Эдуард Лимонов - Стихотворения Страница 21

Унылый сонный дождь. На даче обнаружил…

Унылый сонный дождь. На даче обнаружиля целую толпу ненужных старых книгАх груда ты моя! Долой обед и ужинсмакую в тишине. мне дорог каждый миг

Где тонкие и желтые страницыструили речь купцов. обманщиков студентовГде немец-доктор — ум. красотка ходит в лентахАвантюрист с скупцом мечтает породниться

И так мне лень легко. Так судорожна Ялтавдали где Чехов умиралИ весь он русский мир явился мне попятноИ я его любя. смеясь над ним рыдал

Порою любит он и пальмы и кулоныи прошлый магазин и сукновальный рядАмерикой блестит и в церкви бьет поклоныи в комсомол сдает неразвитых ребят

Но скоро скоро течь у времени привычкаопять явился дач неумолимый стройи вот в лесу поет. быстрей кукует птичкаСейчасное пройдет. а русское со мной

Если вспомню мясника Саню Красного…

Если вспомню мясника Саню Красногонаша жизнь что горсть песка — много разного

Помню лавочки и клен — деревянноеЯ бездельный парень был — окаянное

существо. читал-читал. после вечеромс хулиганами блуждал — делать нечего

Я на пляже исполнял стихи новыеСаня Красный ободрял. Поселковые

за меня б пошли горой. а теперь поэтНо товарищей таких. жаль мне больше нет

Вот поеду я когда в город харьковскийвесь одетый элегант — прямо лайковский

с невозможною женой. прямо дивоюзастесняются со мной. с ней красивою

Кто они уже теперь — алкоголикижена дети и завод. Сашки-толики

Но не подвел своих ребят — эй пропащие!Хоть один влез в первый ряд. все-то спящие!

И не горжуся я собой. но представитель я!от окраины родной. нет не зритель я!

Историческое

Все рубища. все немощь или белостьбогатырей в лесу оторопелостькогда берет их соловей из их одеждобразованием играя. свистом. крикомон держит их в молчании великомИ белотелость и одеревенелостьсих невежд

— А ну-ка ну! провинциальных нашихбогатырей в болотах вечно спавшихпочесывая ногу и ногойАту! Гони! восточная собакавеселая и дерзкая однакоА лежебоки впились в перегной

Стоит Илья который знамя звукаДобрыня не удержит сердца стукаТугарин-змей смеется сгорячаА белотелые испуганы и безволосыслегка жирны от страха уж раскосы…Владимир выглянул из-за плеча

Пошел учиться. и бледным окомчитал программуЛучи из русских князей с когтямивпервые Рюриктупой лукавый пустой Владимирс широким локтем богатыри

и чисто поле. и злаки злаки…медвежий кореньгустые мощии злаки злаки…

Вдруг островерхих татар причудасюда заездомлет так на тристаи это время проколыхалосьна злаках злаках…медвежий корень…

Идут костры. шумят знамена толкомкричит лисица изумленным волкомсплетаются червленые щитылюдей полно. вокруг степей без звукаи дерзко лица налитыиспугом. супом. луком

Не плачь не плачьовраг как аналитики князь сидит он будто паралитики размышляет в шелковой тениСегодня ты разделся и рассталсяЧего чего походом добивалсяКогда огни огни огни огни

И воины уж управляют княземслучайность села воинам на шеивраги скользят степные будто змеии больше больше азий

Уж азии стали мелькать вокруги в дереве в поклоне. в жесте рукв склоненной лошади и в лошадином мясеи лик их общий красен

Образование. Европа. полусонпоход поход сквозь летописи строемУмрем умрем и странностью покроемтак имена покрыть мечтает он

А возле в ответвлении оврагакак чем убить совет решает врагаУбить мечом или убить ли ядомТого и этого им очень очень надоИ сквозь других убийств непроходимый стройбез честолюбия. домой домой домой!

Лхаса

Какие-то фанзы. какие-то брынзытусклые бронзы и желтые бонзыглядят пред собою инглизы

Их Кук не ведет капитанА ведет с кровью даже славянПредводитель встает на карнизыи кричит пред собою девизыИ яблоко раздораим предлагает Лораих медсестра на восемь человекИ расстилается пред ними гор и рекужасный вид ТибетаИ разве не дали обетаво Лхасу войтии на этом путидорога как вид винегрета

Где камень. кустарник. ледник и гораи вечером камень и осыпь с утраОни же идут не смолкаяоружьем поя и бряцаяИ крутится их разговорвкруг Лхасы уже с давних порБольшая ли очень иль мелкая что ль?Накинуть на город туманы извольЗашли бы мы все под туманыВ ворота вошли неузнаныКто мы и что мы? — европейцев отрядиль просто ли скопище местных ребятНа уток охотиться горныхходили в одеждах притворныхи стража смеется монаховВ тумане их вид одинаков

Но нет не прошли. желтоглазымонахи имеют указыи вмиг отложив свою брынзухватают рукою за бронзуМечи и мечи застучалиа ружья преступно молчалиЛежат европейцы почтиМечта их во Лхасу войтибыла недоступной мечтою.Их пятку находят босоюи тащут кладут в упаковку камнейи кажется что европеец злодейИ дальше живет мирно Лхасаи запах удушливый мяса

Что знает сей город что заперто в нем?Мы таинство это когда-то вернемСейчас оно заперто в ЛхасеА будет преподано в классеНо это ужасно чтоб белый народвсе видел и знал непременно впереди взявши любые предметыиспользовал бы их ответы

Маленькие люди — родители мои…

Маленькие люди — родители моиженские груди — домики — бадьиВанные. столовые. вилки да ножиЖурналы все «Работница» серы и свежи

Еще журнал «Здоровье» — симптомы и врачимама моя мама — сердце подлечи!

Выкройка для блузки. Картошка мясо — хлебТо-то избегаю этих я судеб

То-то с детства в сторону. в сторону смотрелИ подобно ворону-птице улетел

Начал потихонечку. смеялись не учлиВот я и достукался. сам один вдали

Эх не туда бежали — юный ЭдуардНо тогда б едва ли. получился б бард

А ныне получился. фамилия нашласьЭх что ж я не лечился. Мама не взялась

Ода Сибири

Россия солнцем освященнаМосква и зданиев верхиСтоит в зиме непротивленнаПоди ее воспеть смоги!

и рельсы что идут повсюдучерез полянные лесаи хвои синие. И грудымехов. их длинные власа

В стране и соболь и куницаи мелкий безобразный мехи я владею кошек всехмечтая шкурой насладиться

То хмур то мрачен лес восточныйи грузный холм стоит Хинганединственный сквозь лес и срочныйстремится поезд северян

Его охватывают фонаринемногие кусочки рядомА остальное — посмотриВсе так же дремлет под нарядом

из хвои и шишек и снеговиль летней многослойной пылиЖильцы сибирские цедилина переездах мало слов

Когда в щедроте рестораннойиз Магадана дикий гости*бросает деньги добрый пьяный(вам это видеть довелось?)

— не верьте щедрому собратуназавтра ломит головаВы римлянин а он проклятыйРаз варвар он. и варвар два

Могучая лежит державатам в прикитайской сторонеВозле Амура слева справаживут войска на целине

Там танки сном еще объятыракеты спрятаны в холмахи там китайские ребятаразведкой ползают во тьмах

Вполглаза спят мои ИваныКазак же — белый старожилрассказывает в меру пьяныйкак он и в царскую их бил

А на востоке там эскадраМатросы бегают в портуВ Японию глядят и правдалишь адмиралу в рапорту

Японцы вроде ищут рыбуна шкунах небольших системно приглядеться коль могли быувидим — заняты не тем

От городов идет японскихмогучий пар и твердый жари закрывает даже солнцеи с населением кошмар

У них подъем в литературеАкутагава. Такубок(Но если б были в нашей шкуреяпонец вряд ли что бы мог)

Но мы вернемся под обрывыродных восточных береговИваны. Пети ищут рыбуи ловят крабов и китов

и порт Находка. доски. доскии крики «Майна!» — подымайПока же спит весь град московскийда и вообще весь старый край

Люблю Сибирь когда подуматьлюблю ее призывниковидущих в армию. и чумыее чукчей-охотников

люблю московских переводчици слово громкое бурятее досафовцев и летчици в яркой тундре оленят

Кипят чаи. смеются чумыВосходит солнце в сторонено непричастен я угрюмои ледовито скучно мне

Я не могу их дни простыес усмешкой брата разделитьВедь вот стихи эти такиежурнал не может поместить

Мне нужно книжек от БодлераОт Андре Жида и МишоА нет — нехороша и эраВ стране и жить не хорошо*

И если нет И. Кабакована выставке. а вышел срокИ нарисованного слова«Где Петя?» я найти не смог

и коль уехали ребятана Запады в чужую глушьи я уеду. что же я-то!Прощайте вы — мильены душ!

И вы — о редкие дороги!И ты внизу — Хорезм. Памир!И пусть к стране мы слишком строгиУедем все. Нам чужд сей пир!

Волоокий иностранец…