Антология - Западноевропейская поэзия XХ века Страница 6

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ДЕТЕЙ

Там! Стопами неисхоженные,Тучами полуобложенные,Пустоши небес пытаетСирый взгляд.К миру злобное, низложенноеСолнце кровь лесов глотает,Скатываясь на закат.

Солнце книзу привод крутитПо пути за окоем;И пускай навек пребудетВ антиподах! Что нам в нем!В нем с его грядущим днем!

А меж тем, полны надежды,Толпы светлые детей,Пробудясь, возносят веждыВ жажде знаемых путей.День их в рвении проходит,Ночь в постельки их кладет —Но сейчас ряды выводитВ путь крестовый их поход.

И распятий детских рукиВознеслись, взыскуя чуда,К освинцованным нагорьямСолнцем брошенного неба;

И они не унялись,Взбудоражены, — покудаНовый день не утвердили,Возвративши солнце в высь.

АЛЬБЕРТ ЭРЕНШТЕЙН

Перевод А. Эппеля

Альберт Эренштейн (1886–1950). — Поэт-экспрессионист. Учился в Венском университете, некоторое время жил в Берлине, побывал во многих странах Европы, в Африке, в Китае. Первый сборник стихотворений, «Белое время», выпустил в 1913 г.

Период наибольшей творческой активности Эренштейна — 20-е годы, когда известность его уже начала спадать. В 1932 г. эмигрировал в Швейцарию, в 1941 г. — в США, где в 1950 г. умер в больнице для неимущих. На русском языке впервые опубликован в 1923 году (в переводах В. Нейштадта и С. Тартаковера).

БЕРЕГ

Кукушка жабу кличет в горе:«Утопло злато солнце в море!»Густая кровь погубленного солнцаВопит с небес. Само пропав в просторе,Хлебает море блики в своре туч себе на горе.Последний жаворонок взмыл во славу солнца.Лежат тюлени, в лень волны влитые,Лягушки дальние урчат — вода им в радость.И серебром ребрится бледный месяц в медных далях.Мель вод всосала ужас мой, как в глотку, в отмель, —И лодку, и друзей удалых.И каждый друг-приятель мертв!И брат мой тоже мертв.И где вы все, родные?

ДИКИЙ ЛЕБЕДЬ

Всем воздухом владеет птица,Всеми хвоями на соснах,Над горами взмыв на веснах,Взмыв на крыльях по-над брегом.

Я омертвен блеклой стужей,Я осыпан белым снегом,Ты опет песком пустынь,Вольный дикий лебеденок.

Сияет солнце для тебя,Тебе не страшен буйвол бури, —Крылья выше туч возносят,Вольный дикий лебеденок.

Я во прахе копошусь.Себя за горло взять могу всегда.И — прочь из жизни! Но куда?

ГЕРМАН БРОX

Перевод В. Топорова

Герман Брох (1886–1951). — Романист, эссеист, поэт и драматург. Сын фабриканта, он отказался от успешно складывавшейся карьеры предпринимателя ради литературной (а позднее — и научной) деятельности. После аншлюса был схвачен гестапо; лишь при содействии влиятельных друзей (в том числе Д. Джойса) писателю удалось эмигрировать в США.

Одним из первых начал заниматься проблемами массовой психологии. Наиболее известное произведение — роман «Смерть Вергилия» (1945).

Стихи Г. Броха на русский язык переводятся впервые.

ТЕ, КТО…

Те, кто умывается холодным потом пытки, —в спазмах истязания,в огне геенны, —вправе запеть;и сделай они это,возник бы двусмысленный язык, населенныйчудовищамиантонимов.

Но молчат: заткнулкляп судьбыразинутые глотки; молчат и теперь.Ибо слова их — немыдля нас, густая икота уничтожения;нам, кто вправе слушать,судьба заткнула разинутые уши.

Таращимся друг на друга.Наши глаза, их глазаобманывают, и обманываются,и надеются обманутьсявнешним человекоподобием.

Прервется молчание — пропадем.

ПОКА МЫ СЖИМАЛИ ДРУГ ДРУГА В ОБЪЯТЬЯХ

Пока мы сжимали друг друга в объятьях,кони Апокалипсиса[3] уже пустились вскачь.Или нам не было слышно? О,слышно, но звук долетал издалека,оборачиваясь чем-нибудь относительно невинным:газетной передовицей, последними известиями по радио.

Один раз я побывал в их лапах,побывал — и чудом ускользнул невредимым,ускользнул невредимым,

и поэтому та смерть — не в счет,не в счет — след когтей на шее.Я лишь один из многих.

Передовицы и последние известиябыли стенами нашего приюта,под потолком полыхало пламядогорающих городов.Мы не любили смотреть наверх, но, глядя наверх,мы видели пламя.

Не из страха закрывали мы глаза и не изравнодушия к чужому горю затыкали уши,не из решимостиубежать оказались мы вдвоем, а единственно потому,что непременно нужен кто-то,о ком думаешь в последний час,о чьем спасении мечтаешь.Иначе — смерть нестерпима.

Так я нашел тебя, и, может быть,избрав меня, ты об этом догадывалась.

Иначе бы мы не могли сжимать друг друга в объятьях,когда кони Апокалипсиса уже пустились вскачьи мы знали, что под их копытами,как орехи, трещат черепа.

ГЕОРГ ТРАКЛЬ

Георг Тракль (1887–1914). — Сын торговца скобяными товарами. Г. Тракль изучал в Вене фармакологию, был лейтенантом медицинской службы в австрийской армии. При жизни выпустил только сборник «Стихотворения» (1913), почти не был известен даже любителям поэзии. Умер при невыясненных обстоятельствах, возможно приняв по ошибке слишком большую дозу снотворного. В последние десятилетия популярность творчества Тракля резко возросла, современное литературоведение причислило его к лучшим лирикам, писавшим по-немецки в XX в.

Одна из высших литературных премий Австрии носит его имя.

На русском языке впервые опубликован в 1923 году (в переводе С. Тартаковера).

ЗИМНИЕ СУМЕРКИ

Перевод В. Топорова

В небе — мертвенный металл.Ржавью, в бурях завихрённой,Мчат голодные вороны —Здешний край уныл и вял.

Тучу луч не разорвал.Сатаной усемеренный,Разногласный, разъяренныйГрай над гнилью зазвучал.

Клюв за клювом искромсалСгустки плесени зеленой.Из домов — глухие стоны,Театральный блещет зал.

Церкви, улицы, вокзалТьмой объяты похоронной.Под мостом — ладья Харона[4].В простынях — кровавый шквал.

ПЕСНЬ О ЕВРОПЕ

Перевод С. Аверинцева

О, как бьет крылами в ночи душа:В пастушеский век брели мы вдоль дремотных лесов,И нам служили красный зверь, зеленый цветок и говорливый ключ,Смиренные. О первобытный напев сверчка,Цветенье крови на жертвенном камнеИ крик одинокой птицы над зеленым безмолвием вод.

О звезда крестовых походов и вы, пламеневшие мукиПлоти, пурпурных плодов ниспаданьеВ вечерних садах, где от века мы набожно дни проводили,Отроки, воины ныне, в бреду кровавом и звездном.О кроткий дар ночных синецветов.

О времена тишины и осеннего злата,Когда мы, монахи, прилежно пурпурные гроздья сбирали,И окрест светились роща и холм.О вы, охоты и замки; покой вечеров,Когда справедливое мыслил в затворе своем человек,Бога живую главу уловляя молитвой немой.

О горькое время конца,Когда мы в чернеющих водах узрели каменный лик.Но любящие, осиянны, серебро своих век подымут —Единый род. Струится волной с заалевших подушекЛадан, и воскресших сладостно пение.

СОЛНЦЕ