Вэй Вэй - Открытая тайна Страница 27

Могу я сказать также, что пока он не узнает, чем не является, он не сможет осознать, что он есть?

Можешь. Должен. Обязан.

Кажется, выхода нет!

Поэтому не все мы Будды. Если бы это каза­лось возможным, разве не сделали бы мы это давным-давно?

Но должен же быть какой-то выход!

Нет никакого «хода» и ничего «вовне». Все здесь и сейчас.

Тогда что это?

Что это — совершенно очевидно.

Не для меня.

Если не можешь обнаружить это поиском — не ищи, если не можешь обнаружить это раз­мышлениями, не думай! Это там, где нет ни по­иска, ни мыслей.

Потому что это нельзя увидеть или помыслить?

Вовсе нет.

Тогда почему?

Не потому что это нельзя увидеть или помыс­лить, а потому что нет «того», кто смотрит или думает!

Тогда что должен делать «тот»?

«Тот» не делает ничего. «Тот» даже не перестает делать.

И что?

Лучше ты мне скажи. Не является ли твой отождествленный субъект всем, что он может знать?

Разумеется, нет.

Не является ли он всем, что он может не знать?

Что-он-естъ вряд ли может быть объектом знания.

Может ли он видеть, знать или обнаружить, что он есть или что не есть он?

Не думаю.

Почему?

Может быть, потому что то, что он ищет, пыта­ется узнать и обнаружить, и есть то, что ищет, пытается и смотрит?

Именно. Это и есть ответ.

Но разве это ответ?

Это единственный ответ. Не находя никакой «вещи», он обнаруживает, что он есть то, что он есть, что также является тем, что не есть он.

Значит, то, что не есть он, — это то, что он есть?

Насколько это вообще можно выразить слова­ми.

Но отвечает ли это на мой вопрос?

Ты спросил меня, как избавиться от взаимо­зависимых концепций «я» и «других». И они взаимно уничтожились.

И что?..

Ни «других», ни «я».

И то-что-я-есть — это также то-что-не-естъ-я, а то-что-не-естъ-я — это также то-что-я-естъ! Никакого места для «себя», никакого места для «дру­гого»! Разве не таково определение Нирваны, или Чис­той Земли?

Это также определение Царствия Небесного.

А нет ли исторического подтверждения такого под­хода?

Множество. Например, как в случае с Хуйкэ, когда «его» предполагаемый ум был успокоен Бодхидхармой, когда Хуйкэ не смог его обна­ружить, — не потому что ума не было, а пото­му что не было «того», у кого мог бы быть ум.

Не ум потерялся, а его самого нельзя найти.

Ум искал ум и не смог найти себя как объект?

И не-нахождение и стало нахождением!

 II Неопределённость

.Меня заботит вечность

Тебя тоже?

Что вы имеете в виду?

Нагарджуну [41] и его друзей она тоже заботила довольно долгое время, пока не родился Вер­нер Гейзенберг [42] и не подарил им квантовую теорию Планка [43].

Но буддизм придает огромное значение закону при­чинности.

Да, но сам Будда не одобрял физическое и ме­тафизическое теоретизирование, и великие наставники чань никогда так не делали.

Я понимаю, что новый «закон» неопределенности [44], заменяющий причинность, сейчас широко принима­ется там, где речь идет о микрокосме. Следует ли тот же «закон» применять к макрокосму?

Я не вижу, почему или как это не может быть сделано. Размер так же относителен, как все остальное.

Тогда получается, что значительный и жизненный элемент буддийского учения оказался за бортом?

Я знаю только, что когда речь идет о Великой Колеснице, не остается никаких жизненных элементов учения — все концептуально за бор­том уже тысячу лет.

И вас это не шокирует.

На борту или за бортом — какая разница, объ­ясняется ли феноменальность, то есть процесс проявления, «законом», основанным на при­чинности, или принципом, основанным на по­нятии статистической вероятности?

Причина-и-следствие кажутся очень очевидными любой может наблюдать их в , и они счи­

тались несомненными в течение столетий.

Неопределенность, или статистическая веро­ятность, также очевидна, когда вы привыкаете к этой концепции, и даже более соответствует метафизическому пониманию, чем неумоли­мая причинность, наградившая Нагарджуну и Чандракирти [45] головной болью, когда они обнаружили, что она не выдерживает деталь­ного анализа.

Значит, вы принимаете принцип неопределенности?

Кто я, по-твоему, такой, чтобы принимать или отвергать «законы», описанные выдающимися физиками?

И все же такая перемена повлекла бы серьезные по­следствия и, метафизически, была бы сногсшиба­тельна!

Какая разница, какие «законы» придуманы для объяснения механизма проявления? Все эти «законы» — схематические концептуальные структуры, все они выполняют одну и ту же цель, и ни один из них не существует и не не существует вне феноменальности.

Значит, это не имеет значения?

Никакая форма объективизации не имеет собственной природы. Видит ли кто-то вол­ны или частицы, циклоны или яйца всмятку на другом конце микроскопа, все это объек­ты и, что бы он там ни видел, в абсолютном смысле это есть то, что смотрит. А чем еще это может быть? Я думаю, они достигли этого за­ключения своим способом, поскольку сейчас они знают, что «наблюдатель» — это «фактор» в любом эксперименте.

С абсолютной точки зрения это, несомненно, так, но, тем не менее, механизм феноменального проявления важен в практическом аспекте метафизики.

Прекрасно. Тогда изучи сферу действия неопре­деленности — ты придешь к выводу, что он замечательно согласуется с метафизическим пониманием.

О каком аспекте такого понимания вы говорите?

Одного пока вполне достаточно, поскольку предмет необъятен! Если в причинности нет места волеизъявлению, значит, ему нет мес­та и в неопределенности! Это продвинет тебя очень далеко — возможно, даже дальше, чем ты можешь сейчас представить.

Даже если этого уже достаточно, дайте мне что-нибудь для поддержки.

Любой фактор достаточен! Поскольку все они взаимозависимы. Однако причины-и-следствия, ограниченные событиями — поскольку нет сущности, к которой их можно было бы при­ложить, — кажутся, таким образом, лишенны­ми сущностного элемента, и численное — хотя и не качественное — большинство буддистов поддались соблазну подчинить свои иллюзор­ные «я» причинности, что превратило слова их Учителя в нонсенс. Неопределенность, с дру­гой стороны, устраняет подобную нестыковку.

Поскольку существование любой сущности вряд ли

может подчиняться статистической вероятности!

Именно так: это выбивает почву из-под ног тех, кто склоняется продолжать верить в та­кие концепции. Когда волеизъявление, которое также предполагает сущность, и причинность, также теряющая смысл без сущности, исчеза­ют, становится не так уж сложно адаптировать мышление к новой концепции. Я полагаю, ты обнаружишь, что она подходит гораздо больше, чем причинность!

Но ведь все учения основаны на причинности? Карма

и перерождение, например.

Только догмы основаны на причинности, а дог­мы были отвергнуты Учителями Великой Ко­лесницы еще до того, как наука заговорила о причинности. Они также были за бортом тысячу лет. Нет нужды вылавливать их сейчас!

Вы безжалостны и бескомпромиссны!

Спроси себя, могли бы Бодхидхарма, Хуйнэн или Шэньхуй быть жалостливыми и склон­ными к компромиссам? Разве ты до сих пор не смотришь из воображаемого феноменально­го центра? Истину оттуда не увидеть! Помни: как «Я» ты ноуменален!

III. ЧТО КАСАЕТСЯ МЕНЯ

Как грустно слушать людей, которые говорят о себе, как будто они существуют, хотя должны бы знать, что к чему!

Возможно, ты ошибаешься, презирая их—они могут просто быть честными, отказываясь притворяться!

Но я имею в виду тех людей, которые должны знать, что ничто объективное не может существовать как таковое.

Кроме как феноменально. Я полагаю, что по­скольку они ясно осознают, что по-прежнему сильно отождествлены, они не хотят выглядеть лицемерами, притворяясь, что не отождест­влены.

Но если они не начнут жить в соответствии со своим пониманием того, чем они не являются, смогут ли они когда-нибудь избавиться от этой фиксации? Раз­ве это не практика не-практики?

Пока это игра в «давайте притворимся», — это практика, а не не-практика, и такая же беспо­лезная, как и любая другая форма практики.

Я не могу примириться с их отношением, они