Вадим Шершеневич - Лошадь как лошадь. Третья книга лирики Страница 4

   Январь 1918

СОДЕРЖАНИЕ МИНУС ФОРМА

Для того, чтобы быть весенней птицейМало два крылышка и хвостом вертеть,Еще надо уметьПесней разлитьсяОт леса до радуги впредь.

Вот открою я рот свой багровый пошире,Песни сами польются в уши раскрытые дней...Скажите, в какой вы волшебной  каширеСтолько найдете чудесных детей?

И сегодня мне весело,Весело,Весело!Я от счастья блаженненько глуп,Оттого, вероятно, что жизнь мою взвесилаТы на точных весах твоих губ.

Все мы, поэты - торгаши и торгуемСтрофою за рубль серебрянных глаз,И для нас лишь таким поцелуемПокупается подлинный час.

Для того, чтобы стать настоящим поэтом,Надо в минуту истратить века,И не верить ребячливо, что станешь скелетом,И что бывает такая тоска,

Что становится сердце дыбом,А веки весят сто пуд,И завидуешь допотопным рыбам,Что они теперь не живут!

...Ах! Удрать бы к чертям в Полинезию,Вставить кольца в ноздрю и плясать,И во славу веселой поэзииСоловьем о любви хохотать!

Май 1918

ПРИНЦИП АКАДЕМИЗМА

Ты грустишь на небе, кидающий блага нам, крошкам,Говоря: - Вот вам хлеб ваш насущный даю!И под этою лаской мы ластимся кошкамиИ достойно мурлычем молитву свою.

На весы шатких звезд, коченевший в холодном жилище,Ты швырнул свое сердце, и сердце упало, звеня.О, уставший Господь мой, грустящий и нищий,Как завистливо смотришь ты с небес на меня!

Весь род ваш проклят навек и незримо,И твой сын без любви и без ласк был рожден.Сын влюбился лишь раз,Но с Марией любимойЭшафотом распятий был тогда разлучен.

Да! Я знаю, что жалки, малы и никчемныВереницы архангелов, чудеса, фимиам,Рядом с полночью страсти, когда дико и томноПрипадаешь к ответно встающим грудям!

Ты, проживший без женской любви и без страсти!Ты, не никший на бедрах женщин нагих!Ты бы отдал все неба, все чуда, все страстиЗа объятья любой из любовниц моих!

Но смирись, одинокий в холодном жилище,И не плачь по ночам, убеленный тоской,Не завидуй Господь, мне, грустящий и нищий,Но во царстве любовниц себя успокой!

ЛИРИЧЕСКАЯ КОНСТРУКЦИЯ

С.Есенину

Все, кто в люльке Челпанова мысль свою вынянчил!Кто на бочку земли сумел обручи рельс набить!За расстегнутым воротом нынчеВолосатую завтру увидеть!

Где раньше леса, как зеленые ботики,Надевала весна и айда -Там глотки печей в дымной зевотеПрямо в небо суют города.

И прогресс стрижен бобриком требованийРукою, где вздуты жилы железнодорожного узла.Докуривши махорку деревни,Последний окурок села,

Телескопами счистивши тайну звездной перхоти,Вожжи солнечных лучей машиной схватив,В силометре подъемника электричеством кверхуВнук мой гонит, как черточку лифт.

Сумрак кажет трамваи, как огня кукиши,Хлопают жалюзи магазинов, как ресницы в сто пуд,Мечет вновь дискобол наукиГраммофонные диски в толпу.

На пальцах проспектов построек заусеницы,Сжата пальцами плотин, как женская глотка, вода,И объедают листву суеверий, как гусеницы,Извиваясь суставами вагонов, поезда.

Церковь бьется правым клиросомПод напором фабричных гудков.Никакому хирургу не вырезатьАппендицит стихов.

Подобрана так или иначеКаждой истине сотня ключей,Но гонококк соловьиный не вылеченВ лунной и мутной моче.

Сгорбилась земля еще пущеПод асфальтом до самых плеч,Но поэта, занозу грядущего,Из мякоти не извлечь.

Вместо сердца - с огромной плешиной,С глазами, холодными, как вода на дне,Извиваясь, как молот бешеный,Над раскаленным железом дней,

Я сам в Осанне великолепного жара,Для обеденных столов ломая гробы,Трублю сиреной строчек, шофер земного шараИ Джек-потрошитель судьбы.

И вдруг металлический, как машинные яйца,Смиряюсь, как собачка под плеткой Тубо -Когда дачник, язык мой, шляетсяПо аллее березовых твоих зубов.

Мир может быть жестче, чем гранит еще,Но и сквозь пробьется крапива строк вновь,А из сердца поэта не вытащитьГлупую любовь.

   Июль 1919

ПРИНЦИП РАСТЕКАЮЩЕЙСЯ ТЕМЫ

В департаментах весен, под напором входящихИ выходящих тучек без номеровНа каски пожарных блестящие-Толпа куполов.     В департаментах весен, где, повторяя обычай     Исконный в комнате зеленых ветвей,     Делопроизводитель весенних притчей -     Строчит языком соловей.И строчки высыхают в сумерках, словноПод клякспапиром моя строка.И не в том ли закат весь, что прямо в бескровныйПолумрак распахнулась тоска?     В департаментах мая, где воробьев богаделки     Вымаливают крупу листвы у весны,     Этот сумрак колышет легче елочки мелкой     В департаментах весен глыбный профиль стены.А по улицам скачут... и по жилам гогочут.Как пролетки промчались в крови...А по улицам бродят, по панелям топочутОпричиной любви.     Вместо песьих голов развиваются лица,     Много тысяч неузнанных лиц...     Вместо песьих голов обагрятся ресницы,     Перелесок растущих ресниц.В департаментах весен, о друзья, уследитеЭти дни всевозможных мастей.Настрочит соловей, делопроизводитель,Вам о новом налоге страстей.     Заблудился вконец я. И вот обрываю     Заусеницы глаз - эти слезы, и вот     В департаментах весен, в канцелярии мая,     Как опричник с метлою, у Арбатских воротПроскакала любовь. Нищий стоптанный высохИ уткнулся седым зипуном в голыши.В департаментах весен палисадники лысых,А на дантовых клумбах, как всегда, ни души!     Я - кондуктор событий, я кондуктор без крылий,     Грешен ли, что вожатый сломал наш вагон?!     Эти весны - не те, я не пас между лилий.

ДУАТЕМАТИЗМ ПЛЮС УЛЫБНУТЬСЯ

Мне только двадцать четыре! 24 всего!В этом году, наверно, случилось два мая!Я ничего, Я ничегоНе понимаю.

И вот смеюсь. Я просто глуп.Но ваша легкая улыбкаБлеснула в волнах влажных губ,Вчера в 12. Словно рыбка.

И были вы совсем не та,На эту ни капельки не похожи.Звенеть качелям пьяной дрожи!Когда сбывается мечта,Уж не мечта она. А что же?

И не надо думать, что когда-нибудь трубы зазвучат,Возглашая Страшный Суд.И крича о мученьях,Злые пантеры к нам прибегут,Чтоб дикий свой взглядСпрятать от страха в девических нежных коленках.Пересохнут моря, где налетами белые глыбы,И медузы всплывутНа поверхность последнего дня.И с глазами вытаращенными удивленные рыбыСтанут судорожно глотать воздух, полный огня.Мудрецы, проститутки, поэты, собакиВ горы побегут,А горы войдутВ города.И все заверещат, ибо узрит всякий,Как у Бога бела борода.

Но ведь это не скоро. В пепелящемся миреРвется сердце, как скачет по скалам от пули коза.

Мне 24,     Как когда-то писал про меня Соломон.

Август 1918

ПРИНЦИП БЛОКА С ТУМБОЙ

Одному повелели: за конторкою цифрами звякай!Только 24,А у вас такие глаза!КакиеТакие?Разве зло гляжу, Дима, я?- Нет.  Золотые,Любимые.

Хотите смеяться со мною, беспутником,Сумевшим весну из-под снега украсть?Вы будете мохнатым лешим, а я буду путником,Желающим в гости к лешему попасть.Только смотрите, будьте хорошим лешим, настоящим,Шалящим!

Как хорошо, что нынче два мая,Я ничего не понимаю!

ЛИРИЧЕСКИЙ ДИНАМИЗМ