Великие болезни и болезни великих. Как заболевания влияли на ход истории - Рональд Дитмар Герсте Страница 40

Среди выступавших, отдавших дань уважения деятельности Эберта, был известный на весь мир политик Веймарской республики, рейхсминистр иностранных дел Густав Штреземан. Штреземан, который в следующем году был удостоен Нобелевской премии мира вместе со своим французским коллегой Аристидом Брианом, ратовал за стабильность и надежность молодой немецкой демократии в сложных внешнеполитических условиях. Но Штреземан, длительное время пребывавший у власти в Веймарской республике (он был министром иностранных дел с 1923 года), был больным человеком; он страдал хроническими заболеваниями почек и щитовидной железы. 3 октября 1929 года он пал жертвой инсульта. Граф Гарри Кесслер, находившийся в столице Франции, заметил, насколько привлекательной фигурой для Германии в 20-е годы был Штреземан: «Во всех парижских утренних газетах новость о смерти Штреземана вышла под самым крупным заголовком. Как будто умер величайший французский государственный деятель. Траур всеобщий и неподдельный. Чувствуется, что европейское отечество уже существует. Французы воспринимают Штреземана как своего рода европейского Бисмарка».

Октябрь 1929 года – еще никто не подозревал, что в этом месяце занавес над Веймарской республикой стал медленно опускаться и начался ее упадок, продолжавшийся более трех лет. 25 октября на Уолл-стрит случилась так называемая Черная пятница. Мрачный день для спекулянтов и инвесторов втянул мир в пучину великого кризиса, которым в Германии удачно воспользовался Адольф Гитлер.

Карьера Августа Бира как хирурга подошла к концу практически одновременно с существованием Веймарской республики, символом которой был Фридрих Эберт. В 1932 году Бир вышел на пенсию после более чем 50 000 операций, проведенных только в одном Берлине. Республике оставалось существовать всего несколько месяцев. Об отношении Бира к нацистскому режиму судить непросто. Хотя были неоднократные попытки изобразить его аполитичным врачом, большая часть его идей была на одной волне с риторикой режима – это заметно и по его труду Die Seele[215], опубликованном в 1941 году. В 1937 году, уже после того как режим запретил немецким ученым получать Нобелевскую премию, Гитлер лично вручил Биру своего рода замену: «Немецкую национальную премию в области искусства и науки». Ни тот факт, что после 20 июля 1944 года гестапо временно арестовало супругу Бира, ни то, что после окончания войны власти Советской зоны оккупации признали его «политически благонадежным», не смогли восстановить его репутацию. Бир умер в своем поместье в 1949 году – году, когда была основана немецкая демократия, на этот раз более жизнеспособная, чем та, которой придерживался несчастный Фридрих Эберт.

Самое «эстетичное» заболевание. Туберкулез

У Нельсона Манделы начался непрекращающийся кашель с мокротой, и усиливающаяся физическая слабость не позволяла ему выполнять ежедневные физические упражнения. Под усиленной охраной он был переведен из тюрьмы в больницу Тайгерберг, которая относится к престижному южноафриканскому Стелленбосскому университету. Из-за известности больного заключенного из палаты убрали других пациентов. Под наркозом из легких правозащитника было удалено большое количество коричневатой жидкости. Микробиологический диагноз был очевиден: Нельсон Мандела заболел туберкулезом.

Однако для Манделы – и для Южной Африки – развитие у него легочного заболевания стало счастливым случаем. В 1988 году первые переговоры между Манделой и его подпольной партией с правительством Южной Африки, возглавляемым президентом П. В. Ботой, продвинулись настолько, что начал вырисовываться конец режима апартеида[216]. Мандела был освобожден из заключения на острове Роббен (где туберкулез был эндемическим заболеванием) и после первоначального лечения в больнице Тайгерберг был переведен в роскошную клинику Константиаберг, где стал первым за всю ее историю темнокожим пациентом. Лечение антибиотиками, направленное против возбудителей туберкулеза, положительным образом сказалось на здоровье Манделы. После освобождения в 1990 году Мандела вел переговоры с преемником Боты Фредериком Виллемом де Клерком о реорганизации страны, и в конечном итоге расистское прошлое Южной Африки осталось позади. В 1993 году оба политика были удостоены Нобелевской премии мира.

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Нельсону Манделе повезло еще и потому, что позже, в 1990-е годы, появились первые устойчивые к антибиотикам штаммы возбудителя Mycobacterium tuberculosis (особенно часто встречающиеся у заключенных). Поэтому болезнь, которую считали почти полностью обузданной, снова стала опасна[217].

Туберкулез не только сопровождал человечество на протяжении всей задокументированной истории, но, очевидно, поражал еще гоминидов, наших ранних предков, живших в Африке десятки тысяч лет назад[218]. Эта болезнь встречается в большинстве древних культур и была известна целителям Античности. Гиппократ отмечал, что она поражает в основном относительно молодых людей в возрасте от 18 до 35 лет. В XIX веке недуг, известный также как чахотка, занимал (и очаровывал) не только врачей, но также писателей и художников. Поражение легких с классическими симптомами: кашлем и кровянистой мокротой, – возможно, самое известное проявление туберкулеза. Но характерные круглые очаги инфекции, туберкулезные бугорки, могут поражать различные органы, в том числе пищеварительный тракт, кости, которые из-за этого могут ломаться и деформироваться, как у египетских и перуанских доколумбовых мумий, и даже глаза[219].

Эпоха Средневековья оставила сравнительно мало письменных свидетельств о существовании болезни, что связано с недостатком медицинской литературы, по крайней мере, в первой половине этого периода, а также, как и в случае с чумой, с низким уровнем урбанизации. Одним из немногих известных больных туберкулезом той эпохи был, вероятно, Франциск Ассизский, умерший в 1226 году[220]. Однако в Средние века появился «метод исцеления», благодаря которому, наряду с прокаженными и другими тяжелобольными людьми, спасение обещали и чахоточным: «королевское прикосновение», впервые описанное в 496 году при короле франков Хлодвиге. Это явление, называемое по-английски royal touch, основывалось на идее, что краткое прикосновение помазанного Богом короля или королевы может облегчить состояние или даже исцелить больного.

На рубеже Средневековья и раннего Нового времени эта церемония, в ходе которой часто тысячи людей собирались перед резиденцией правителя, проводилась в крупных масштабах. Страдальцы, выстроившись в процессию, проходили мимо помазанника, и он быстро прикасался к ним. Крайне немногочисленные «успехи», конечно же, королевская пропаганда провозглашала признаком благословения для всей страны, сопутствующего правлению короля или королевы. Однако о тех, кто тем не менее пал жертвами туберкулеза или другого недуга, летописцы умалчивают. Карл II, занимавший английский престол с 1660 по 1685 год в период Реставрации Стюартов после гражданской войны в Англии, согласно современным подсчетам, за время своего правления прикоснулся к 92 102 больным. Французский король Людовик XVI считается рекордсменом по числу прикосновений в день. 14 июня 1775 года он прикоснулся в общей сложности к 2400 больным[221]. Возможно, некоторые из них стояли в парижской толпе 18 лет спустя и аплодировали, когда король поднимался по ступеням к гильотине.

В Средние века и в раннее Новое время существовал обычай, по которому монарх – считавшийся помазанником Божьим – прикасался к больным. Якобы это должно было принести облегчение или даже вернуть здоровье.

В отличие от сифилиса, чумы и особенно холеры с ее ужасными симптомами,