Легионер. Книга вторая - Вячеслав Александрович Каликинский Страница 39

Суэцким каналом. Минувшую ночь провели на станции, у длинного причала для ночевки судов, а с рассветом снова двинулись к Красному морю. По берегам канала медленно уплывали назад бесчисленные рощи, сады и целые плантации фруктовых деревьев. Слабый ветер был влажен и доносил до пассажиров парохода чарующие тропические ароматы. Но стоило ветру усилиться – и знойная пустыня давала о себе знать. Сушила губы, вызывала в горле жжение, порошила глаза микроскопической пылью.

Капитан Кази любезно передал бинокль по кругу столпившимся вокруг него пассажирам. Старший помощник капитана Стронский и все свободные от вахты офицеры тоже были здесь – со своими биноклями.

Кази откашлялся и счел своим долгом просветить тех, кто шел Суэцким каналом впервые.

– Да, господа, сей канал – чудо человеческой мысли и непостижимого труда! Его протяженность составляет ровно сто верст. И строили его десять лет, господа! В этих песках работало двадцать пять тысяч землекопов – поначалу использовался труд заключенных, а потом, ближе к концу, условия для рабочих стали столь привлекательны, что из многих стран сюда потянулись добровольцы. Да-с…

– И во сколько же обошлось египтянам это чудо? – поинтересовался князь Шаховской.

– О, финансовая сторона строительства канала – не менее увлекательна! – усмехнулся Кази. – Идеей соединения Средиземного и Красного морей французы в свое время сумели заразить главу египетского правительства, Мохаммеда Саид-пашу. Оставался, как говорят в Одессе, «пустячок»: деньги! Саид-паша более всего рассчитывал на английское золото: ведь канал сокращал путь между британской крупнейшей колонией, Индией и метрополией более чем на шесть тысяч морских миль! Но англичане не верили в то, что такое грандиозное сооружение во власти человека. Деньги, правда, они дали – но под чудовищные проценты. И представьте себе, господа, что из ста миллионов фунтов стерлингов, занятых правительством Египта у лондонских банкиров, непосредственно на строительство пошло только шестнадцать! Менее чем пятая часть займа, господа!

– А остальное? – Шаховской, задавая этот вопрос, заранее понимающе покривил губы и украдкой оглядел пассажиров.

– Украдено, превратилось в комиссионные разным подрядчикам, пошло на выплату процентов… Акции раскупались с трудом, господа! Кстати, банкиры сумели пристроить пакет акций и в среде одесских богатеев. И если бы те через несколько лет не продали эти акции, Россия стала бы одной из совладельцев канала!

– А почему так случилось? Зачем было продавать?

– Англичане! – Кази поднял сокрушенно плечи. – Это, господа, все происки англичан! Сначала они, как я уже упоминал, нипочем не желали ввязываться в предприятие, казавшееся им дорогостоящей авантюрой. И деньги в виде займов давали, господа, не веря в осуществление идеи строительства – так, потакали прихоти под более чем солидное обеспечение и проценты. А позже, когда поняли, что канал вскоре будет действительно прорыт и буквально озолотит тех, кто им будет владеть, начали свою игру. Проценты от займа банкиров уже не устраивали! Они начали постепенно и осторожно скупать акции и при этом одновременно играть на их понижение. Пошли слухи о бесперспективности затянувшейся стройки. Нашлись ученые, которые доказывали, что весь затеянный проект – зряшное дело из-за разницы в высоте над уровнем моря у начала и конца канала. Владельцы акций, в том числе и в России, запаниковали, начали их продавать – пока хоть что-нибудь можно выручить. Ну вот так англичане и оказались у штурвала, так сказать.

– Мой брат был в числе приглашенных на торжество открытия, – кивнул князь Шаховской. – По его рассказам, это было нечто грандиозное! Со всего мира были приглашены пятьсот лучших поваров, тысячи лакеев обслуживали богатых и знатных гостей. Известному композитору, господину Джузеппе Верди из Италии была заказана опера, которая должна была прозвучать на торжестве открытия. Он, правда, не успел – «Аида» была сыграна, кажется, на первой годовщине со дня открытия Суэцкого канала.

– Совершенно верно, ваше сиятельство, – кивнул Кази. – Но и без оперы торжества были весьма помпезными. Кстати, англичане пригласили французскую императрицу Евгению – как бы в знак уважения нации, чьи инженеры осуществили сей грандиозный проект. Но все понимали, конечно, что это дипломатический щелчок по носу, господа! Англичане в очередной раз щелкнули Францию!

– Однако жара усиливается, господа! – князь Шаховской покрутил шеей в распухшем от зноя крахмальном воротничке. – И это весной, обратите внимание! Что же тут будет делаться через два-три месяца? Летом?

– Пекло адово, – согласился капитан. – Возблагодарите бога, господа, что мы все стоим тут, на свежем ветерке. А каково сейчас в трюмах? Там, где борта накалены солнцем, а палуба под ногами – жаром от работающей машины…

– Сергей Ильич, вы, кажется, изволите жалеть каторжников? – слегка поднял брови князь. – Там же воры, разбойники и убийцы!

– Они тоже люди, – капитан в упор посмотрел на князя. – Они уже наказаны лишением свободы, впереди у них – долгие годы каторги на вашем благословенном острове. К чему желать им большего зла? Да, я не стыжусь признаться в том, что в настоящий момент мне их жалко! Именно поэтому я принял решение после Адена расковать этих несчастных.

Шаховской хотел было снова возразить, но передумал. Пожав плечами, он промолчал.

Однако тему тут же подхватил судовой доктор Иванов.

– Позволю себе не согласиться с вами, господин капитан! – поддержал он князя. – Я тоже, в некотором роде, разделяю идеи либерализма, но к каторжникам они, извините, совершенно неприменимы! Уж кому, как не мне это знать!

Доктор отработанным жестом снял с мясистого носа пенсне, без надобности протер стеклышки изящным платком и снова водворил пенсне на место.

– Вы, господин капитан, судя по всему, относитесь к числу ученых, но чрезвычайно близоруких в определенном смысле интеллигентов, – доктор хихикнул. – Жизнь вас, видно, баловала, Сергей Ильич! Уберегла, так сказать, от близкого знакомства с этим сбродом. Не встречались с ними в темных переулках, да? Не обворовывали вас, не грабили-с?! Слава Богу, конечно! Иначе бы на них смотрели, уверен!

– А вы, доктор, встречались с кем-то в темных переулках? – насмешливо спросил Кази.

– Знаете, я ведь без револьвера на службу не ходил-с! – заявил Иванов. – И стрелять даже как-то пришлось, да-с! Впрочем, это дело житейское. А вот пообщались бы вы с ними, Сергей Ильич, как я! Насмотрелся, благодарю покорно! Я ведь последние годы по тюремному ведомству служил-с. И имею твердое, подтвержденное практикой убеждение: все сволочи! Мразь, которой неведомо ни почитание властей и законов, ни элементарная благодарность… Хитрецы, симулянты, поганцы без стыда и чести – вот кого вы расковывать собираетесь, Сергей Ильич! Пока вольными соколами летали – все, мерзавцы, здоровы были! А как попались, как тюрьмы нюхнули – откуда что и взялось! Болезней себе навыдумывают сразу – лишь бы в лазарет попасть!