради потом достались Узумаки. Как и затупленные точилки, карандаши с поломанными стержнями, крошащиеся ластики, а еще сломанный стул, шатающаяся парта и красивый цветок прямо за спиной стульчика Наруто, обожающий чрезмерную влажность и который Ирука поливал аккурат перед занятиями, чтоб из него текло на протяжении всего урока. Умино игнорировал вопросы мальчика, занижал оценки, высмеивал, ставил в угол, оставлял после уроков, всегда выставлял виновным, назначал несправедливые, тяжелые и грязные отработки…

Картинка сменилась.

Вечер того же дня. Наруто моет пол в туалете.

— Будем считать, что нарушение дисциплины ты — отработал. — Бросил Умино. — Наказание за вранье получишь завтра. Иди.

Мне стало понятно, почему Наруто был двоечником. Для него Академия шиноби была адом. И желанием учиться у него не отбили, а убили начисто. Я даже 'догадываюсь' кто…

Но и Наруто в долгу не оставался.

Узумаки прятал под обивку стула Ируки кнопки. Протаскивал в академию шприц и накачивал чернилами бенто «Дельфина». Заливал клеем ящики стола 'любимого' сенсея.

Мальчик мстил (как мог восстанавливал справедливость) и … привлекал к себе внимание. Хотел, чтоб его ненавидели не просто так, а за что–то конкретное.

— Ирука–сенсей!

Голос Наруто доносился, как через вату. Опустившись на подиум около учительского стола, я сгорбился, растирая лоб и виски. Голова кружилась, так будто я на карусели несколько часов проторчал. Как в замедленной съемке, с кончика носа сорвался глянцевый красный шарик, и, упав, разбился об пол.

Кровь? — Заторможено–задумчиво, я провел рукой под носом.

— Понятно.

Пока я пытался прийти в себя, Наруто принес бумажных полотенец. Хорошо, что не туалетной бумаги. Если бы он принес второе, я бы не удивился. Особенно после всего, что увидел.

— Спасибо, Наруто.

Словно боясь, что я упаду, мальчик крепко держал меня за рукав всю дорогу. Нужно быть воплощением Великодушия, чтобы искренне переживать за такое дерь… за такого человека, как Ирука. Но быстро добраться до дома в тот день нам было не суждено.

— Ируууука! — К нам неслись уже знакомые Дикобраз с бинтом и «Чудо–юдо одноглазое в бандане». — … Опа! Он уже где–то нажрался без нас!

Был момент, когда я хотел крикнуть в ответ что–то радостное. Но я не поддался. Не было поводов у меня для такого веселья. У меня голова раскалывалась и в глазах все плыло, какая на … фиг радость?!

Одноглазый втянул воздух и вынес вердикт:

— Не пахнет.

— Чем? — В недоумении я замер на месте.

— Может выветрилось? От тебя тоже не пах… ой, — позеленел «Дикобраз» — не пахло…

— Ирука, ты тоже в парке ирьенинам попался? — И, не дожидаясь ответа, начал жаловаться, — Сволочи они! …

Второй согласно что–то подвывал, показывая, что в его бутылочке нет саке. Пока я безуспешно, пытался уйти, я услышал «душещипательную» историю:

В один прекрасный праздничный день, двое чуунинов решили «культурно» накушаться. И погулять. Все бы ничего, но их зигзагообразный путь пролегал через живописную полянку. В это время на полянке, тихо и мирно, этот же праздник отмечали медики (главное не ляпнуть это ирьенинам)… А эти балбесы напрямик, да по «столам»… Уже через мгновенье чуунинов скрутили, протрезвили, придали ускорения пониже спины и что–то напутственно во след им проорали матом. Конец? Нет! Утро после грандиозной пьянки для наших героев наступило посреди дня и они в срочном порядке поспешили вновь дойти до кондиции. На полпути до кондиции был замечен «друг»!

— … Ты тут прохлаждаешься, а на нас в штабе все отчеты свалили! Вот только на неделе почитания мертвых отдохнуть решили. В башне каге скучно…

Хеллуин что ли? Я в японских праздниках не в зуб ногой. А в местных и подавно.

— Да! Там, в штабе, без тебя грустно, тоскливо и … тяжело.

— Сочувствую. — Да отцепись ты от меня, пьянь! — Ничем помочь не могу.

И не собираюсь.

— МОЖЕШЬ! — Проорал прямо в ухо «Дикобраз» — Пошли с нами…

— Бухать? Вам что, заняться нечем? — Поглядев на ошарашенные лица, я повернулся и пошел дальше.

— Ирука, ты чего?!

— Ничего. — Буркнул, прикладывая пластинку с символом деревни(или хитай–ате) ко лбу. — Плохо мне.

— Ага, — задумчиво выдал чуунин, — хуже чем Хаяте выглядишь!

Чем больше людей попадалось нам с Наруто по пути, тем хуже мне становилось. Же потом я понял, что это «жу–жу» неспроста. Но конкретно в тот день меня заботила та каша из отвращения, злости и других не менее «позитивных» эмоций, которая царила в трещавшей по швам голове.

Лишь спустя полчаса я смог почувствовать себя человеком. Пока я варварским способом избавлялся от головной боли, (голову под струю холодной воды) в дверь постучали. А я не успел сказать: Не открывай.

— Ирука дома? — Спросил кто–то смутно знакомым голосом.

— Да, а вы кто?

— Ирука!

— Ему сейчас плохо и …

— Ты где?

Проклиная всех и вся, мне пришлось выйти. Отпихнув мальчика, «Маугли» застыл, а затем картинно вскинул бровь.

— Ты мылся в одежде?

— Тактичность — это явно не ваш конек. — Устало ответил я. — Здравствуйте.

— Хм, точно, — обратился ко мне, — извини.

— Не думаю, что вас бы убила толика вежливости. — И взглядом указал на Наруто. Но шиноби прикинулся слепым, проигнорировав «прозрачный» намек.

— Я тут тебе кое–что хотел вернуть.

Судя по оранжевой обложке, вернуть мне собирались бульварно–порнографическое чтиво пера Джирайи.

Ай–яй–яй, Ирука–сенсей, ай–яй–яй. Это уже вторая книга. Причем та же самая… Кхм, странно…

Наруто открыв рот, обвиняюще посмотрел на книжку, на меня, снова на книжку. Но прежде чем он успел что–то сказать, я улыбнулся, привычным движением взъерошив мальчику волосы и попросил его унести в свою комнату свитки, которые мне сдавать было не нужно.

— Хай. — Без энтузиазма отозвался Наруто, зло посмотрев на визитера. Не успела закрыться дверь, а «Маугли» присвистнул:

— Ничего себе! Ты его выдрессировал?

— А ты… вы дрессируете своих детей? Или все же воспитываете?

— Слава Ками–сама, — рассмеялся он, — детей у меня нет. И давай, на «ты», как раньше? А этот паршивец…