Коллектив авторов - Поляна №1 (3), февраль 2013 Страница 29

Кто-то дернул меня за руку. Я повернулась – Тиф. И тут, как только я его увидела, меня вдруг прорвало.

– Не подходи ко мне! Слышишь? Я боюсь заразиться тифом! Какого черта ты привел меня туда?

– Марусь! Ты, правда, что ли, поверила? Бешеный так приколоться любит, а я ему подыграл. Ты же с Жекой, моим соседом, в одном классе учишься. И имя есть у меня, Стас. Ребята, придурки, любят всякие прозвища. А я привык, уже не замечаю. Я когда-то подстригся коротко, так они Тиф и Тиф. Так и пошло. Я в техникум после школы поступил. Мы жили на Западной стороне, потом переехали сюда, на Восточную.

– Ну, знаешь, шутки у вас дурацкие! Все, я – домой!

Я оглянулась. Дворничиха чистила снег, что-то бормотала себе под нос. А мне было хорошо!

Я люблю ходить в магазин. Вернее, я люблю ходить в магазин в шляпный отдел. Я открываю дверь и захожу в наш универмаг. Я прохожу мимо полупустого отдела с обувью. Какие-то бесконечные тапочки и кеды, кеды и тапочки. Что носят люди? Нет, иногда что-то завозят, и тогда здесь столпотворение. Все что-то примеряют, все подряд туфли, сапоги. Продавщицы суетятся, бегают, что-то приносят и уносят. «Берите на вырост», – советуют. «Всегда можно одеть носок потолще. Берите! О чем вы думаете?» Через какое-то время это все исчезает и становится тихо, и скучающие продавщицы снова раскладывают по полкам тапочки и кеды.

Дальше – отдел игрушек…

Однажды мама взяла меня за руку, и мы пошли в универмаг. Она хотела, чтобы я сама выбрала для себя какую-нибудь игрушку в подарок на день рождения. Мы пришли, а там только резиновые пупсы и кубики, совок и ведерко. Я все думала, что мне выбрать из этого, но не знала что. Вдруг волшебница-продавщица внесла и посадила на полку двух желтых медведей, больших, плюшевых, с коричневыми ушами, черным носом, блестящими глазами.

– Мама! Купи мне!

– Девушка, можно посмотреть игрушку? – попросила мама.

Продавщица протянула медведя.

– Только учтите, у него нога кривая.

– А у другого? – одновременно спросили мы.

– У этого беда с глазами. Один выше, другой ниже пришили, – потрясла девушка-продавец перед нашими носами другим медведем.

– Мама! Тогда мне этого, с кривой ногой!

– Скажите, пожалуйста, а других игрушек не будет больше?

– Попозже будут еще две собаки.

– Мама, мне не нужна собака!..

А там дальше, если еще пройти отдел с тетрадями и карандашами, будет отдел шляп. Здесь всегда мало людей. Может, сюда не доходят, а может, просто не носят сейчас шляп. А может быть, их не носят в нашем городе. Действительно, куда ходить в шляпке? На работу… В кино… На свидание… Нет, всем некогда. Шляпку одеть надо с чувством, с расстановкой, не спеша, подбирая ее к прическе, к своему наряду и настроению. Я прихожу сюда и примеряю шляпы. У меня нет ни прически, ни наряда, но есть огромное настроение, которое заменяет мне все остальное. В зеркалах я отражаюсь то в длинном платье, то в белоснежном плаще… И шляпка то одна, то другая, то третья – взлетают и кружат около моей головы. Вдруг все обрывается.

– Девочка! Положи все на место и выйди из отдела!

Я люблю наш универмаг. Он единственный здесь, на Востоке. Здесь всегда есть зубная паста «Чебурашка». А если выбрасывают какой-то дефицит, то все равно нет денег…

Однажды летом, после девятого класса, я решила, что надо пойти поработать. Хочется же, так много всего хочется, что страшно перечислить. Я ходила по городу, но меня никуда не брали. Одни говорили, что еще маленькая, другие говорили, что на небольшой срок не берем, третьим вообще ничего не надо было. Я устала и села в сквере на лавочку. День был солнечный и жаркий. Я огляделась. Чуть дальше шевелились кусты, а ветра не было. Вдруг чья-то голова вынырнула и снова пропала. Две пожилые женщины ловко орудовали большими ножницами, подстригая кусты. Я загляделась на них.

– Чего сидишь и смотришь? Иди к нам!

– А можно?

– Чего ж нельзя? Деньги нужны?

– Кому они не нужны!

– Все, решено! Будешь озеленителем. Сейчас придет наш бригадир, мы тебя оформим. А пока бери секатор и приступай к работе. Эту аллею надо достричь сегодня. Мы немного передохнем, а то уж совсем упрели. И табачку понюхать охота.

– Меня бабой Дуней зовут, а ее баба Вера. А тебя как?

– Маруся.

– И хорошо, что нам Бог тебя в помощники послал. Ты, Маруся, постриги попробуй, а то вдруг еще не получится. Бригадир у нас на этот счет строгая.

Вдруг откуда-то с параллельной аллеи выскочил велосипедист и подрулил прямо к нам. С багажника выпала женщина в темных очках и с помятой прической.

– Вот и наш бригадир!

После того как мама выкинула такой фортель, мы учились жить с отцом вдвоем. Нет, конечно, мама приходила, что-то делала, пыталась как-то помочь, но я понимала, что у нее началась другая жизнь. Есть ли там для нас место? Наверное, есть, но искать его не хотелось. Куда бы я пошла с ней? В дом к чужому человеку со своими вещами, мыслями, со своей жизнью? Зачем я ему нужна? Нет, я останусь здесь, дома, со своими вещами, мыслями и жизнью.

Однажды отец пришел с работы и сказал:

– Отменяется стучать по батарее! У Маринки же есть телефон?

– Да, папа, и ты об этом прекрасно знаешь!

– Дочка! У нас тоже будет теперь телефон!

– Что, подошла, наконец, через десять лет наша очередь?

Откуда-то взялся телефонный аппарат. Отец тянул провода, аккуратно прибивал вдоль стены. Долго возился, выходил на лестничную площадку, снова возвращался. Что-то где-то подсоединял, снова разъединял, периодически подносил к уху телефонную трубку и что-то слушал, потом снова колдовал с проводами. Наконец сказал: «Все! Готово!» Я подошла к телефону и с недоверием подняла трубку. Послышались гудки. «Папка! Ты молодец! Вот здорово!» Я позвонила Маринке. Она удивилась, откуда это я. Потом мы болтали и болтали… Конечно же, я могла спуститься к ней, она могла подняться ко мне. Но, согласитесь, телефон в доме – это уже никакой беготни и хождений, а батарея может просто отдыхать! На следующий день меня осенило: я же не знаю своего телефонного номера! Отец задумался, но потом сказал мне, что нам его пока не дали.

С мамой я теперь встречалась на нейтральной территории. Она работала в детском саду воспитателем. Это был тоже заводской цех под номером. Раз завод построил, значит – это цех, но только по обработке и плавке человеческих душ. Я заезжала к ней, чмокала ее в щеку и смотрела, как она воспитывает чужих детей. Когда я ходила в детский сад, я мечтала, чтобы мама была моей воспитательницей. Что хочешь, то и делай! И спать днем не обязательно, и кашу доедать никто не заставит. Хочешь – играй, хочешь – рисуй, хочешь – лепи. Но мама, прослушав мои доводы, отдала меня в другой детский сад. Тогда я подумала, наверное, чужих детей интереснее воспитывать, чем своих.

Бригадир сняла очки и поздоровалась. Под глазом у нее красовался синяк. От этого лицо казалось немного перекошенным.

– Так, девочки, молодцы, работаете! Это кто у нас такая?

– Анжела Семеновна, это девочка хочет к нам оформиться, человеку деньги нужны, а нам человек нужен, – ответила одна из «девочек», баба Дуня.

– Хорошо! Оформим в лучшем виде! Ха-ха! – подмигнула Анжела Семеновна своему водителю. Девочки, работайте, а мне надо еще к начальству, Борису Петровичу, доложить обстановку на нашем объекте!

Она попыталась запрыгнуть на багажник, но с первой попытки ей это не удалось. Она потерла ушибленную коленку, ругнулась матом, дыхнула на всех перегаром, и, подняв выше юбку, перекинула одну ногу через багажник. Крепко обняла своего водителя сзади, и велосипед, пошатываясь из стороны в сторону, двинулся к магазину.

– Вот б…. – сказала баба Вера, сморкаясь на асфальт.

Так я стала озеленителем. Я стригла, ровняла непричесанные, лохматые, заросшие кусты. Аллеи превращались в аккуратные, ухоженные, ровно подстриженные. Ни одна веточка не выбивалась, ни один листочек не торчал, как попало, после моего секатора. Мне нравилось. Мне нравилось, когда из кустов выпархивали вспугнутые парочки. Они как голуби разлетались в разные стороны, на ходу поправляя юбку, заправляя рубашку в брюки. А мои «девочки» улюлюкали им вслед. Однажды мы поймали маньяка…

– А-аааа! Девчонки! – раздался визгливый голос Анжелы Семеновны из кустов сирени, где она прилегла отдохнуть с бутылочкой пива. Баба Дуня бросила свой секатор и помчалась, переваливаясь, как утка, на зов бригадира, я с бабой Верой – за ней.

– Девочки! Вы посмотрите, что же это делается? Лежишь, никого не трогаешь, а это чучело выходит из кустов без штанов и пытается меня чем-то удивить, как будто я не видела этого! Девчонки! Окружай его! Сейчас мы покажем ему, как пугать женщин! В психушке день незапертых дверей опять устроили, а мы отдувайся здесь!

В кустах подальше стоял невысокий мужичок и улыбался нам. Штаны его были расстегнуты. Я пошла обратно к лавочке.

– Окружай его! – кричала Анфиса Семеновна. Сейчас мы посмотрим, что он может на самом деле как мужик! А то штаны тут свои снимает! Врешь! От нас не уйдешь! Дунька! Верка! Ловите его! Ловите! Ха-ха-ха!