Генри Лонгфелло - Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения. Страница 73

Законы творения

Перевод А. Сергеева.

Законы творенияДля могучих художников и вождей, для молодой поросли просветителей и совершенных поэтов Америки,Для благородных ученых и будущих музыкантов.

Все да входят в единый ансамбль мироздания, в слитную истину мироздания,Ничто не должно нарушать законы вселенной, дабы все труды говорили о высшем законе, законе неповиновения.

В чем, по-вашему, суть творения?Чем, по-вашему, можно насытить душу, кроме свободы ходить где угодно и никому не повиноваться?Что, по-вашему, я твержу вам на сотни ладов, кроме того, что каждый мужчина и каждая женщина не уступают Богу?И что нет Бога божественнее, чем Вы сами.И что именно это в конечном счете подразумевают все мифы, древние и сегодняшние.И что вы или каждый должны подходить к творениям в свете этих законов.

Уличной проститутке

Перевод К. Чуковского.

Не волнуйся, не стесняйся со мною, — я Уолт Уитмен, щедрый и могучий, как Природа.Покуда солнце не отвергнет тебя, я не отвергну тебя,Покуда воды не откажутся блестеть для тебя и листья шелестеть для тебя, слова мои не откажутся блестеть и шелестеть для тебя.

Девушка, возвещаю тебе, что приду к тебе в назначенный час, будь достойна встретить меня,Я повелеваю тебе быть терпеливой и благостной, покуда я не приду к тебе.

А пока я приветствую тебя многозначительным взглядом, чтобы ты не забыла меня.

Чудеса

Перевод И. Кашкина.

Ну кто же теперь верит в чудеса?А я вот во всем вижу чудо:Проходя по улицам Манхаттена,Глядя поверх крыш на далекое небо,Бродя босиком по самой кромке прибояИли стоя под деревом где-то в лесу,Говоря днем с теми, кого я люблю, и по ночам лежа в постели с теми, кого я люблю,Или за столом, пируя с друзьями,Разглядывая незнакомых людей, сидящих напротив в вагоне,Или следя, как пчелы вьются над ульем в летний полдень,Или как стадо пасется в лугах,Любуясь на птиц, или на чудесных стрекоз,Или на чудо заката, или на звезды, светящие спокойно и ясно,Или на крутой, восхитительно тонкий изгиб молодого весеннего месяца;Все это и остальное для меня чудеса,Слитые вместе, и каждое в отдельности — чудо.

Для меня каждый час дня и ночи есть чудо,Каждый кубический дюйм пространства — чудо,Каждый квадратный ярд земной поверхности — чудо,Каждый фут в ее глубину полон чудес.Для меня море открывает все новые чудеса:Рыбы — скалы — движение волн — корабли — их команда, —Каких вам еще надо чудес!

Искры из-под ножа

Перевод Н. Банникова.

Где целый день нескончаемо движется толпа городская,Чуть в сторонке стоят и смотрят на что-то дети, я подошел к ним и тоже смотрю.

У самой обочины, на краю мостовой,Точильщик работает на станке, точит большущий нож;Наклоняясь, он осторожно подносит его к точилу;Мерно наступая на педаль, он быстро вращает колесо, и, лишь он надавит на нож чуткой и твердой рукою,Брызжут щедрыми золотыми струйкамиИскры из-под ножа.

Как это трогает и захватывает меня —Грустный старик с острым подбородком, в ветхой одежде, с широкой кожаной лямкой через плечо,И я, готовый во всем раствориться, зыбкий призрак, случайно остановившийся здесь, весь внимание,Люди вокруг (немыслимо малая точка, вкрапленная в пространство),Заглядевшиеся, притихшие дети, беспокойная, шумная, сверкающая мостовая,Сиплое жужжание крутящегося точила, ловко прижатое лезвие,Сыплющиеся, прядающие, летящие стремительным золотым дождемИскры из-под ножа.

О Франции звезда[168]

(1870–1871)

Перевод И. Кашкина.

О Франции звезда!Была ярка твоя надежда, мощь и слава!Как флагманский корабль, ты долго за собой вела весь флот,А нынче буря треплет остов твой — без парусов, без мачт,И нет у гибнущей, растерянной командыНи рулевого, ни руля.

Звезда померкшая,Не только Франции, — души моей, ее надежд заветных!Звезда борьбы, дерзаний, порыва страстного к свободе,Стремления к высоким, дальним целям, восторженной мечты о братстве,Предвестье гибели для деспота и церкви.

Звезда распятая — предатель ее продал —Едва мерцает над страною смерти, геройскою страной,Причудливой и страстной, насмешливой и ветреной страной.

Несчастная! Не стану упрекать тебя за промахи, тщеславие, грехи,Неслыханные бедствия и муки все искупили, Очистили тебя.

За то, что, даже ошибаясь, всегда ты шла к высокой цели,За то, что никогда себя не продавала ты, ни за какую цену,И каждый раз от сна тяжелого, рыдая, просыпалась,За то, что ты одна из всех твоих сестер, могучая, сразила тех, кто над тобою издевался,За то, что не могла, не пожелала ты носить те цепи, что другие носят,Теперь за все — твой крест, бескровное лицо, гвоздем пробитые ладони,Копьем пронзенный бок.

О Франции звезда! Корабль, потрепанный жестокой бурей!Взойди опять в зенит! Плыви своим путем!

Подобна ты надежному ковчегу, самой земле,Возникнувшей из смерти, из пламенного хаоса и вихря,И, претерпев жестокие, мучительные схватки,Явившейся в своей нетленной красоте и мощи,Свершающей под солнцем свой предначертанный издревле путь —Таков и твой, о Франция, корабль!

Исполнятся все сроки, тучи все размечет,Мучениям придет конец, и долгожданное свершится.И ты, родившись вновь, взойдя над всей Европой(И радостно приветствуя оттуда звезду Колумбии),Опять, о Франции звезда, прекрасное искристое светило,В спокойных небесах яснее, ярче, чем когда-нибудь,Навеки воссияешь.

Укротитель быков

Перевод Н. Банникова.

Далеко-далеко на севере, в захолустье, средь мирных пастбищ,Живет мой приятель-фермер, герой моих рассказов, прославленный укротитель быков;Ему пригоняют трехгодовалых и четырехгодовалых быков, совершенно диких,Он берется за самого свирепого — и ломает ему норов, укрощает его;Он смело выходит, даже не взяв в руки кнута, на двор, где бычок мечется, обезумев,Упрямо мотая головой, с бешеными глазами, —Только глянь! — как скоро его ярость утихла, как быстро мой друг усмиряет его!Погляди, по фермам вокруг есть немало быков, молодых и старых, и это он, мой приятель, он укротил их,И все знают его, все любят его;Погляди, среди них есть такие красивые, такие величественные,У одного светло-бурая масть, другой весь в крапинах, есть быки с белым ремешком вдоль спины, есть пестрые.Есть с широко разведенными рогами (добрая примета!), и глянь — ярко-рыжие,Глянь — два со звездочкой на лбу, — у всех круглые бока, широкие спины,Как прочно и грузно стоят они, упершись в землю копытами, и какие глаза у них умные!Как смотрят они на своего укротителя — им хочется, чтобы он подошел к ним, как они все поворачиваются к нему головами!Как они выражают покорность, как беспокойны, когда он от них уходит, —Я гадаю про себя: что же они думают о нем (прочь книги, политика, прочь все поэмы),Признаюсь, я завидую обаянию лишь этого человека — моего молчаливого, неграмотного друга,Которого любят десятки быков, который живет на фермеДалеко-далеко на севере, в захолустье, средь мирных пастбищ.

Странствуя утром

Перевод А. Старостина.

Странствуя утром,Выплыв из ночи, из мрачных мыслей, думая о тебе,Мечтая о тебе, гармоничный Союз, о тебе, божественно поющая птица,О тебе, переживающий дурные времена мой край, удушаемый черным отчаянием, всяким коварством, изменой,Чудо узрел я — дроздиху, кормящую своего птенца,Песнопевца-дрозда, чьи восторженные звуки, полные радости и веры,Всегда укрепляют мой дух, согревают его.И тогда я подумал и почувствовал:Если черви, и змеи, и мерзкие личинки могут превратиться в сладостное, одухотворенное пение,Если можно всякую гадкую тварь так преобразить, нужной, благодетельной сделать,Тогда я могу верить в тебя, в твои судьбы и дни, о родина;Кто знает — может, эти уроки годны и для тебя?Быть может, благодаря им когда-нибудь твоя песня поднимется радостной трелью,И ей будет предназначено прозвенеть на весь мир.

Гордая музыка бури