Боги ушли, твари остались - Михаил Владимирович Рогожин Страница 26

всю правду. Между нами никогда не было вранья и не будет. Пусть лучше ничего не будет. Мне трудно без тебя… сил едва хватает. Но если бы ты знала, какое я обрела счастье. Мы были вместе, не обижайся, но это совсем иначе. Блаженство! Блаженство вошло в меня! Его сила взорвала во мне всю эту ужасную тяжесть измученного желания. Он мой! Позволь, насладиться счастьем. В любой момент оно может оборваться. Но мне уже всё равно!

В голосе Адели звучала такая искренность и убежденность, что Альфреду стало неловко, словно он подслушал чужой сокровенный разговор. Не зная, как поступить, он осторожно пробрался к кровати и тихо лёг. При этом продолжая любоваться её движениями. Аделия продолжала обращаться к Лиде, но слезы заливавшие лицо, попадали на губы, и стало сложно разбирать слова. Впрочем, в голове Альфреда возникла такая ясность, что он мог понимать её без слов, лишь наблюдая за вращением тела. Под это вращение он и уснул.

Глава шестнадцатая

Франц надеялся несколько дней отлежаться в гостиничном номере. Но не удалось. Раздался телефонный звонок. В трубке послышался голос Воли Мюльбахера.

— Как ты узнал, что я здесь? — не столько удивился, сколько возмутился Франц.

— Обижаешь, — весело ответил Воли, и тем же тоном добавил: — Когда товарищ на волоске от смерти, я всегда прихожу на помощь.

В душе Франца надорвалась струна.

— Всё так плохо?

— Если бы так, то я бы уже не звонил. Собирайся. Через полчаса жду в бюро на Штайнплатц.

Воли положил трубку, а Франц продолжал держать свою возле уха, словно хотел еще что-то услышать. Возникло не предчувствие, а понимание, что ничего хорошего от встречи ждать не следовало. Никогда ранее в Берлине они не виделись. Воли не тот человек, который будет по пустякам покидать любимую Вену.

Возможно, просьба о защите от Альфреда была неправильно интерпретирована, а возможно, он уже успел выдать гестапо информацию о Франце.

Торопливо одевшись, отправился по указанному адресу.

Бюро называлось «Ритуал» и предоставляло похоронные услуги семьям офицеров СС. Мрачная контора, в которой работали молчаливые женщины с профессионально скорбными лицами. Одна из них проводила Франца в кабинет, где его ждал Воли.

Канотье с черно-красной лентой была надвинута на глаза, так, что их почти не было видно. Рукой показал на стул.

— Садись. Здесь мрачно, но спокойно. Можно поговорить.

Франц молча присел. Он не собирался задавать вопросы. Поэтому повисло напряженное молчание. Воли рассматривал его в упор из-под своей легкомысленной шляпы.

— Попал ты в историю… — задумчиво произнес он и снова замолчал.

Франц никак не отреагировал, хотя нервы были на пределе.

— Короче, считай, повезло, — неожиданно заключил Воли. Снял шляпу и принялся ею обмахиваться. Продолжил разговор в свойственной ему ироничной манере.

— Всё потому, что удачно женился. Если Аделия и впрямь стала любовницей Альфреда фон Трабена, то появляется возможность роста твоей карьеры.

У Франца отлегло, но он упорно продолжал молчать.

— Понимаю, вопрос щепетильный. Но лучше следить за женой в государственных интересах, чем из-за личной ревности.

— Ты доложил о моей просьбе? — наконец отозвался Франц.

— И попал в точку. Оказывается, Альфредом заинтересовался Гиммлер.

— С чего бы? — насторожился Франц.

— Ну, не наше с тобой собачье дело, что там, в голове у рейхсфюрера, но я так понимаю, что это ключик к Герингу.

В ответ Франц едва не рассмеялся. Он мгновенно понял смысл задания, тем более, что аналогичное получил еще на Лубянке.

— Рейхсмаршал недавно в высших кругах бахвалился, что задумал операцию, которая изменит весь ход войны, и фюрер по достоинству оценит его стратегическое превосходство над Генштабом.

— Это в его духе, — согласился Франц.

— Скорее всего, просто прихвастнул. Но Гиммлер остро воспринимает каждое такое выпендривание. Фюрер склонен верить в несбыточное. Поэтому нужно выяснить, что там, в Министерстве авиации замышляется.

— А почему бы не поручить это гестапо?

Воли снова надел канотье и сдвинул шляпу на нос.

— Ты бы еще абверу поручил! Гестапо не может работать по рейхсмаршалу. У Миллера последние волосы от испуга выпадут. Поэтому поручили нам.

— А если Альфред захочет избавиться от меня?

— Не волнуйся. Пока твоя жена в его постели, ты — на выполнении секретного задания. Можешь спать спокойно.

— Аделия шпионить не будет, — засомневался Франц.

Воли встал из-за стола, подошел к нему вплотную.

— Это твоя жена и ты несешь за неё ответственность. Других вариантов у тебя нет.

В отель Франц вернулся в отличном расположении духа. Теперь никакое гестапо копать против него не будет, и можно еще немного послужить родине. Не успел он приложиться к припасенной для такой приятной минуты бутылке, как в дверь постучали. «Неужели Аделия?» — подумал он и пошел открывать.

В номер вошли двое. В руках по пистолету, направленному на него.

— Вы ошиблись, — не дрогнув, предположил Франц.

— Тихо. Сейчас выйдешь с нами, сядешь в машину, и поедем покататься, — сказал один из вошедших.

Франц молча оценил опасность. Мужчины были не похожи на агентов. От них веяло каким-то дилетантизмом. Во-первых, не смотрели в глаза, во-вторых, слишком рьяно угрожали пистолетами. Вряд ли они и впрямь собирались стрелять. А тогда для чего пугать?

Старшему было под полтинник, младший лет на двадцать моложе. В поношенных костюмах без шляп. Особенно показательной была обувь. Агенты обычно заботились о ней, поскольку привыкли чистить сапоги. На этих же были пыльные и разношенные штиблеты.

— Что вам надо, господа? Может, сумеем уладить другим способом. У меня есть деньги.

— Пошевеливайся, — пригрозил младший.

А старший спрятал пистолет, зато вытащил из кармана шприц, навернул на него маленькую иголку и предупредил:

— Здесь сильный яд. Я тебя обниму за шею, и, если пикнешь, укол окажется последним.

Франц пожал плечами. Он уж было подумал, что это обычный грабеж.

Так и вышел в обнимку со старшим, чувствуя спиной дуло пистолета в руке младшего. Острие иголки легко покалывало в области шеи. Проходя мимо портье, Франц протянул ключ и зачем-то предупредил:

— Я скоро вернусь.

Портье подозрительным взглядом окинул компанию и проследил за тем, как все трое сели в «опель» и отъехали от «Эдена».

Ехали долго, молча, напряженно. Франц наблюдал за дорогой, чтобы не выказывать своего беспокойства. Пытался проанализировать, в чьи руки он попал. Если это люди Альфреда, то наверняка его везут убивать. Если гестапо — будут пытать… а если наши? Но он бы почувствовал слежку. Ведь не сделал ни одного опрометчивого шага. Исключая сегодняшнюю встречу с Воли. Но кто в Берлине знает венского завсегдатая кофейн? Как ни прикидывал Франц, никаких видимых причин для его похищения не находил. Поэтому держаться стоило вызывающе-самоуверенно.

За окнами