Юрий Верховский - Струны: Собрание сочинений Страница 27

«Не спи, не бодрствуй, но томись…»

Не спи, не бодрствуй, но томись:С тобой сжилисьВ часы блаженного раскрытияДушевного – наитияКакие-то – и тянешься ты ввысь,Как бы на облако ногою опершись,И легкий, как оно, послушный,Плывешь волной воздушной –И вдруг исходишь вздохом и слезойИ падаешь в томлении,Забывшись и не властный над собой,Но всё живойВ самозабвении.Упал – и в бездне та же высь, –Не спи, не бодрствуй, но томисьВ душевной обнаженности:Сухой листокУпал в стихийный вихревой поток,Вращающий с собой две смутные бездонности, –И может каждая раскрыться звезднойМгновенной бездной, –Но нет, потокКрутит,Листок,Летит,Бессильно обнажен –И носится, в две бездны погружен,В потоке их разлития:Здесь – высь, тут высь.Под властию наитияНе спи, не бодрствуй, но томись.

«Кольцо спадает с тонкого перста…»

Кольцо спадает с тонкого перстаРуки твоей, полупрозрачно-бледной;А тихо светится твой взор победный,Ты, строгая, спокойна и проста.

Померкшая бесстрастна красота,Как разговор твой, безучастный, бледный;Покинуты улыбкою бесследнойИ странно сухи тонкие уста.

Как тень сейчас стоишь передо мною.Иль никогда и не была иною,Нездешняя, в сиянье странном ты?

Мне холодно. Одолевая муку,Смотрю, как бы над бездной пустотыВсё на твою опущенную руку.

«Правда, утешно со старостью тихой родниться в мечтанье…»

И радостно сбросим с себя мы юности красну одежду.

И старости тихой дадим дрожащую руку с клюкою.

Барон Дельвиг

Правда, утешно со старостью тихой родниться в мечтанье,Отдыха мирного ждать, слабой руке – костыля, –Всё ж иногда и взгрустнется при виде седин благодушном,Долгой дорогой утрат старость обретших свою.Как же и грустен, и жалок, кто видит ее пред собою.Дышит дыханьем ее, им, умирая, живетИ – ни покоя не знает, бездомным и нищим скитаясь,Ни воспринять не готов близкий, быть может, конец!

«Как я скорбел о кончине твоей, старик благодушный!..»

Как я скорбел о кончине твоей, старик благодушный!Сколько унес ты любви к жизни и к людям – с собой!Ныне я вижу всю благость Творца: от каких испытанийЭту святую любовь Он захотел уберечь!Вижу – и всё же скорблю, помышляя о милом минувшем,Силясь ее огонек в сумрак грядущий пронесть:Ты не помог ли бы мне – и не мне, а людям и людям –Верой, любовью своей – вере людской и любви?Так не исполнила вышняя воля – не наша, иная.Столь же спокойно, как ты принял веленье ея,Так и веленье – иное, быть может, – что нас ожидает,Учит и нас принимать вечная память твоя.

«У нас двоих одно воспоминанье…»

У нас двоих одно воспоминанье.И никому вовеки не отнятьТого, что в каждом теплилось свиданье,Что через годы будет жить опять.

Где дней своих печально ты ни трать,Пусть хоть на миг, но смягчено страданье,Как мне дарит былого благодатьОпору – посох в тягостном изгнанье.

Скитальцы, мы невольно разбрелись.Но если голос милого былогоТебя коснется, – сердцем отзовись.

Минуты нашей благостное словоНа светлой и на сумрачной чреде,Где ни вспомянется, тепло везде.

РАСПЯТОМУ ХРИСТУ

No me mueve, mi Dios, para quererte

El cielo que me tienes prometido…

A Cristo crucificado

Тебя любить влечет всё вдохновенней,О Бог мой, не небес обетованье;Не ада столь ужасное зияньеМне запрещает грех богохулений.

Влечешь меня Ты, Бог, в огне видений –Ты, ко кресту прибитый, в осмеянье;Израненного тела истязанье;И Твой позор, и смерть среди мучений.

Любовью так влечешь неизмеримой,Что и без неба всё б Тебя любил я,Всё трепетом, без ада, одержимый.

Не воздавай любви неоценимой:Когда б я и не ждал всего, чем жил я,Всё так же б я любил Тебя, Любимый.

«Люблю я, русский, русского Христа…»

Люблю я, русский, русского Христа,Русь исходившего, благословляя, —И всем дыханием родного краяЖила моя любовь, — как Он, проста.

Теперь душе понятна красотаНе тихая, не близкая, иная —Пред той земной не более ль земная? —Как окравленные три креста.

Чьим преданный нечистым поцелуем,Русь, твой Христос терзаем и бичуемВ обличии презренного раба?

Вернись к Нему скорей тропою тесной,Освободи Его от ноши крестной!Люблю и верю: вот твоя судьба.

РОЖДЕСТВЕНСКОЮ НОЧЬЮ

Рождественскою ночью,Прощения моля,Узрела бы воочьюПритихшая земля —Мечту, что ясным взорамСветла твоим, дитя:Всплывая легким хором,Свиваясь и летя,Вот — ангелы крыламиСияют в высоте,Бесплотными хваламиЛикуют о ХристеИ славу в вышних Богу —О, слышишь ты! — поют,На снежную дорогуС одежд сиянье льют —И в свете снежной ночи,В сей осиянной мглеСомкнуть бы сладко очиПритихнувшей земле.

II.

ВОЕСЛАВУ МОЛЕ

Твои созвучья нежны и сладостны,Томленье духа в них просветляется –И льются ясными струнамиНа душу песни души согласной.

Само страданье силою дышит в них,Смятенье стынет – образ изваянный,Мгновенно обретает стройностьМысль, облеченная словом строгим.

Порою сам ты словно заслушался;О нет, разнежен долго не будешь ты:Душа звучит, – но чистой сталью;Блещет она, – но булатом твердым.

Неси ж с улыбкой песню-печаль своюК отчизне милой, матери пой ее.Иди к единой цели. РукуДай мне пожать, о поэт, от сердца.

Из СТИХОТВОРЕНИЙ ВОЕСЛАВА МОЛЕ (С словинского )

1. «Чаши налей до краев…»

Чаши налей до краев и печаль прогони ты струнами.Тени минувшего пусть сердца тебе не гнетут.Тени немых кипарисов на кладбище тихом, пустынномРозами снов оплети, вязью полдневных садов.Милая, светлая, взгляды твои – то синее небо,Море, что смехом своим скрыло все бури глубин,Скрыло грядущее, вешнюю грусть фиалок душистых,Что на могилах цветут в ясные, тихие дни.Чаши налей до краев, зачаруй одиночество песней,Грусти забвение даст хмель поцелуев твоих,Слышишь, деревьями ночь шелестит и плачет, как сердце.Чокнемся, Лалагэ, пей! Розы рассыпь мне на гроб.

2. Комическая маска

Путник, безмолвно взгляни на меня и склонись головою:Скрыто во мне содержанье столетий минувших, грядущих,Знанья конечный остаток, итог человеческой мысли.Я умерла. Смех мой – камень; и сердце – лишь камень холодный.Их не согреет ничто: все сны мои отданы смерти.Смех лишь остался один – и бессмертен в лице искаженном.Вечно смеюсь я в древесной тени над источником чистым,Розы вокруг расцветают, цветут, и цветут, и вянут, –Вижу я звезды и солнце и слышу напев соловьиный,Вижу людей – без числа поколения мимо проходят –Всё только той же дорогой и в те же, и в те же низины;Всё простираются голые руки к звездам горящим,Всё из уст раздаются всё те же высокие речи,Та же сладкая ложь и пьянящие те же обманы,Та же комедия бедных шутов на важных котурнах,Тот же финал: стал нищим король, как занавес спущен…Карлики в ролях божественных, род вы смешной, о люди;Тысяче ваших богов золотые строите храмы,Ходите мимо усмешки моей, не видя, — а всё жеЯ, и безвестна, – бессмертная, вечная ваша богиня.

3. Сонеты раба