Сергей Белозёров - Словарь далей

Сергей Белозёров

Словарь далей

Сергей Белозёров по прихоти судьбы выпал из своего поэтического поколения — поколения семидесятников. Зато общенародную долю своего поколения — поколения мальчишек, хлебнувших всех горестей послевоенной жизни, выросших на голодном пайке, вынесших на своих плечах и оттепель, и застой, и перестройку, и страшные 90-е — разделил сполна.

Сергей Белозёров родился 10 июня 1948 года на Дальнем Востоке, где служил в лётном полку его отец. Затем отца перевели в Белоруссию, о которой у Сергея осталось много ярких впечатлений детства, впоследствии ставших стихами. А через некоторое время Белозёровы переехали в Тулу, которая и стала настоящей родиной Сергея. Где-нибудь в Москве или Ленинграде в конце 60-х и 70-х годов бурлила как официальная, так и полуподпольная литературная жизнь, кого-то преследовал КГБ, кто-то выходил на площадь и уезжал из страны, кто-то сидел в лагерях или спецпсихбольницах, а кто-то верил в светлое завтра и коммунизм к 80-му году. А Белозёров, выросший на поэзии фронтовиков — Слуцкого, Самойлова, сидельца Смелякова — просто писал стихи. На жизнь он зарабатывал, как тогда было принято, журналистикой. Если бы случился в его жизни Литинститут, Союз писателей и прочие литературные институции, переводившие автора из разряда любителей в разряд профессионалов, возможно, его судьба могла сложиться иначе. Как знать. Но не было в его жизни ни Литинститута, ни Союза писателей.

Печатался он как поэт в основном в местных тульских газетах, и довольно скоро снискал в Туле известность в «узких кругах», был любим студентами и вольнодумной интеллигенцией, его стихи пели под гитару и фортепиано, переписывали от руки, они звучали в спектаклях. Ему удавались экспромты, они тут же расходились в народе. Из крупных публикаций — «Сибирские огни» времён его армейской службы в Сибири, затем «Нева» — в 1986-м и «Огонёк» — в 90-м. С «Невой» помог Илья Фоняков, поддержавший поэта, и написавший о нём тёплые слова в том же году в «Знамени». С «Огоньком» вышла интересная история. В конце советской власти, которая ещё не знала, что это конец, Белозёрова решили посадить доблестные органы госбезопасности за его острые журналистские материалы в «Комсомолке». Хотя Белозёров никогда не был диссидентом по убеждениям, его профессиональная честность сделала его «неудобным» советской власти. Найти повод для профессионалов в штатском не составило труда, и Белозёров оказался в 83-м году в ссылке, с запретом заниматься профессиональной деятельностью, — на станции Зима Иркутской губернии. Да-да, той самой, где родился мэтр официальной поэзии Евтушенко. Однажды мэтр посетил родной город, и Сергею удалось передать ему свои стихи. Видимо, спустя много лет Евтушенко неожиданно обнаружил их в своих архивах и опубликовал в «Огоньке». В ссылке Белозёров официально работал кочегаром и писал под псевдонимами статьи во все местные газеты. В Сибирь вместе с ним поехала и его беременная жена, поэт и журналист Ольга Подъёмщикова (1961–2000), получив за это народное звание «последней декабристки». От этой ссылки осталась на память у Сергея и книга Анатолия Кобенкова «Послание друзьям» (Иркутск, 1986) с дарственной надписью: «Дорогой Серёжа! Я очень надеюсь на то, что у тебя всё будет хорошо. 9.4.86. Толя».

С перестройкой, казалось бы, всё и должно было наладиться. В конце 80-х в Туле при местной газете «Молодой коммунар» Сергей основал творческое объединение «Мастерская», в которое сбежались наиболее талантливые «неофициальные» литераторы области. А в 1989 году в Туле вышла его первая и последняя книга «Словарь далей», изуродованная, как и положено, редакционной цензурой. С прилавков она исчезла стремительно. В эпоху демократии острое и талантливое журналистское перо Белозёрова также оказалось востребовано. Он писал статьи, которыми зачитывались. Когда началась война в Приднестровье, Сергей по собственной инициативе поехал туда собкором газеты «Тульские известия», несколько раз едва не расстался с жизнью, был контужен, получил сотрясение мозга, шок, трещину теменной кости, двойной перелом ребер — это официальные диагнозы, которые потом поставили ему врачи. С этой войны он привёз уникальную книгу репортажей, которая была опубликована, увы, только в газете.

А потом… судьба отвернулась от Белозёрова бесповоротно. В местный Союз писателей его так и не приняли. Он подрабатывал случайными заработками, почти не писал стихов… Его лишили собственного дома, жил он у случайных знакомых, а паспорт попросту потерял… Умер Сергей Белозёров 12 ноября 2002 года в Туле на 55-м году жизни, так и не дождавшись ни второй книги, ни хоть какого-нибудь официального признания. Его имя будто бы пропустил в мартирологе русских поэтов нерадивый писарь.

Прекрасный поэт и яркий журналист, он так и остался известен только в «узком кругу», незамеченным той Россией, которую он любил и о которой писал. Пусть же хоть теперь его стихи будут услышаны.

Андрей КОРОВИН

"Бесплатное образование —…"

Бесплатное образование —тем, у которых нет призвания.

А мы последнее потратилина книжки, сборнички стихов,чтоб к нам пришли преподавателиСамойлов, Слуцкий, Смеляков.

Как славы нам и как добра желать,мы изучали по ночам,потом пришлось еще доплачивать,но так, судьбой, по мелочам.

Заплатишь — и не надо мучиться,и весело держись за гужуроков музыки и мужества,они рифмуются к тому ж.

Последний солдат

Когда умрет последний ветеранбольшой войны — а это будет скоро —какая из освобожденных страннад ним склонится горестно и скорбно?

И кто объявит траур мировойпо этому последнему солдату?

Его могила зарастет травой,кладбищенская пыль падет на датуего рождения — 28-й…

Ну вот, опять пришел он, как домой,в родной окоп, и от шальных осколковдоской прикрылся, не страшась нисколькопередовой — ведь худо лишь зимой

и в дождь. А так, пока тепло и сухо,и можно покемарить без затей,почти спокойно: лишь бы эта сука —война — не дотянулась до детей…

Среднерусская дорога

Среднерусская дорога…И ухабы, и морока,и простая, как частушка,вырастает деревушка:восемь, что ли, там домов —в общем, как в частушке слов.

Среднерусская дорога!Каждый дом — шагах в пятиот державного пути,здесь отмеченного строго:то квитанцией налога,то медалью на груди.

Похоронок было много,свадеб не было почти.

Среднерусская дорогагромыхает у порога —ей как будто все равно,если здесь остынет печка,и обрушится крылечко,и доской забьют окно.

Разве что у мимоезжих,мимолетних, мимоспешныхшелохнется, ворохнетсяощущение стыда,что из отчего колодцабез следа ушла вода.

Среднерусская дорогаподнимается пологомимо вымерзшего дома,мимо вымершей избы —это ясно и знакомо,это вычерки судьбы,это — выпало словечко,укатилось, как колечко,и не жжется, не смеется,затерялось…                         И тогдаи частушка не поется,и Россия — сирота.

Среднерусская дорога…Вот и снова — без упрека —вырастает, как частушка,небольшая деревушка:восемь, что ли, там домов —в общем, как в частушке слов.

Если будет свет в окне —мне светлей в моей стране.                                            1978

Деревня Белица

Пекли мы воронят в лесу — мне доставались ножки,и пескари считали попасть ко мне за честь,бывало по пол-торбы мороженной картошкия с поля приволакивал, тошнотиков поесть!

Хорошего, короче, бывало в детстве много,и даже председатель катал меня в седле!Но вот Василь Красевич                                             отстегивает ногу,и в хате как-то сразу становится светлей…

Вся в коже лакированной, в стальной блестящей сбруе,и дерево, как леденец, медовое насквозь…Да я б отдал одну свою, а надо — и другую,чтобы такую вот иметь! Увы, не довелось.

Василь Красевич умер. Протез лежит в курятнике,загаженный, замызганный. Пропали ордена.Ну, что, мои сограждане, соратники и ратники,хоть рюмку с хлебом выставим? А может, на хрена?

И Мишка, младший сын его, в отряде космонавтовзазря лет десять гробился, на пенсии теперь,речушку осушители сделали канавой,из леса изуродованного ушел последний зверь.

Родную Могилевщину, названию согласно,угробил взрыв чернобыльский весенним тихим днем,но это — дело прошлое, зачем рыдать напрасно,двадцатый век закончили! С чего теперь начнем?

Из Иркутского цикла