Ярослав Смеляков - Стихи Страница 3

1938

Мичуринский сад

Оценив строителей старанье,оглядев все дальние углы,я услышал ровное жужжанье,тонкое гудение пчелы.

За пчелой пришел я в это царствопосмотреть внимательно, как тутвозле гряд целебного лекарстватоненькие яблони растут;

Как стоит, не слыша пташек певчих,в старомодном длинном сюртукекаменный молчащий человечекс яблоком, прикованным к руке.

Он молчит, воитель и ваятель,сморщенных не опуская век, —царь садов, самой земли приятель,седенький сутулый человек.

Снял он с ветки вяжущую грушу,на две половинки разделили ее таинственную душув золотое яблоко вложил.

Я слежу томительно и длинно,как на солнце светится пыльцаи стучат, сливаясь воедино,их миндалевидные сердца.

Рассыпая маленькие зерна,по колено в северных снегах,ковыляет деревце покорнона кривых беспомощных ногах.

Я молчу, волнуясь в отдаленье,я бы отдал лучшие слова,чтоб достигнуть твоего уменья,твоего, учитель, мастерства.

Я бы сделал горбуна красивым,слабовольным — силу бы привил,дал бы храбрость — нежным,   а трусливых —храбрыми сердцами наделил.

А себе одно б оставил свойство —жизнь прожить, как ты прожил ее,творческое слыша беспокойство,вечное волнение свое.

1939

«Если я заболею…»

Если я заболею,к врачам обращаться не стану,обращаюсь к друзьям(не сочтите, что это в бреду):постелите мне степь,занавесьте мне окна туманом,в изголовье поставьтеночную звезду.

Я ходил напролом.Я не слыл недотрогой.Если ранят меня в справедливых   боях,забинтуйте мне головугорной дорогойи укройте меня одеяломв осенних цветах.

Порошков или капель — не надо.Пусть в стакане сияют лучи.Жаркий ветер пустынь, серебро   водопада —вот чем стоит лечить.

От морей и от гортак и веет веками,как посмотришь — почувствуешь:вечно живем.Не облатками желтымипуть мой усеян, а облаками.Не больничным от вас ухожу коридором,а Млечным Путем.

1940

Хорошая девочка Лида

Вдоль маленьких домиков белыхакация душно цветет.Хорошая девочка Лидана улице Южной живет.

Ее золотые косицызатянуты, будто жгуты.По платью, по синему ситцу,как в поле, мелькают цветы.

И вовсе, представьте, неплохо,что рыжий пройдоха апрельбесшумной пыльцою веснушекзасыпал ей утром постель.

Не зря с одобреньем веселымсоседи глядят из окна,когда на занятия в школус портфелем проходит она.

В оконном стекле отражаясь,по миру идет не спешахорошая девочка Лида.Да чем же   она     хороша?

Спросите об этом мальчишку,что в доме напротив живет.Он с именем этим ложитсяи с именем этим встает.

Недаром на каменных плитах,где милый ботинок ступал,«Хорошая девочка Лида», —в отчаянье он написал.

Не может людей не растрогатьмальчишки упрямого пыл.Так Пушкин влюблялся, должно   быть,так Гейне, наверно, любил.

Он вырастет, станет известным,покинет пенаты свои.Окажется улица теснойдля этой огромной любви.

Преграды влюбленному нету:смущенье и робость — вранье!На всех перекрестках планетынапишет он имя ее.

На полюсе Южном — огнями,пшеницей — в кубанских степях,на русских полянах — цветамии пеной морской — на морях.

Он в небо залезет ночное,все пальцы себе обожжет,но вскоре над тихой Землеюсозвездие Лиды взойдет.

Пусть будут ночами светитьсянад снами твоими, Москва,на синих небесных страницахкрасивые эти слова.

1941

Песня

Мать ждала для сына легкой доли —сын лежит, как витязь, в чистом поле.

В чистом поле, на земле советской,пулею подкошенный немецкой.

Мать ждала для дочери венчанья,а досталось дочери молчанье.

Рыжие фельдфебели в подвалетри недели доченьку пытали.

Страшные придумывали муки,белые вывертывали руки.

Три недели в сумраке подваланичего она им не сказала.

Только за минуту до расстрелавспомнила про голос и запела.

Ах, не стонет мать и не рыдает —имена родные повторяет.

Разве она думала-рядила,что героев Времени растила?

В тонкие пеленки пеленала,в теплые сапожки обувала.

1945

«Вот опять ты мне вспомнилась, мама…»

Вот опять ты мне вспомнилась, мама,и глаза твои, полные слез,и знакомая с детства панамана венке поредевших волос.

Оттеняет терпенье и ласкупотемневшая в битвах Москвыматеринского воинства каска —украшенье седой головы.

Все стволы, что по русским стреляли,все осколки чужих батарейнеизменно в тебя попадали,застревали в одежде твоей.

Ты заштопала их, моя мама,но они все равно мне видны,эти грубые длинные шрамы —беспощадные метки войны…

Дай же, милая, я поцелую,от волненья дыша горячо,эту бедную прядку седуюи задетое пулей плечо.

В дни, когда из окошек вагонныхмы глотали движения дыми считали свои перегоныпо дороге к окопам своим,

Как скульптуры из ветра и стали,на откосах железных путейднем и ночью бессменно стоялибатальоны седых матерей.

Я не знаю, отличья какие,не умею я вас разделять:ты одна у меня, как Россия,милосердная русская мать.

Это слово протяжно и краткопроизносят на весях родныхи младенцы в некрепких кроватках,и солдаты в могилах своих.

Больше нет и не надо разлуки,и держу я в ладони своейэти милые трудные руки,словно руки России моей.

1945

Портрет

Сносились мужские ботинки,армейское вышло белье,но красное пламя косынкивсегда освещало ее.

Любила она, как отвагу,как средство от всех неудач,кусочек октябрьского флага —осеннего вихря кумач.

В нем было бессмертное что-то:останется угол платка,как красный колпак санкюлотаи черный венок моряка.

Когда в тишину кабинетовее увлекали дела, —сама революция этопо каменным лестницам шла.

Такие на резких плакатахпечатались в наши годапрямые черты делегаток,молчащие лица труда.

1945

Кремлевские ели

Это кто-то придумалсчастливо,что на Красную площадьпривезне плакучеепразднество ивыи не легкую сказкуберез.

Пусть кремлевскиетемные елитихо-тихостоят на заре,островерхиедети метели —наша памятьо том январе.

Нам сродниих простое убранство,молчаливаяих красота,и суровых ветвейпостоянство,и сибирских стволовпрямота.

1945