Тарусские тропинки. Альманах 2024 - Творческое объединение Поэтов Тарусы Страница 16

Скорбно ветра детским лепетом ропщут

В зоне, сквозь ветви ракит и берёз…

Кто мы для вас, не рождённые правнуки?

Мы, кто детьми замурован в свинец?

Кто это знает? — Иисус? Аннунаки?

Кришна? Иль Будда? Аллах? Иль скворец?

В ториевом поле огни перестужены,

Импульс пытаются сердцу сменить,

Душам невинных детей очень нужно

Из-под земли в небеса воспарить!

Кустик полыни слезой Богоматери

Молча скорбит в параллельных мирах…

А по следам капли солнца старательно

Зреют для сердца живого в цветах.

5.

Мифы с легендами меркнут беспечно

В новой эпохе дразнящих идей.

Ядерный синтез горы рукосечной

Высится в тучах отчаянных дней.

Камни у ног омываются водами,

Радуги в травах, красуясь, блестят,

Судьбы людские кружат хороводами,

звездный пытаясь примерить наряд…

Кто мы воде? Родниковой? Особенной?

Влагой целительной бьющей из недр,

Дух наш питающей, дух малой родины,

Свято хранящий прадедов завет.

Боль Нагасаки в нас. Гнев Хиросимы.

Семипалатинска, Кыштыма вой,

Но… для любителей ядерных взрывов-

Мы — лишь явленье — нечаянный сбой.

В скольких родах честь и слава оборваны

Силой — источником вечной вражды?

Вырвавшей с корнем, как травушку сорную,

Нас из земли, из небес, из воды?

Кто мы для тех, кто наследует таинства

Древних мистерий вселенских причуд?

Дух человеческий, как не старается,

Но остается их помыслам чужд.

Только в дожде желтой ржавчиной чванится,

В снеге — смертельной иглой холодит

Век радиации — лютого качества,

Общим сознанием руководит.

6.

Тих и задумчив реактор Чернобыля…

Запах озона развеялся вдаль…

Лишь, в сталактитах застывших, особые

Тени голубят немую печаль…

Атом — религия и диктатура,

Сердце живое пронзает собой,

Несогласованная партитура

В гамме мажор резонирует сбой!

Неудержимость потомков Адама

Торит свой путь, босиком семеня,

Поиска импульс в долине обманов

Родственен дыму стихии огня.

Встали под знамя гиганта — титана

Козыри древней колоды Таро -

Каждый адепт от царя до смутьяна

Жаждет добыть у жар-птицы перо.

В храмах, мечетях вовсю златословными

Тешат молитвами пыль пирамид…

Ну а ученые — радиоволнами

Крошат без устали твердый гранит.

Как обуздать чернокрылые ветры нам,

Зоны всеведущих стражей — творцов?

Как осознать, что мы все — её жертвы,

И одновременно в роли жрецов?!

Прячет раздумья свои придорожные

Дикой рябинки библейский листок…

Блики огня, золотисто — тревожные,

Греет в объятьях своих мотылёк.

Владимир Старостин

Стряхнувший пыль чужих дорог.

Здесь, под гулкими сводами храма,

Не слыхать словоблудья речей,

Тишина и склоненная мама

У икон в тусклом нимбе свечей.

Я стоял поражен, зачарован

На исходе январского дня,

Пораженный до клеточки мозга,

Ведь молилась она за меня…

И, прошедший от рая до ада,

Зная близко богов и жульё,

Я вдруг понял — всё золото мира

Не окупит слезинки её!

Родине

На красавицу с русой косою

Не насмотришься, сколь не смотри.

На лице её милом играет

Самый нежный румянец зари.

Загрустит — словно в поле березка.

Засмеётся — что звонкий ручей.

Зачарует и душу встревожит

Строгий взгляд её синих очей.

Памятник солдату.

Пацан был сам, как РПГ

— Одна душа без тела,

Держал Российский мощный танк

На крестике прицела.

А на войне, как на войне:

С Фортуной плохи шашни.

И грянул гром, соединив

Трубу со срезом башни.

Граната ярче тысяч звезд!

Рванула и погасла,

Полметра танковой брони

Прошла, как нож сквозь масло.

Дымил сгоревший экипаж,

По башне кровь, как розы,

И капли танковой брони

Застыли, словно слезы.

Мы память в сердце пронесём

Через века и даты.

Дымит сгоревший в поле танк

Как памятник солдату.

Родина.

Дохнула осень на природу -

И тают стайки вдалеке,

Лист тихо падает на воду,

Низинки в белом молоке…

Я бреду по осеннему лесу,

Невесомо легко в голове.

Ярко-красные капли брусники

Словно кровь на зелёной траве.

На полянке, обласканной солнцем,

Поднимается пар от земли,

И в далёком родном поднебесье,

Улетая, кричат журавли…

Ольга Федотова

Таруса

Здравствуй, городок Таруса!

Примостился на дуге.

На большой, на полноводной,