Стейс Крамер - Мы с истекшим сроком годности Страница 28

– Я так понимаю, наша миссия провалена? – спрашивает Андреа.

– Абсолютно точно. Провалена, – констатирует Карли. Я замечаю, как тяжело ей дается скрывать отчаяние.

– Слушайте, а может быть, письмо вовсе и не в пещере спрятано? – говорит Фелис.

– Точно! Мы же об этом даже и не думали, – подхватывает Том.

За нашими спинами появляется Мариас.

– Друзья, перед тем, как отправиться в Карипе на ночевку, я даю вам полчаса, чтобы вы смогли пофотографироваться и купить сувениры.

Мы снова разделяемся на две группы. В этот раз я была в компании Эдриана, Фила и Андреа. Вблизи пещеры находятся музей Александра фон Гумбольдта и небольшая площадка, на которой размещены информационные пункты, сувенирные лавки и туалеты. Пока Карли, Фелис, Том и Брис пошли на разведку в музей, мы решили исследовать туристическую площадку. Это оказалось довольно непростое задание, поскольку помимо нас на площадке находилось еще около пятидесяти человек.

Попытка узнать в информационном пункте, не помнят ли они одного из сотен тысяч туристов человека по имени Джон Хилл и не оставлял ли он у них письмо, была напрасна и глупа, как это выяснилось впоследствии. Мы не нашли ни-че-го, что могло бы нас привести к истине.

– Кому расскажешь, не поверит, что мы гоняемся за призрачным письмом туда-сюда весь день. Мне кажется, еще немного, и мы сойдем с ума, – говорит Андреа.

– А мне это даже нравится, – говорит Эдриан. – Я чувствую себя пятнадцатилетним мальчишкой, который играет со своими друзьями в «поиски сокровищ». Следующий пункт назначения у нас Бразилия?

– Да, – отвечаю я. – Для Карли это не просто путешествие, отдых и развлечение. Это был ее стимул к жизни. Она так хотела вновь получать письма от Джона, так хотела снова почувствовать себя неодинокой, нужной кому-то. Она пожертвовала многим, чтобы оказаться здесь.

Мне показалось, что все то, что сейчас чувствует Карли, передалось мне. Я ощущаю горечь и разочарование, два неразлучных спутника жизни, которые словно сорняки оплетают все пространство души.

– Уразилиа, – говорит Фил и показывает пальцем на невысокий столб, напичканный деревянными указателями, направленными в разные стороны. На одном из них, мы видим надпись «Бразилия».

К одному из указателей подходит турист, на футболке которого принт в виде итальянского флага. Он достает из кармана небольшую записку и сует ее в небольшую щель, которая образовалась между двумя соединенными деревяшками, имитирующими указатели.

– Фил, да ты гений! – говорит Эдриан, резко вскакивает и бежит к столбу.

Через несколько секунд Эдриан подходит к нам с запиской в руках.

– Не может быть, – говорю я. – Это что, действительно его послание?

Как только вторая группа вернулась из музея с окончательно поникшим настроением, мы, не затягивая интригу, сразу же отдаем в руки Карли записку, на обратной стороне которой заметны инициалы «Дж. Х». Далее следуют минуты объятий и нескончаемого потока радости, глядя на нас со стороны, можно было подумать, что мы в самом деле нашли клад.

– Если бы не Фил, мы никогда бы не нашли ее, – говорю я.

Карли разворачивает записку и начинает читать:

– «Фос-ду-Игуасу. Горло Дьявола. 25 шагов от смотровой площадки».

Мариас сказал, для того, чтобы ощутить всю девственную красоту Венесуэлы, нам следует добраться до Карипе не по суше, а по воде. Микроавтобус нас довез до небольшого причала из темных трухлявых досок, около которого были пришвартованы три длинные лодки.

– Сейчас мы отправимся прямо по дельте реки Ориноко.

Как только мы перебрались в лодки, лодочники, которыми, по всей видимости, были местные жители дельты, почти что синхронно отвязали мощные веревки от столба, и мы двинулись в путь.

Лодка стремительно идет вперед, нарушая своим острым носом водную гладь. Узкие каналы ограничены небольшими островками, на которых растут пальмы, фруктовые деревья и папоротники, превратившие маленькие клочки земли в настоящие джунгли, точь-в-точь похожие на те, что описаны в книгах Дойля, Хаггарта и Верна. Всюду слышно пение самых разнообразных птиц, жужжание, постукивание, щелканье и какие-то вовсе не знакомые звуки, которые наводят на меня и страх, и любопытство. Если приглядеться, можно заметить, как по массивным веткам деревьев ползают маленькие обезьянки.

Лодка повернула влево, и, проплыв несколько метров, мы увидели по берегам реки ветхие деревянные постройки на сваях, без стен, крыши которых покрыты пальмовыми листьями.

– Это жилища местных жителей – варао. Дословно варао переводится как «люди на каноэ». Они действительно передвигаются исключительно на каноэ, питаются в основном рыбой. Их дети учатся плавать быстрее, чем ходить.

Прибыли мы в Карипе, когда солнце скрылось за горизонт. Мариас сопроводил нас до небольшого аккуратного домика, где нам предстояло остановиться на ночь.

– Дома здесь называют шале. Хозяйку шале зовут Аннетта, вам повезло с тем, что она неплохо говорит по-английски, что здесь на самом деле большая редкость.

Аннетта оказалась очень гостеприимной женщиной. На вид ей лет пятьдесят, бронзовая кожа, лицо покрыто сеткой глубоких морщин, черные густые волосы забраны в пучок. Улыбка с ее лица не сходила ни на минуту. Аннетта разместила нас на первом этаже в двух уютных комнатах. Как только мы умылись и переоделись, Аннетта позвала нас на кухню ужинать.

– Вы, наверное, очень устали?

– Еще как. Но это довольно приятная усталость, – говорит Брис.

Хозяйка каждому из нас подает большое блюдо, на котором несколько тонких лепешек, кусочки вареной рыбы, яйца и овощи.

– Аннетта, вы хорошо говорите по-английски, откуда вы родом? – спрашивает Фелис.

– Мы с родителями всю жизнь прожили на Мальвинских островах, а когда в восемьдесят втором году начались разногласия с Великобританией и острова достались английскому королевству, пришлось подстраиваться под новый уровень жизни, местные начали уезжать в Аргентину, на островах количество англичан резко возросло, и постепенно английский язык стал вторым после моего родного. А вскоре я вышла замуж за англичанина. Он был военным, из-за него мне пришлось покинуть острова и посетить множество государств. В Венесуэле мы решили остаться, как только его срок военной службы истек.

– А где он сейчас? – спрашивает Эдриан.

– Сейчас он в основном проводит время в дельте, охотится, рыбачит, а потом торгует на местном рынке.

Дом Аннетты располагает просторной уютной террасой с идиллическим видом на горные массивы. Аннетта заварила мне ароматный травяной чай, и я решила перед сном посидеть на террасе. Сумеречное небо, прохладный воздух с запахом апельсинов и мокрой листвы, и тишина, которая завораживает, кружит голову и заставляет погрузиться в атмосферу, пропитанную меланхолией.

Внезапно, я чувствую чье-то присутствие рядом со мной, оборачиваюсь и вижу Карли.

– Аннетта рассказала, как однажды к ним в шале заползла анаконда, представляешь? Но ее муж не растерялся и застрелил змеищу. Она говорит, что змеи частые гости в местных домах.

– Спасибо, Карли, теперь я точно сегодня не усну.

Карли смеется и подъезжает ближе.

– Ты нормально себя чувствуешь? – спрашиваю я.

– Лучше, чем обычно. И я хочу поблагодарить тебя за это.

– Я ведь ничего не сделала. Это было твое решение.

– Я хотела сжечь письма Джона. Все до единого, чтобы перестать терзать себя мыслями, надеждами, что я поправлюсь и поеду туда, куда проложил маршрут мой муж. Я искала коробку с письмами в комоде, а она как назло куда-то запропастилась, и тут в палату заходишь ты. А потом, после того, как медбратья уложили меня в постель, ты начинаешь петь именно ту песню «Колд маунтин», которую пел мне Джон. И в тот момент я поняла, что ты мой знак. Знак того, что я совершила бы огромную ошибку, расставшись с прошлым. С Джоном. Я благодарна тебе за то, что ты появилась именно в тот момент, когда я была на грани отчаяния.

– Карли, – говорю я, не зная, что добавить. – Посмотри, как прекрасен мир, когда в нем царит природа, а не люди.

Глава 16

За последнее время мы впервые проснулись, когда земля уже впитала в себя утреннюю росу. Позавтракав и попрощавшись с Аннеттой, мы отправились на местный рынок, чтобы купить в дорогу фруктов. Рынок похож на огромный муравейник, куча людей непрерывным потоком переходят от одного прилавка к другому, торговцы говорят на ломаном английском, порой некоторые туристы и вовсе с ними общаются при помощи жестов. Изобилие запахов околдовывает нас. Всюду хаос, суматоха, шум, но это нисколько не отталкивает, а наоборот, завораживает.

Мы договорились с Мариасом встретиться у рынка в десять утра. Добравшись до Каракаса, мы сразу отправились в клинику, где Карли уже заранее договорилась о проведении диализа. Больше всего меня тревожила мысль о том, как Карли будет совершать процедуру очищения крови, когда мы будем вдали от центра. Но, к счастью, мои опасения не оправдались, врачи оказались довольно компетентными, без лишних минут ожидания приняли Карли, а нас отправили в холл и предложили чаю. По окончании диализа Карли потребовалось еще пара часов покоя, чтобы набраться сил для очередной долгой поездки.