Людмила Кулагина - Под сенью осени Страница 6

Ложка дёгтя в бóчке жизни

Назло безумствам всех стихий,Всем поражениям и бéдам,Из мук своих растим стихи,Мизéрным радуясь победам

Над злом, над призраками тьмы,Над чернотой грядущей ада,Которой так страшимся мы,Куда нам, ну, никак не надо.

И познавая в Слове грех,Мы плачем о своём паденье,А коль смеёмся – горек смех:За ним падений наших тени.

Свой грех оплакав и принявИ промысел, и провиденье,Без осужденья, не виня,Прими и ближнего паденье.

Вкушая дней коварный мёд,И втóря жизни, словно бреду,Мой ближний даже не поймёт,Что только что меня он прéдал.

С усмешкой горькой на устах,Ищу слова и дух прощенья,От всех и от себя устав:Не нам судить, не мне отмщенье…

Родившемуся в России

Не ищи виноватых в судьбе –Ни страны, ни вождей, ни евреев.Здесь зато эффективней средь бедМысль о рае, чем где–либо, греет.7

Другие сны

Я летала в детских снах, летала,Я была и рыбою, и птицей,И когда–то тайну крыльев знала.А теперь такая дрянь мне снится.

То погоня, то проникновеньеЖутких тáтей в мирное жилище. –Не полёт, но камни преткновенья,Прах земной душевно–пресной пищи.

Вот сегодня кот под утро снилсяС выцветшими белыми зрачками,Всё ко мне он лáстился–мостился,Как какой–то бесприютный Каин.

От кота я ловко убегалаИ прозрачной закрывалась дверью;Я его жалела, но не сталаСвязывать судьбу свою и зверью.

И стихи сквозь сумрак пробивались, –Я теперь не помню смысла строчек, –Поветелью в сны мои вплетались:Я спала, мне спать хотелось очень.

Утром встала, шлейф из снов растаял.Что за странность сны – души творенье?Почему я больше не летаю?..Кто диктует в снах стихотворенья?..

О возрастных ценностях

Двѝжима мечтами и гормонами,Юность птицу счастья вечно ищет.Старость ищет с совестью гармонииДа доступной для протезов пищи.

Истина хорошо, а счастье лучше

Дверь истины навеки запертá.Нам слышен слабый шорох лишь за дверью.И мáнит, и страшит последняя черта,Где истина воздастся всем по вере.

Пока ж волнует нас уменье жить,Процессом наслаждаясь в полной мере,Не истиной, но счастьем дорожить,Плоды познаний посвятив химере.

И голос внутренний глуша в себе(чем только этот голос не глушили),Жизнь óтдали на откуп мы судьбе:Так проще и привычнее, – решили.

Что ни случись, есть оправданье – Рок.Приятней жить, ни в чём не виноватым.Нам истины был преподан урок,А мы за ним увидим злюку–фáтум.

Желаний мчит–кружѝт водоворот,Несётся жизнь, как пожелтевший листик,Всё дальше, дальше, дальше от ворот,Где различим был тихий голос истин.

Жалкая безжалостная старость

У неё «семь пятниц на неделе».Тяжелее дней привычный воз.Теплится сознанье еле–еле:У неё рассеянный склероз.

Вместо жизни – страсти сериаловДа соседских сплетен языки.Ей теперь событий надо мало,Чтоб попасть в объятия тоски.

Мучится бессонницей ночами,Днём впадая в сон–анабиоз.Снилось что? – Она пожмёт плечами:Память съел рассеянный склероз.

Рвётся в прошлый мир, в деревню детства,К маме – упокойнице… живой.От тоски не знает, куда деться. –Дай ей пряник утешенья свой.

Приласкай беспомощную старость,Хлебушком вниманья накорми:Ей совсем чуть–чуть уже осталось…Пожалей, прости и обними.

Одни среди людей

Я одиночеством болею, точно гриппом,И нет спасения–лекарства от него.Кричит душа безмолвным долгим криком:Избавьте, люди, от затвора моего.

Придите, помогите одолеть мнеРазлуки бездну, сделав верный шаг.Бежит–спешит техничное столетье,Но в нём жива ещё, пока жива душа.

Ей не нужны ни блеск, ни звёздность сýдеб:Она к другому сердцу рвётся вновь,Все премии–призы легко забудет,Когда звучат в ней дружба и любовь.

Но люди всё бегут на голоса удачи,Чтоб счастье мнимое в удачах обрести,Не слыша душ своих, что горько плачут –Скитальцы бесприютные в пути…

Родина

Оперлáсь на клюкý, молчаливоРусь стоит на развилке дорог.Смотрит с неба на Русь сиротливоПолумесяца выгнутый рог.

Дýму думает, горькую думу,У ракитного стóя куста:Много было посул, много шума,А котомка народа пуста.

Обобрали его, ободрали,Словно липку в горячий сезон,Обирая, бессовестно врали:Как свободен, богат будет он.

А народ свои уши развесил,Тáтям сам закрома отворил.Вор стал, вправду, богат и известен, –Он ведь нам про себя говорил.

У него теперь яхты и нéдра,Не в халýпах живёт – во дворцах,В Ниццах лечит неслабые нервы,Позабыв осчастливить творца

Всех удобств, всех роскошеств и неги,Всех комфортов отелей, дорог…Плачет Русь у разбитой телеги.Стынет в небе луны жёлтый рог.

Снесла курочка яичко…

Серпом и молотом по яйцамПрошлись – и Фабержé и Рябы.За «сказки» прошлого бы каяться,А мы, как дети, новым рады…

Душé

Душа… Где ты во мне живёшь, душа? –Я думаю умом, а плáчу сердцем.Работу совершаешь, не спеша,Не требуя ни злата, ни сестéрций.

Где эфемерное сокровище твоё –С грехом не согласованная совесть,Чей голос жжёт, как рану жёсткий йод,Кто вносит правки в жизнь, как будто в повесть?..

Где сил берёшь, чтоб жизнь мою терпеть?Как в дни отчаянья и тусклого бессильяНаходишь сил о Небе, Боге петьИ расправлять опущенные крылья?..

Как плен выносишь бренных жалких тел,Не приспособленных к полёту и паренью?Зачем в разгар житейских смут и делДиктуешь мне строку стихотворенья?..

Все добродетели свои, едва рассвет,Готовишь к брани духа, как гасконца[16],И даришь нам нерукотворный свет,Пока горит свеча и всходит солнце.

Про лень

Наслаждаясь бездействием тела,Думу думает ум, не спеша.Дела не было б телу до дела,Да грозит ожиреньем душа.

Отголоски лета

«Мы не бабы, мы – женщины»

В женщине осенней поздней спелости,Чьё лицо морщинками изрезано,Бабочка былых надежд и смелостиРвётся всё вспорхнуть на крыльях резвости.

Только нет уже в тех крыльях лёгкости,И пыльца почти что вся осыпалась.Неужель порханьем и полётамиЗа нектаром жизни не пресытилась?

В путь вглядись (не надо даже зéркала):Там цветá давно уже не августа,Осень своё дело тихо сделала,Отцвело всё то, что сердцу нравилось.

Будь, как плод осенней поздней зрелости,Наливайся соком лет и мудрости:Всё пройдёт, о чём мечталось–пелось нам,Все порханья крылышек забудутся…

Тамбовский пейзаж после битвы

(в Осетии)

Вечер тёпл. Резкий запах подмышек.Вдоль реки – «полусвет», полу–ню.На Горбатом мосту поезд слышен.Иномарки, как на авеню.

Вечер томен. Томится бездельем.И луна так кругла и яркá,Льёт на речку волшебное зелье,Словно не было ПэЗээРКа[17],

И смертей, и развалин Цхинвали,И тревожных и страшных вестей,И живьём запечённых в подвале,И кровавых Христовых страстей.

На скамеечках пары в обнимку.Чей–то возглас над тишью реки.Вот идиллия для фотоснимка.Детский смех. Поездов огоньки.

Хор лягушек. Мелькание мóшки.Крохи счастья. И трудно понять,Что и эти ничтожные крошкиВ один миг может кто–то отнять.

«Оглянувшись назад

Мозаика из мыслей, слов,И незадавшихся призваний,И сотканных душою снов,Надежд и разочарований

Сложилась в жизнь, и ничегоВ узоре нынешнем не стронуть,И из рисунка ничьегоНе даст изъять ни факта строгий

Ваятель сýдеб всей землиС её историей престранной:В ней не утонут кораблиИ не исчезнут люди, страны, –

Хранит невозвратимый следБожественный кинематограф.И к горю–счастью глух и слеп,Строчѝт судьбу немой биограф.

Она уже идёт к концу.О, как закручена интрига!С чем на отчёт придём к Отцу?Какою срам прикроем фигой?..

Игра в бисер»