Великие болезни и болезни великих. Как заболевания влияли на ход истории - Рональд Дитмар Герсте Страница 41

туберкулез в Викторианскую эпоху (королева, давшая название этому периоду, была главой Британской империи с 1837 по 1901 год) считался почти эстетичным заболеванием, и так было не только в Великобритании. Многочисленные жертвы туберкулеза были молоды, и по мере развития болезни они становились все бледнее, что соответствовало идеалу красоты того времени, и, согласно общепринятым представлениям, нередко приближающийся конец усиливал их творческие способности. Для британцев ярким примером тому стала судьба одной из великих писательских семей страны. Считается, что были больны туберкулезом все дети деревенского пастора Патрика Бронте, в первую очередь, сестры Энн («Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» и «Агнес Грей»), Эмили («Грозовой перевал») и Шарлотта («Джейн Эйр»). Туберкулез либо сам по себе становится причиной смерти, либо открывает дорогу другим заболеваниям. Как и их брат Бренуэлл (который вдобавок к туберкулезу страдал алкоголизмом и имел опиумную зависимость), ни одна из этих талантливых сестер не дожила до 40 лет. Писатель-романтик Джон Китс был еще моложе – туберкулез свел его в могилу в возрасте 25 лет. А через год после него его друг детства, писатель Перси Шелли, умер в возрасте 29 лет. Он тоже был болен туберкулезом, но причина его смерти была иной. Во время круиза Шелли упал в воду и утонул. Инцидент также наводил на подозрения о самоубийстве.

Но никто так не воплощал собой сомнительный идеал красоты больного туберкулезом молодого человека, как Симонетта Веспуччи. Ее имя известно не каждому, но ее лицо знают все: молодая женщина, родившаяся в 1453 году в знатной семье, считалась «Королевой красоты» Флоренции. Она позировала в качестве модели для нескольких работ Боттичелли, включая Венеру на его самой известной картине. У нее были рыжевато-русые волосы, белая кожа и тронутые легким румянцем щеки. Красота оставалась с ней до конца – вплоть до ее безвременной кончины в апреле 1476 года в возрасте 23 лет.

Более 400 лет спустя другой художник запечатлел в своем вечном творении хрупкую красоту человека, страдающего туберкулезом. Героиня этой картины тоже красива, совсем еще ребенок, что ясно из названия «Больная девочка». На полотне Эдварда Мунка изображена его 15-летняя сестра Юханна София незадолго до ее смерти от туберкулеза. Здесь показаны страдания девушки: прямо сидя в постели, она с большим усилием пытается вдохнуть воздух в легкие, испещренные туберкулезными бугорками и наполненные жидкостью. Охваченная горем женщина постарше, вероятно, мать Софии и Эдварда, сидит рядом с ней, склонив голову. В представлении Мунка в смерти от туберкулеза нет ничего «неземного», ничего эстетичного для больных и их родственников.

Для врачей диагностика туберкулеза, особенно на ранних стадиях, когда больные еще не выглядели истощенными и «чахоточными», была трудной задачей.

В 1895 году Конрад Вильгельм Рентген открыл рентгеновские лучи, что стало шагом в упрощении диагностики туберкулеза. В ХХ веке усовершенствование рентгенодиагностики и современные методы медицинской визуализации в совокупности с туберкулиновыми пробами и эффективными лекарствами сделали возможным лечение на ранних стадиях. Чуть более 200 лет назад стремление заглянуть в больные легкие привело к изобретению диагностического прибора, ставшего символом профессии врача: стетоскопа.

Молодого доктора звали Рене Теофиль Гиацинт Лаэннек, и он еще в годы учебы убедился, насколько важно научиться диагностировать туберкулез. В Париже его учителями были Ксавье Биша, который считался основоположником гистологии и умер от туберкулеза в возрасте всего 30 лет, когда Лаэннек учился на втором курсе, и Жан-Никола Корвизар. Последний рекомендовал не только слушать сердце (прижимая ухо прямо к грудной клетке пациента), но также применять метод перкуссии легких, предложенный австрийским врачом Леопольдом Ауэнбруггером, при котором врач постукивает пальцами по грудной клетке. Резонанс дает опытному медику информацию о том, заполнены ли легкие жидкостью и в каких сегментах (долях). Однако Лаэннек нашел метод, который оказался еще лучше. Быть может, это только легенда: недалеко от Лувра он наблюдал, как мальчики играли с веткой. Один из ребят прикладывал к уху, а другой царапал гвоздем противоположный конец. Учитывая то, какое воодушевление вызывало у детей это занятие, медик пришел к выводу, что царапающий звук был слышен через кусок дерева гораздо лучше, чем рядом с мальчиком с гвоздем. Очевидно, дерево передавало звуки лучше, чем воздух. Вскоре, вероятно, осенью 1816 года, Лаэннек применил этот опыт в медицинской практике. К нему на прием пришла молодая женщина с избыточным весом и больным сердцем. Лаэннек счел неприличным прикладывать ухо к груди женщины, как он обычно делал. Также он сомневался, что сможет что-либо услышать, учитывая ее комплекцию: «Необычайный размер ее груди был физическим препятствием для этого метода». Лаэннек знал, что делать: «Я плотно скрутил лист бумаги в некое подобие цилиндра и приложил один конец к области ее сердца, а другой – к своему уху. Я немало удивился и обрадовался, услышав сердцебиение более ясно и отчетливо, чем мне когда-либо удавалось при непосредственном прикладывании уха. В тот момент я представил, что смогу оценить не только сердцебиение, но и все специфические шумы, вызванные движениями внутренних органов грудной клетки». С тех пор Лаэннек экспериментировал с различными материалами и, наконец, остановился на деревянной трубке длиной около 25 сантиметров и диаметром 3 сантиметра. Конструкцию можно было разобрать и взять с собой в случае вызова на дом; насадка, вставлявшаяся в ухо, была металлической. В 1818 году Лаэннек представил прибор, который он назвал стетоскопом, на конференции Академии наук в Париже; в следующем году был опубликован его двухтомный труд Traité de l’auscultation mediate et des maladies des poumons et du coeur[222]. Он использовал свой новый инструмент в первую очередь для аускультации (выслушивания) легких больных туберкулезом пациентов и отличал шумы туберкулезных каверн от шумов других заболеваний легких, таких как пневмония (воспаление легких) и эмфизема легких[223].

Одной из пациенток была ставшая символом ранней смерти от туберкулеза Вирджиния Элиза Клемм, чей муж выразил свою скорбь в нетленных произведениях, считающихся шедеврами англоязычной литературы. Вирджиния вышла замуж в возрасте всего лишь 13 лет (в свидетельстве о браке был указан возраст 21 год) за своего двоюродного брата, писателя Эдгара Аллана По, которому на то время было 27 лет. Брак был отмечен большой взаимной нежностью и любовью; присутствовало ли здесь изначально сексуальное влечение, остается предметом споров среди биографов По. Угрюмый по своей натуре поэт, большую часть своей писательской жизни страдавший от финансовых проблем, сам болел туберкулезом. В Вирджинии и ее матери Марии он видел две добрые души, которые трогательно о нем заботились. В этой бледной, хрупкой молодой женщине было что-то ангельское, и По был глубоко шокирован, когда однажды вечером в январе 1842 года (ей было 19 лет) у Вирджинии, которая в тот момент играла на пианино, внезапно потекла кровь изо рта. В течение следующих двух недель она, казалось, металась между жизнью и смертью. По был потрясен до