Слава Бродский - Страницы Миллбурнского клуба, 2 Страница 35

«Я должен поговорить со своей семьей», – осторожно ответил Марен.

«Я буду на рыночной площади, на углу у колодца. Я прошу Вашего снисхождения, не оставьте без ответа мою мольбу, ведь и у Вас есть сын», – сказал крестьянин.

Марен пришел к повозке, где Тилла и Малида ждали его с нетерпением. Он рассказал им всю эту странную историю о мальчике, продавшем медвежонка с порванным ухом и теперь вынужденном жить с медведицей в лесу. «Ну что ж, видно, пришло время для Треуха вернуться туда, откуда он родом, – сказала Малида после некоторого раздумья. – И пришло время для нас поискать новое место для жилья. Тилла не сможет вечно представляться парнем. А я становлюсь слишком старой, чтобы трястись в повозке. Мне кажется, мы должны рискнуть и довериться этому незнакомцу». Тилла молча слушала, чувствуя печаль и тревогу. Она не могла представить новый дом, расположенный где-то в лесу, жизнь среди посторонних людей, которых она только и видела по дороге на ярмарку. А Треух не был для нее просто домашним животным, он был членом ее семьи, как будто бы братом. Но все же она доверяла мудрости своей бабушки.

Когда к вечеру поселяне отправились к Медвежьему Логову, семья менестрелей ушла с ними. На рассвете следующего дня Тилла, Марен и Треух последовали за Сандаром в горы. Целый день они поднимались выше и выше, туда, где Тростничок жил с медведицей. Почти всю дорогу Сандар шел впереди как проводник, но по мере приближения к предполагаемому месту берлоги медведицы было видно, что Треух узнавал эти места. Он более не следовал за людьми, а шел впереди. Время от времени он останавливался и обнюхивал стволы. Тилла заметила следы когтей на коре деревьев – это медведица помечала свою территорию.

К сумеркам они разыскали берлогу. Это была большая песчаная яма, на склоне горы, которая уходила под корни огромной ели. Чуть в стороне, у ручья, был лагерь Тростничка: навес, покрытый еловыми ветвями, углубление для костра, выложенное камнями, и кладка дров.

Тростничок и медведица отсутствовали, и вся компания расположилась в ожидании у костровой ямы. Но вот их окутала темнота, и они разожгли костер, чтобы согреться, отогнать роившихся комаров и заранее предупредить Тростничка о своем присутствии.

Тилла, изможденная долгим восхождением в горы, заснула, приткнувшись к теплому брюху Треуха. Она проснулась от странного ощущения, как будто кто-то звал ее издалека. Она села, испугано оглядываясь. Костер догорел, и только светили, потрескивая, угли. Марен и Сандар дремали рядом. А Треух был настороже и высоко поднял голову. Он сел совсем прямо и весь превратился в слух. И вот Тилла услышала это – отдаленную песню флейты, которая бежала, как серебряная струя небольшого ручья, сверкающая в отблеске отраженного лунного света. Музыка звучала громче, ее источник постепенно приближался. Тилла слушала, и все ее страхи куда-то отступили, ее пальцы стали тихонько шевелиться, как бы перебирая струны лютни, отвечая созвучными аккордами. И вдруг флейта неожиданно замолкла – возможно, медведица и юноша учуяли запах дыма костра. Марен и Сандар поднялись. На время тишина повисла над ними, и только настойчиво зудели комары, которые облаком вились над ними. Но вот Тилла услыхала мягкую, тяжелую поступь приближавшейся медведицы и торопливую поступь человека.

Наконец за деревьями показался огромный силуэт медведицы. Треух вскочил и игриво бросился к матери, как совсем маленький медвежонок. Когда медведица увидела почти взрослого медведя у своей берлоги, она угрожающе встала на задние лапы и зарычала. Но когда ноздри ее черного носа уловили его запах, она опустилась на четыре лапы и позволила ему приблизиться. Она всего его старательно обнюхала, в то время как он кротко распластался перед ней. Потом тщательно вылизала его нос, глаза и уши. Мягко урча, она двинулась к своей берлоге. Хотя Треух совсем вырос, он последовал за ней послушно, как будто он все еще был мохнатым малышом.

Тилла наблюдала за двумя медведями, почти не смея дохнуть. Когда медведица и следовавший за ней Треух скрылись в берлоге, Тилла заметила фигуру юноши, осторожно выступившего из-за деревьев. Он был приблизительно такого же возраста, как и она, высокий, со спутанной копной волос. «Тростничок! Сынок!» – вскрикнул Сандар, стоявший рядом с ней. И в следующий момент отец и сын сжимали друг друга в объятиях. Так, обнявшись, они простояли долго-долго. Наконец Сандар повернулся к Тилле и Марену. «Сынок, – сказал он, – мы в неоплатном долгу перед Мантером и Терном. Треух принадлежал им, и они согласились привести его сюда и отпустили его ради тебя». Сандар и Тростничок низко поклонились. Тростничок все еще выпрямлялся после своего поклона, глядя на Тиллу с изумлением, любопытством и благодарностью, а она уже успела при лунном свете рассмотреть его яркие голубые глаза. Тилла надеялась, что при лунном свете невозможно было заметить, как краска смущения залила ее лицо, когда глаза их встретились.

…Когда Сандар, Тростничок и двое менестрелей появились в Медвежьем Логове, вся деревня высыпала поприветствовать их. Три дня подряд в деревне стоял пир горой. Иногда во время всего этого шумного веселья чувство глубокой грусти вдруг охватывало Тиллу. Она тосковала о Треухе. Но Тростничок рассказал ей о весеннем и осеннем пирах, когда поселяне и медведи собирались вместе, так что она как-то успокоилась, в надежде на то, что ей удастся видеть Треуха хотя бы два раза в году.

Марен, Малида и Тилла решили принять приглашение всей деревни. Они остались жить там. Со временем они прониклись полным доверием к своим новым друзьям и соседям, раскрыли им свои настоящие имена и свое происхождение и рассказали им о том, как они спаслись бегством от короля.

Тилла и Тростничок очень подружились. Как же интересно им было друг с другом! Большую часть времени они проводили вместе, то помогая своим семьям по хозяйству, то беседуя о своих приключениях, а то – играя на своих инструментах или танцуя вокруг вечерних костров вместе со всей молодежью Медвежьего Логова. Тростничок очень удивился, узнав, что Тилла умеет читать. Ведь никто в деревне не имел доступа к грамоте. Он попросил, чтобы она научила его этой премудрости. Они сидели под тенистыми деревьями, и палец юноши сперва неловко и медленно, а потом все легче и быстрее, следовал по строчкам книги за пальцем его терпеливой учительницы. А Тростничок учил Тиллу читать лес – так, как когда-то учила его медведица.

Стоит ли удивляться, что они крепко полюбили друг друга?

Их семьи были счастливы благословить их, когда они объявили, что хотят пожениться. Тилла и Тростничок отпраздновали свою свадьбу в полнолуние после первого заморозка. Все жители деревни и все медведи пришли на этот пир. Сиан, учитель игры на флейте, был там тоже. Как прекрасно вместе играли на своих инструментах Тростничок и Тилла! А Треух все плясал, плясал, да отплясывал.

Евгений Любин – родился в Ленинграде, с 1978 года живет в Нью-Джерси. Автор десяти книг прозы и поэзии на русском (три последние изданы в Санкт-Петербурге) и двух книг на английском языке (изданы в США), многочисленных публикаций в газетах и журналах России, США, Венгрии, Израиля, Германии и Франции. С 1999 года печатается в альманахах и журналах России («Континент», «Нева», «Север», «День и ночь», «Северная Аврора», «Новосибирск»). Иностранный член Союза писателей Санкт-Петербурга, председатель Клуба русских писателей Нью-Йорка.

Русский детектив

(Литературный сценарий)

Участники:

П е р в ы й – офицер ГРУ большого ранга.

В т о р о й – офицер ГРУ, рангом пониже.

Сотрудники секретного института:

Н а т а   Ш а р о в а – старая дева тридцати двух лет.

Л я л я   К о р и н а – красивая брюнетка двадцати пяти лет.

В и л е н   К о з л о в – высокий, юркий, двадцати лет.

В а г н е р   Н и к о л а й   Н и к о л а е в и ч – главный геолог, низкорослый, обрюзгший, пятидесяти пяти лет.

Г л у х о в, по прозвищу «Скафандр» – начальник отдела кадров, с квадратным черепом, совершенно лысый, пятидесяти лет.

Б е л о б р ы с ы й – без имени, стройный привлекательный блондин сорока лет.

Э к с п е р т   пожарной охраны – мужчина тридцати лет.

М у ж ч и н а   без лица.

В а х т е р  –  неопределенного возраста.

Место действия – Москва и Прибалтика, начало 70-х.

Москва. Поздний вечер.

Комната просторная, служебная. Длинный стол буквой «Т». Здесь бывают небольшие заседания. Сейчас в комнате два человека. Оба в гражданском, но по выправке и одинаковости костюмов, белых рубашек, серых галстуков видно, что оба служат. Их возраст и осанистость позволяют судить об их значительных должностях.

П е р в ы й  – лет пятидесяти, главный. С лицом значительным и грубым, мужиковат, медлителен, основателен.