Антология - Западноевропейская поэзия XХ века Страница 7

СОЛНЦЕ

Перевод С. Аверинцева

Каждый день желтое солнце уходит за холм.Прекрасен лес, темный зверь,Человек — пастух иль охотник.

Пурпурно забьется рыба в зеленом пруду.Под округленным небомМолча рыбак в синем челне проплывает.

Медленно зреют гроздь и зерно.Когда к вечеру клонится день,Добро и зло созревают.

Когда наступит ночь,Тихо подымет путник тяжелые веки.Из темной пропасти хлынет солнце.

ЛЕТО

Перевод Г. Ратгауза

Под вечер уже не слышнаКукушкина жалоба.Ниже клонится рожь,Красный мак.

Черная ходит грозаНад холмом.Старая песня кузнечиковЗамерла.

Не колыхнется, не дрогнетЛиства каштанов.Платье твое шумитВниз по лестнице.

Слабо светит свечаВ темной комнате.Ладонь серебрянаяТушит ее.

Ночь беззвездная,Бесшумная ночь.

ГРОДЕК[5]

Перевод Г. Ратгауза

Леса осенние шумят на закатеОружием смерти, и поля золотые,И синее море; над нимиТемное катится солнце, ночь встречаетМертвых бойцов, сумасшедшие жалобыИх изувеченных губ.Но тихо копится в зелени лугаКрасное облачко, укрывшее гневного бога, —О лунный холод пролитой крови…Все дороги вливаются в черный распад.Под златошумной кроной звезд и ночиБродят тени сестер в молчаливой роще,Где ждут их души героев, кровавые очи;И тихо звучат в камыше темные флейты осени.Алтарь медно-грозный поставлен во славу гордой печали,И если разум еще не угас, то виной — необъятная больИ нерожденные внуки.

МОЛЧАЛИВЫМ

Перевод Г. Ратгауза

О сумасшедший город, где вечеромУ черной стены замирают увечные липы,Где из серебряной маски смотрят глаза недоброго духа,Где за каменной ночью гонится свет, сжимая магнитный бич,О подводный гул колоколен…

Шлюха в ледяной судороге рожает мертвую девочку,Божий гнев бешено хлещет по лбу одержимых,Чума красногубая; голод выпил зрачков зеленую воду.И это золото с его жуткой улыбкой.

Но в пещерах в кровавом поту молчаливое трудится племя,Из твердых металлов плавит главу избавителя.

АЛЬМА ИОГАННА КЁНИГ

Перевод И. Грицковой

Альма Иоганна Кёниг (1889–1942). — Поэт и прозаик. В 1925–1930 гг. жила в Алжире, в 30-е годы занималась журналистикой в Вене. В 1942 г. была депортирована гитлеровцами в концлагерь под Минском, где, по всей видимости, погибла в том же году. Первый сборник стихотворений, «Невеста ветра», выпустила в 1918 г. Все основное из поэтического наследия Кёниг издано посмертно (наиболее известна книга-цикл «Сонеты к Яну», 1946). На русский язык переводится впервые.

КРЕДО

Я призывать к проклятьям не смогла.Кичиться злобой не мое призванье.И только жалость, боль и состраданьеЯ через эти годы пронесла.

Пусть грешникам простятся злодеянья.Их имена еще покроет мгла.Пусть ненависть спалит меня дотла —Запрячу в сердце я негодованье.

И как зимою ищет воробейПовсюду крошки хлеба беспрестанно,Ищу любовь средь горя и скорбен —

Всех нас она связует, как ни странно.Она всегда со мной в душе моей.Она поможет. Поздно или рано.

ДУША БЕЗ РОДИНЫ

Душа без родины. Какое испытанье!Ни добрых слов, ни теплого участья.Вокруг чужие беды, мрак, несчастья,И вечный плач, и вечное страданье.

Потухший взгляд тебя едва коснется.Никто тебя не слышит. Всюду страх.И горечь остается на губах,И от молчанья сердце захлебнется.

Моя душа утешит всех, но в нейСвоя печаль, иных скорбей сильней.Чужим страданьем сердце сведено,

Но о своей беде молчит оно.Как эту ношу мне нести одной?Ах, добрый ангел, сжалься надо мной.

ФРАНЦ ВЕРФЕЛЬ

Франц Верфель (1890–1945). — Поэт и прозаик, один из основных представителей так называемой «пражской школы», к которой относятся прозаики Франц Кафка, Густав Мейринк, Лео Перуц, Макс Брод и др. Первый поэтический сборник, «Друг мира», выпустил в 1911 г. В 1915–1917 гг. был солдатом на Восточном фронте, позднее жил в Берлине, в Вене. В 1938 г. эмигрировал из Австрии во Францию, оттуда в 1940 г. — в США. Умер в Калифорнии. На русский язык переведено несколько романов и пьес Верфеля, а также ряд стихотворений.

ПРЕКРАСНЫЙ, СИЯЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК

Перевод О. Мандельштама

Друзья, со мной беседуя, сияют,Хоть раньше огорчалися немало.С весельем в их чертах мои блуждают.Их дружба в благородстве наверстала.

Достоинства черты меня стесняют:Серьезность, сдержанность мне не пристала,И тысячи улыбок вылетаютИз вечного, глубокого овала.

Я праздник Корсо в солнечную страду,Южный базар под женскую беседу.Набухла солнцем глаз моих сетчатка.

Сегодня я на свежий дерн присяду,Вместе с землей на запад я поеду.О вечер, о земля, как жить мне сладко!

ЧИТАТЕЛЮ

Перевод Б. Пастернака

Тебе родным быть, человек, моя мечта!Кто б ни был ты — младенец, негр иль акробат,Служанки ль песнь, на звезды ли с плотаГлядящий сплавщик, летчик иль солдат.

Играл ли в детстве ты ружьем с зеленойТесьмой и пробкой? Портился ль курок?Когда, в воспоминанье погруженный,Пою я, плачь, как я, не будь жесток!

Я судьбы всех познал. Я сознаю,Что чувствуют арфистки на эстраде,И бонны, въехав в чуждую семью,И дебютанты, на суфлера глядя.

Жил я в лесу, в конторщиках служил,На полустанке продавал билеты,Топил котлы, чернорабочим былИ горсть отбросов получал за это.

Я — твой, я — всех, воистину мы братья!Так не сопротивляйся ж мне назло!О, если б раз случиться так могло,Что мы друг другу б бросились в объятья!

СТРАСТОТЕРПЦЫ

Перевод В. Микушевича

Ты, господи, придешь, и сядут одеснуюНе только праведники, жизнь прожив земную,Нет, все, кто в декабре смотрел во тьму ночную,Женщины, серной кислотой вслепуюМстившие сестрам, на суде седеющие,Ревнивые, собою не владеющие,В каретах плачущие, на суде вопящие,Вздыхатели пропащие,Певцы, швыряющие жизнь свою хмельнуюСмерти в могилу на гнилое ложе,Перед тобою все они предстанут, боже,С тобой останутся и сядут одесную.

Господи, будут в твоем вертоградеНе только страждущие бога ради,Нет, все, кто пламенел без мыслей о награде,Певицы, на концертах боль превозмогающие,Смертельно бледные в своем наряде,Благоговейно мигающие,Мгновеньями в твоей отрадеВ твой век над нашим веком вознесенные,Затеплятся, спасенные,Легким сияньем в твоем вертограде.

Почиют, господи, в твоих глубинахНе только те, кто звал тебя в немых руинах,Нет, всякий, чье лицо от бессонниц в морщинах,Чье сердце, словно пламя, жжет ладони,Кто, спотыкаясь на равнинах,Спасался бегством от мнимой погони.

Самоубийц не спрашивают о причинах.Подростков ставили в тупик морские мили,Чей судорожный ветер в письмах длинных.Скрежещет о мальчишеских кончинахЖелезный крест, забытый на могиле.Мы будем там, поскольку здесь мы были.И, потрясенные в своих глубинах,Почиют, господи, в твоих глубинах.

ВСЕ МЫ НА ЗЕМЛЕ ЧУЖИЕ ЛЮДИ