Великие болезни и болезни великих. Как заболевания влияли на ход истории - Рональд Дитмар Герсте Страница 17

чтобы выяснить, как происходит процесс пищеварения, – это лишь злонамеренная клевета со стороны его многочисленных врагов. Однако бесспорно его выдающееся литературное наследие. Заядлый поклонник соколиной охоты, Фридрих II написал книгу De arte venandi cum avibus – «Об искусстве охоты с птицами». Эту классику литературы, пережившую множество изданий и переводов, и по сей день можно встретить в книжных магазинах – бестселлер, которому более 750 лет.

В годы правления Фридриха II при дворе, ставшем центром искусства и культуры, жили и трудились ученые – представители разных национальностей и вероисповеданий.

Последний час разностороннего правителя пробил 13 декабря 1250 года в его замке Фьорентино в Апулии. По всей вероятности, Фридрих II тоже умер от одного из свирепствовавших в те времена инфекционных заболеваний, поражавших пищеварительный тракт, – скорее всего, от брюшного тифа или паратифа. По этому году историки позже проведут грань между Высоким Средневековьем и поздним Средневековьем. Папская пропаганда тут же поспешила сделать достоянием общественности несколько не очень аппетитных подробностей, изобразив Фридриха на смертном одре в агонии и рвоте, как грешника и отступника от истинной веры. Более справедливым был некролог летописца Матвея Парижского, который, несмотря на его имя, был англичанином и жил в Сент-Олбансе, к северу от Лондона. Именно он в 1251 году описал императора как величайшего из правителей и как изумление мира: stupor mundi.

Смертельная тень над любовью. Сифилис

Солдаты не могли поверить своему счастью. Пока они осаждали столицу противника, там была предпринята явно отчаянная мера. Свидетель-современник сообщает, что защитники «насильно выгнали из цитадели блудниц и своих жен, особенно самых красивых, потому что еда была на исходе. И французы, охваченные страстью и очарованные красотой, приняли их»[82]. Свидетеля звали Фаллоппио, и он даже не подозревал, что его еще не родившийся сын Габриэле однажды станет одним из самых известных анатомов и врачей эпохи Возрождения [83]и на протяжении почти всей своей жизни и профессиональной деятельности будет заниматься эпидемиологическими последствиями тех событий. Ведь то, что наблюдал Фаллоппио-старший, было не чем иным, как ранним примером биологического оружия.

В феврале 1495 года победоносная армия французского короля Карла VIII вступила в Неаполь, который они ранее осаждали. Защитники города отдали врагу своих самых красивых женщин. Однако это было сделано не только из опасений по поводу истощения запасов продовольствия, но и с намерением нанести непоправимый урон армии французского короля. Это был дьявольский план, результат которого превзошел все ожидания. Женщины были не совсем здоровы. Солдаты французской армии, которые развлекались с ними, заплатили ужасную цену. Когда несколько месяцев спустя, в июле 1495 года, произошло сражение при Форново, полевые хирурги[84], оказывавшие помощь раненым, сделали ужасное открытие: тела многих французских солдат были покрыты гнойничками и другими кожными образованиями, некоторые отчасти напоминали проказу. Одних болезнь привела к смерти, других же ожидали годы мучений. Армия французского короля была уничтожена недугом быстрее, чем с ней смогли бы расправиться войска противостоящих ей итальянских князей, и была вынуждена отступить. Хирурги наблюдали быстрое ухудшение физического и психического состояния больных солдат. Тем не менее было одно отличие от известных эпидемий, таких как чума, проказа или оспа: путь заражения. Нельзя было не заметить, где происходили первые изменения, а именно – на пенисе инфицированного. У их партнерш, если их обследовали, изменения обнаруживались на вульве. Это заболевание, вне всяких сомнений, передавалось через половой акт.

Новая болезнь казалась современникам не меньшей напастью, чем «черная смерть» полтора века назад.

Между тем у новой эпидемии, которую по-немецки вскоре стали называть злой оспой – bösen Blattern, а по-английски – malicious pox, было кое-что общее с чумой: чрезвычайно быстрое распространение по европейскому континенту. Она распространялась со средней скоростью сообщения – со скоростью марширующей армии. В данном случае это была армия Карла VIII. В их родной Франции новая эпидемия была названа неаполитанской болезнью в честь места первого заражения (с точки зрения французов), а в Италии, немецкоязычных странах и в Англии это была «французская болезнь». В Нидерландах ее называли испанской болезнью, в Польше – немецкой болезнью, а в России – польской болезнью. Названия отражают путь инфицирования и в то же время возлагают вину на географического соседа[85]. Армии на итальянском театре военных действий состояли, как это было принято в то время, из наемных солдат, набранных из разных стран. Поэтому наемники из Испании сражались как на итальянской, так и на французской стороне. В результате было найдено объяснение происхождения нового недуга, которое, несмотря на споры, в значительной степени актуально и сегодня. Ужасная эпидемия потрясла Европу вскоре после исторического события всемирного значения: в марте 1493 года Христофор Колумб и два его уцелевших корабля[86], «Нинья» и «Пинта», вернулись из Нового Света. Он открыл или, лучше сказать, заново открыл этот мир для своих современников-европейцев, искавших морской путь в Индию. Потому что почти 500 лет назад североевропейские мореплаватели (викинги) высадились в Северной Америке, однако их поселения просуществовали там не так долго, по сравнению с волной колонизации и завоеваний, которую запустил Колумб. Два врача, Фернандес де Овьедо и Руй Диас де Исла, осматривавшие моряков, когда те прибыли в Испанию или вскоре после этого, сообщили о странных болезнях. По-видимому, моряки заразились ими, когда имели дело – можно догадаться, какого рода, – с уроженцами Нового Света. По мнению докторов, болезнь «еще не наблюдали и не описывали»; однако вернувшиеся домой сообщили, что индейцы были знакомы с этой болезнью и умели ее лечить[87]. Среди пострадавших был один из самых важных участников экспедиции, Мартин Алонсо Пинсон, происходивший из влиятельной семьи из города Палос-де-ла-Фронтера. Он был капитаном «Пинты» и отправился в это историческое путешествие с двумя братьями. Согласно сообщениям очевидцев, Пинсон по возвращении домой был настолько слаб, что его пришлось вытаскивать с корабля на носилках; он умер всего две недели спустя.

Гипотеза о том, что возбудитель сифилиса Treponema pallidum[88] был занесен в Старый Свет членами экипажа экспедиции Колумба в 1492–1493 годах и, возможно, в результате трех последующих путешествий генуэзцев (и других завоевателей после него), не только убедила современников, но и продолжает существовать, несмотря на альтернативные точки зрения. Ей противопоставляют «доколумбовую» гипотезу, согласно которой сифилис присутствовал в Европе еще в 1492 году. Пока что эта гипотеза не вполне убедительна. Она в первую очередь опирается на находки костей, которые, как утверждается, имеют типичные сифилитические изменения. Однако были обнаружены недочеты как в этих диагностических критериях, так и в датировке, в то время как свидетельства присутствия сифилитических изменений в Новом Свете до прибытия Колумба довольно однозначны. На территории нынешней Доминиканской Республики их обнаруживали еще в захоронениях VIII века. Частота сифилитических поражений костей в регионе составляет от 6 до 14 процентов, а