Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1974 год Страница 26

У турбазы «Горельник» на пути селя возникло новое препятствие — селеловушка из железа и бетона. Но поток не остановился, поднялся на дыбы — и прыгнул на турбазу. Посыпался каменный дождь. Беседка, стоявшая на краю камня-гиганта, взлетела в небо и обрушилась на землю щепками. Устранив препятствие, вал вместе с остатками противоселевого сооружения пошел дальше. Но на пути к городу перед ним встала новая плотина — главная. Сель накинулся у входа в котлован на людей, поймал одного за ноги, повалил и проглотил. Человек хотел бороться, но руки и ноги связало цепкой грязью, похожей на бетонный раствор. Камни царапали руки, колотили бока, били по лицу, по голове. Вдруг сель, играя, выплюнул свою жертву на берег. Хотел снова схватить за ноги и стащить, но человек мертвой хваткой впился ногтями в каменистый берег. Из грязных ран на голове и лице текла кровь, почти черная. Но человек улучил момент и стал карабкаться вверх по круче. Когда вылез, увидел бегущего к нему милиционера...

Сель, выскочивший в облаке пыли из узкого ущелья, с разбегу плюхнулся в приготовленный для него огромный котлован. Второй вал прикатил к плотине минут через десять. Он был страшнее первого: когда налетел на плотину, к небу взмыли снопы огня. Но плотина устояла. Не взяв штурмом, сель решил взять ее осадой. Забил все водоприемные сооружения на дне и стал накапливать силу для прорыва.

Когда Алексей Юрьевич Хегай прибыл на плотину, там уже были работники милиции. Он был заместителем начальника главка, который прямого отношения к плотине не имел. Но строил ее он, Хегай, когда еще управлял трестом «Алма-Атапромспецстрой». Поэтому стоять в стороне не мог, да и не дали бы.

Хегай осмотрел плотину. Все действующие водоприемники забиты. Уровень воды в селехранилище поднимался с каждой минутой. Вода по ущелью текла и в «мирное» время, но если раньше она уходила по водоприемнику, то теперь собиралась у плотины. А за первым селем мог прийти второй, третий... Надо было что-то предпринять. Прибыли министр Минтяжстроя республики Александр Гаврилович Коркин, главный инженер проекта плотины Геннадий Иванович Шаповалов и главный инженер Казгидропроекта Генрих Борисович Герасимов. Сообща решили: на левой стороне плотины смонтировать большого сечения трубы. Чтобы вода могла уйти по ним самотеком, когда поднимется до этого уровня. Надо было срочно поднять людей, подтянуть механизмы.

Спешили к плотине поднятые среди ночи механизаторы, сварщики, монтажники, бетонщики. Они вступали «в бой» прямо с марша. Спешно начали восстанавливать подмятую селем электролинию. Солдаты набивали мешки каменистым грунтом и возводили вокруг труб «баррикадные» стены...

На следующий день, в семнадцать часов двадцать пять минут, завыла сирена. Новый сель! Несколько тысяч человек, работавших у плотины, врассыпную бросились в горы. Но сель был усталый. Не наломал дров, как его предшественник.

Прошла первая бессонная ночь, вторая, третья. На четвертые сутки Хегаю и Герасимову разрешили наконец съездить домой. Хегай упал на тахту не раздеваясь. Но через двадцать пять минут его разбудил сын.

— Папа, срочно к телефону!

Звонил дежурный из штаба правительственной комиссии. Плотина дала трещину.

Хегай «загнал» одну машину, пересел на другую. Увидев трещину, Алексей Юрьевич, посоветовавшись с коллегами-специалистами, сказал:

— Ничего страшного. Плотина дала осадку из-за интенсивного движения тяжелого транспорта.

Но спать домой больше не ездил.

Помню, когда я приехал на плотину, Хегай стоял на гребне и тер красные глаза. Веки опухли, губы потрескались и запеклись. Но он казался спокойным.

— Неужели совсем не переживали? — спросил я тогда.

— Еще как, — сознался он. — В плотине-то я был уверен. Но ведь были забиты все действующие водоприемники. В двадцать первом году сель имел только миллион с небольшим кубометров грязекаменной массы и то смыл почти всю восточную часть города. А этот притащил сразу четыре с половиной миллиона кубометров. За последующие два дня еще полмиллиона. А если сооружение не устоит, к этой массе прибавится пять миллионов кубометров тела плотины. Считай, уже десять миллионов. В общем, если бы сель прорвал плотину, он натворил бы бед раз в десять больше, чем в двадцать первом году.

— На сколько была рассчитана плотина?

— На шесть с половиной миллионов кубометров. В проекте было указано, что такой сель может прийти один раз в десять тысяч лет.

Мы даже шутили: если этот сель способен терпеть сто веков, он может и вовсе не прийти. Однако пришел раньше, чем плотина была полностью готова.

Сейчас, приехав в Алма-Ату, я решил разыскать Хегая. И первым делом зашел в главк, который сокращенно назывался «Казглавселезащита».

В приемной начальника, словно поджидая меня, стоял Алексей Юрьевич. Теперь это был живой и веселый человек, не то что летом. Я сказал ему об этой перемене.

— Отоспался, — пошутил он.

Хегай как раз собирался ехать на плотину. У них там намечалась рабочая планерка, и он предложил мне составить ему компанию.

Дорога на Медео была мне знакома до мозолей на пятках. В буквальном смысле слова. Во время селя я ездил туда каждый день, как на службу. Добираться было трудно: водителям не разрешалось брать людей на плотину. Как-то в середине пути я вскочил на подножку МАЗа: таким черепашьим шагом он ехал. Я назвался, водитель впустил меня в кабину. Он был небритый и усталый. Рядом сидел подросток. Мой взгляд упал на приборы. Стрелка скорости прыгала около цифры «пять». Машина тащила трубу, длинную и очень большого диаметра. От жары смоляное покрытие раскисло, и трос держал трубу нецепко. Водитель часто оглядывался, боясь, как бы труба не сползла, и резко тормозил, чтобы по инерции труба переместилась вперед.

Шофера звали дядей Митей. Его подняли в ту ночь, когда начался сель. С тех пор дома он еще не бывал. Возит трубы на расстояние пятьдесят километров. Четыре рейса в сутки. Здесь в ту пору не говорили «в смену», говорили «в сутки»... Чтоб страховать усталого отца, в кабине ездил неусыпный сын и смотрел в оба...

И вот я снова на плотине. Искусственная гора так огромна, что рядом с ней человек кажется ничтожным. Сель все еще лежит — точнее говоря, заснул. Воды уже почти нет. Она теперь бежит по обводной трубе, избегая селехранилище.

— Сейчас здесь более четырех миллионов кубометров селевой массы, — поясняет Хегай. — Прежняя емкость плотины, как помните, была на шесть с половиной миллионов. Надо восстановить хотя бы прежнюю емкость, поднять плотину на десять метров. Потом поднимем еще на двадцать пять.

Работа идет полным ходом. Почти на отвесной скале копаются экскаваторы, добывая грунт для плотины, ползут по серпентине самосвалы. Дорога поднимается крутыми зигзагами, будто, взбираясь на скалу, великан лыжник наследил «елочку». У самой верхотуры, на серо-стальном фоне скалы, виднеется желто-красная буровая машина. Это работают взрывники. Пробурят ряд скважин метров на двадцать глубиной, забьют их взрывчаткой — и скала отлетает стеной.

Взрывники завалили скальными обломками почти все подъездные пути. Водители самосвалов показывают им кулаки, а те опять вывешивают красные флажки.

У левого берега селехранилища чернела пасть строящегося туннеля. Здесь будет сооружен наклонный водоприемник со «слоновыми» решетками, которые не сможет сломать даже сель. Высотой он будет метров восемьдесят. Забьет сель, скажем, нижнюю часть решетки — вода пойдет выше, забьет выше — вода пойдет еще выше. Сколько бы сель ни старался, все равно всю решетку не забьет. Вода обязательно попадет в туннель, который сейчас строят. Дойдет по нему до ствола шахты и опустится к руслу Малой Алматинки. Таких вертикальных водоприемников будет три. И стоять они будут на разных отметках.

Посредине селехранилища работали буровики. Они уже сделали несколько скважин.

— Помните, как водолаз искал здесь на дне забитый водоприемник? — сказал Хегай. — Вот он, буровики нашли его.

Еще бы не помнить! Я стоял тогда на гребне плотины и видел посредине селехранилища лениво покачивающийся понтон, на котором спешно одевали водолаза. Это был Иван Алексеевич Пащенко из Семипалатинска. Рассказывали, что он долгое время служил в спасательной экспедиции, базировавшейся в Мурманске. Потом приехал в Казахстан — прошел почти весь Иртыш по дну. Сейчас вот опускался в селехранилище. На его ногах были тяжеленные ботинки, каждый по двенадцать килограммов. На шею ему повесили свинцовые круги. Когда экипировка была закончена, Пащенко столкнули в грязную воду.

Телефон все время потрескивал, слышалось дыхание водолаза. Два солдата, раздетых до пояса, нагнетали для него воздух. Водолаз появлялся над водой дважды. Ложился на спину. Лежал неподвижно минут десять, потом опять вставал «на ноги» и шел ко дну.