Тарусские тропинки. Альманах 2024 - Творческое объединение Поэтов Тарусы Страница 15

Малоархангельск и Белёв,

Орёл, Калугу и Тарусу,

Коломну, Серпухов, Рязань,

Ильиногорск, Касимов, Муром-

В одну страну смогли связать

Вдоль всей Оки и править с миром!

Пусть кто-то, жаждою томим,

К родным истокам возвращаясь,

Увидит вдруг: среди равнин

небесной лентой извиваясь,

Приветствуя семь областей,

Приняв сто тридцать семь притоков,

Проводником людских страстей

Спешит река в объятья рока!

А берега зеркальность вод

Сквозь толщу лет шлифуют ветром,

И росы звездам строят плот

С высоко-проводным эффектом.

Сквозь время Белая Луна

В глубины синие ныряет,

А кванты чуткая волна

Своею меркой отмеряет.

И плещутся в плывучих днях

Связные важных сфер мобильных-

Три буквы вечных в именах!

Три знака — родственных и сильных!

Полынный венец. Чернобыльское эхо.

1.

Душа в плену колючей белизны…

Но жару сердца — не подвластен иней,

Лишь безмятежность лун в мои кочует сны,

Молчание небес врачуя синью.

Уснуло время в памяти людской,

Лишь полнятся негромких перезвонов

Серебряно — заутренний покой

Да неизменный родниковый говор.

Не сторожит рассветы вороной,

Росяных трав копытами касаясь,

Ни пахарь, что веками бороной

Трав сорных корни вырывал, играясь.

Звенит в тоске полуденная марь,

Улыбку неба скрыв в пеленах черных,

Да обесточенный скрипит фонарь,

Являя чудо в бисеринках зернах…

Безлюдная обитель тишины…

Порою ветры с перебранкой грома

Встревожат память матери — весны,

Споткнувшейся у брошенного дома.

Чем заплатить за свет пытливых глаз?

Что жертвовать во имя вечной жизни?

Как прорастить, земля, на этот раз

Зерно любви на поле дикой тризны?

И вторит мне огонь седой луны,

В своей печи сжигая днем и ночью

Обугленных желаний валуны,

Переводя зигзаги в многоточья…

2.

Времени вектор, надежд изваяние,

Тихо скользит по холодной росе.

Ищет для новой эпохи сказания?

Иль бесконечной внимает слезе?

Прячет раздумья свои придорожные

Дикой рябинки библейский листок,

Блики огня, золотисто — тревожные,

Греет в объятьях своих мотылёк.

Звери и птицы в бессильном отчаянье

Множат унылую жертвенность мест,

С неба — подателем Благ и Печали

Людям подарен полынный венец.

В зорях былинных нежданные вестники -

Цезий и стронций кадилом кадят,

Кроткие метинки черной агрессии

Ноги мои, не спросясь, полонят…

Альфа и бэта — частицы со смыслом

Гонят нахально из глаз синь — рассвет,

Вновь над людьми неизведанным промыслом

Микрорентгенный встал авторитет.

Кто мы земле — миротворцы и пахари?

Те, кто встречал попрошаек в штыки?

Сеяли жито и в горе не плакали,

С богом сверялись, грозе вопреки?!

Кроны деревьев и травы до пояса

Не пропускают к лугам солнца луч.

Кошки, собаки внимают без голоса

Сумеркам страха, что тьмою могуч.

3.

В ториевом поле колючие ночи

Ежатся в ужасе капли воды.

Звездно мерцают могильников кущи-

Аперетивом свинцовой руды.

Также по вёснам здесь аисты селятся,

Сливы и яблоки бредят в снегу,

Только изгнанник прийти не надеется,

Атома слуги его стерегут!

Мирные земли свинцовой испариной

Плотно укрыты в хранилище лет.

Так, без войны, доля мужа — изгнание.

Голым. Таким, как родился на свет.

Только не в жизнь, а на смерть расселение…

Смерть, что была заперта — вознеслась!

Кто мы теперь? В книгах чьих осмысление?

Надо ль спешить в изотопный дом красть?

Красть, чтоб пустить эту смерть рукотворную

Ставить на людях печати свои?

И насыщать легионы тлетворные

Кровью живою. Невинною…

Сколько всего этой крови подарено

Рыжей геенне смиренным слугой?

Прячась за круги молчанья, подавленно,

Что обретал в ситуации той?

Ради какой благодати для мира

Из душ невинных ваялась свеча?

Боль и растерянность ткали порфиру

Шёлком страданий для гамма-луча?

Плавилось время в четвертом реакторе.

Силу копил смертоносный бассейн.

Три человека — спасительным фактором

Для облегченного вздоха властей.

Боря Баранов и Леша Ананенко,

Вместе с Валерой Беспаловым в глубь

Вод полонённых нырнули отчаянно,

Чтобы спасти этот мир … Не забудь!

4.

Небо однажды в глазах затуманенных

Вспыхнет забытым цветением льна…

Рябью тропинок исхоженных, маминых,

Смутно в тиши отразится Луна.

Кто мы для неба? — С молитвой и песнею

Дружно крепивших судьбы своей нить?

Звездный огонь цвел во взглядах той истиной,

Благославляющей долгую жизнь.

В криках беззвучных сменяются ночи,

Грани заката —