Игорь Северянин - Том 1. Громокипящий кубок Страница 9

Дылицы

1911

Клуб дам

Я в комфортабельной карете, на эллипсических рессорах,Люблю заехать в златополдень на чашку чая в жено-клуб,Где вкусно сплетничают дамы о светских дрязгах и о ссорах,Где глупый вправе слыть не глупым, но умный непременно глуп…

О, фешенебельные темы! от вас тоска моя развеется!Трепещут губы иронично, как земляничное желе…— Индейцы — точно ананасы, и ананасы — как индейцы…Острит креолка, вспоминая о экзотической земле.

Градоначальница зевает, облокотясь на пианино,И смотрит в окна, где истомно бредет хмелеющий Июль.Вкруг золотеет паутина, как символ ленных пленов сплина,И я, сравнив себя со всеми, люблю клуб дам не потому ль?..

1912. Июнь

Эксцессерка

Ты пришла в шоколадной шаплетке,Подняла золотую вуаль.И, смотря на паркетные клетки,Положила боа на рояль.

Ты затихла на палевом кресле,Каблучком молоточа паркет…Отчего-то шепнула: «А если?..»И лицо окунула в букет.

У окна альпорозы в корзинеЧуть вздохнули, — их вздох витьеват.Я не видел кузины в кузине,И едва ли я в том виноват…

Ты взглянула утонченно-пьяно,Прищемляя мне сердце зрачком…И вонзила стрелу, как Диана,Отточив острие язычком…

И поплыл я, вдыхая сигару,Ткя седой и качелящий тюль, —Погрузиться в твою Ниагару,Сенокося твой спелый июль…

1912

Спб

Chanson coquette[4]

Над морем сидели они на веранде,Глаза устремив к горизонту.Виконт сомневался в своей виконтессе,Она доверяла виконту.

Но пели веселые синие волныИ вечера южного влага,И пела душа, танцевавшая в море:«Доверие — высшее благо»…

И песнь поднималась легко на веранде,Смущение верилось зонту…Виконт целовал башмачок виконтессы,Она отдавалась виконту!

1908

Юг на севере

Я остановила у эскимосской юртыПегого оленя, — он поглядел умно.  А я достала фрукты  И стала пить вино.

И в тундре — вы понимаете? — стало южно…В щелчках мороза — дробь кастаньет…  И захохотала я жемчужно,  Наведя на эскимоса свой лорнет.

1910

Фантазия восхода

Утреет. В предутреннем лепетеЛьнет рыба к свинцовому грузику.На лилий похожи все лебеди,И солнце похоже на музыку!

Светило над мраморной виллоюАлеет румянцем свидания.Придворной певицей СивиллоюНа пашне пропета «Титания».

У статуи Мирры паломникиЦветками кадят, точно ладаном.Мечтатели — вечно бездомники…Мечтатели — в платье заплатанном…

В лице, гениально изваянном,Богини краса несказанная!Гимн Солнцу исполнен хозяином,«Осанна!» гремит за «Осанною!».

Коктэбли звучат за коктэблями,Поют их прекрасные женщины;Их станы колышатся стеблями,Их лица улыбкой увенчаны.

Все гнезда в лопочущем хлопоте…Все травы в бриллиантовом трепете.Удало в ладони захлопайте, —И к солнцу поднимутся лебеди!

1911

Полонез «Титания»

(«Mignon», ария Филины)

1

Зовусь Титанией, царицей фей,Я, лунокудрая нимфея — ночь!Мой паж, сообщник мой, немой Морфей,  Соткал июнь,  Вуаля лунь;  Но только дунь, —    Прочь!

2

Благоуханная, как детский сон,И легковейная, как мотылек,Порхаю всюду я, и, вознесен  Моим крылом,  Мир стал орлом;  Взмахну жезлом,    Лет!

3

Со свитой эльфовой сажусь в челнокНа хрупких крылышках, к Земле летя,Я из дурман-травы плету венок,  И на лету  Всю волю ту  В него вплету    Я!

1910. Лето

Песенка Филины

(«Mignon», А. Thomas)

Лаэрт, Лаэрт, мой милый,Возлюбленный Лаэрт!Сейчас я получилаСиреневый конверт.

Чего вы рот раскрыли,Как стофранковый клерк?Дает нам снова крыльяБарон фон-Роэенберг!

Зовет нас на гастролиВ свой замок на концерт.Вы, право, точно кролик,Любимый мой Лаэрт!

Послушайте, мой шельма,Покрасьте свой парик.Пускай зовет ВильгельмаКапризный Фредерик.

Ах, ужин за спектаклемНа сто один куверт…Как весел он! — не так ли,Мой преданный Лаэрт?..

Дылицы

1911

Диссона

Георгию Иванову

В желтой гостиной, из серого клена, с обивкою шелковой,Ваше сиятельство любит по вторникам томный журфикс.В дамской венгерке комичного цвета, коричнево-белковой,Вы предлагаете тонкому обществу присный кэкс,Нежно вдыхая сигары эрцгерцога абрис фиалковый…

Ваше сиятельство к тридцатилетнему — модному — возрастуТело имеете универсальное… как барельеф…Душу душистую, тщательно скрытую в шелковом шелесте,Очень удобную для проституток и для королев…Впрочем, простите мне, Ваше сиятельство, алые шалости…

Вашим супругом, послом в Арлекинии, ярко правительство:Ум и талант дипломата суть высшие качества…Но для меня, для безумца, его аристотельство,Как и поэзы мои для него, лишь чудачество…Самое ж лучшее в нем, это — Ваше сиятельство!

1912

Эпиталама

Пою в помпезной эпиталаме— О, Златолира, воспламеняй! —Пою Безумье твое и Пламя,Бог новобрачных, бог Гименей!

Весенься вечно, бог пьяный слепо,Всегда весенься, наивный бог!Душа грезэра, как рай, нелепа!..Вздох Гименея — Ивлиса вздох!

Журчит в фиалах вино, как зелье,О, молодые, для вас одних!Цветы огрезят вам новоселье —Тебе, невеста! тебе, жених!

Костер ветреет… Кто смеет в пламя?!Тот, кто пылает костра сильней!Пою в победной эпиталамеТебя, бог свадьбы, бог Гименей!

1911

В шалэ березовом

(поэметта)

В шалэ березовом, совсем игрушечном и комфортабельном,У зеркалозера, в лесу одобренном, в июне севера,Убила девушка, в смущеньи ревности, ударом сабельнымСлепого юношу, в чье ослепление так слепо верила.

Травой олуненной придя из ельника с охапкой хвороста,В шалэ березовом над Белолилией застала юного,Лицо склонившего к цветку молочному в порыве горести,Тепло шептавшего слова признания в тоске июневой…

У лесоозера, в шалэ березовом, — березозебренном, —Над мертвой лилией, над трупом юноши, самоуверенно,Плескалась девушка рыданья хохотом темно-серебряным…— И было гибельно. — И было тундрово. — И было северно.

1910

Сонет («Мы познакомились с ней в опере, — в то время…»)

Мы познакомились с ней в опере, — в то время,Когда Филина пела полонез.И я с тех пор — в очарованья дреме,С тех пор она — в рядах моих принцесс.

Став одалиской в грезовом гареме,Она едва ли знает мой пароль…А я седлаю Память: ногу в стремя, —И еду к ней, непознанный король.

Влюблен ли я, дрожит в руке перо ль,Мне все равно; но вспоминать мне сладкоТу девушку и данную мне роль.

Ее руки душистая перчаткаИ до сих пор устам моим верна…Но встречу вновь посеять — нет зерна!

1909. Ноябрь