Артур Гайе - Сафари Страница 99

Темная извилистая линия тянулась по краю степи, резко выделяясь на фоне вялой сероватой зелени. Это был, наверное, лес вдоль берега реки… Теперь путник точно знал, где он находится…

Хатако свернул на восток. Через час он наткнулся на тропинку, сильно вытоптанную людьми в самое недавнее время. Подобно туннелю, она высверлила путь к берегу реки сквозь стену дико разросшихся кустов.

Спустившись к воде, Хатако громким голосом выкрикнул: «Кенге!» Он много раз повторил свой зов и долго ждал, пока ему ответили с противоположного берега. Наконец из непроницаемого мрака прибрежных деревьев на сверкающую под солнцем середину реки выплыло выдолбленное бревно. Старик, нагота которого была прикрыта только крошечной шкуркой, правил неуклюжим челном.

Хатако нагнулся, поднял камешек величиной с орех и положил его в рот. Опустив глаза, он ждал…

— «Иямбо баба!» — поздоровался он со стариком. Голос его звучал неясно, глухо и не так, как всегда.

— «Пеза моя! Унапата реца?» (Одно пезо! У тебя деньги есть?) — спросил старик, не отвечая на приветствие и не причаливая к берегу. В ответ Хатако показал монету в четверть рупии. Угрюмое лицо старика немного прояснилось.

— Входи! Знаешь, все время являются теперь эти наглые вадшагга и велят их переправлять! А затем оказывается, что у них нет денег и они платят мне ругательствами и побоями. Ты мазаи?

— Да. Но что делают здесь в степи вадшагга?

— О, они ведут войну против вазунгу (европейцев)! Они взяли приступом крепость Моши и перебили всех немцев, а теперь со своим королем Мели явились сюда и осаждают других вазунгу и аскари из Паре, которые тоже пришли из Моши. Разве ты этого не знаешь? Ты, кажется, шенци из бара кабиза (дикарь из пустыни), — пробормотал старик, испытующим взглядом смерив Хатако.

Указывая головой направо, он продолжал:

— Зайди-ка за тот холм. Ты увидишь лагерь вадшагга и маленькое укрепление, которое построили себе аскари, но не подходи к ним близко. Вадшагга — отчаянные воры и разбойники. Они совсем обнаглели, задерживают всех мужчин, грабят их и заставляют таскать дрова и воду. Они схватили и увели моего сына. Но я сегодня ночью уплыву вниз по течению. Пусть их сожрут крокодилы, когда они будут снова переправляться через реку! Все, мы приехали. Давай мой пезо!

Из-под корней дерева он достал старую тряпку, развязал ее и стал медленно отсчитывать сдачу. Затем он вскинул на плечи весло и заковылял к своей хижине.

Хатако смотрел ему вслед, тихо шевеля губами. Он вынул изо рта камень, задумчиво на него посмотрел и спрятал в кожаную сумку. С довольным видом он продолжил свой путь. Старик не признал в нем охотника-аскари, которого так часто перевозил вместе с молодым лейтенантом. Теперь он чувствовал себя в безопасности.

Когда старик скрылся из виду, Хатако свернул с дороги и уселся в укромном местечке у реки. Он достал из кожаной сумки палочку с насаженными на нее поджаренными кусочками мяса и два банана. Он жадно жевал, рассеянно посматривая на сверкающую поверхность реки. Он завершил свою трапезу глотком мутной воды и понюшкой табака. Потом еще раз испытал лезвие ножа о ноготь большого пальца, смахнул пыль с темной стали револьвера и взглянул на свое отражение в воде.

Когда он встал, чтобы идти дальше, с холма донеслись отдаленные звуки. Сначала два-три резких выстрела ружей аскари, затем глухой беспорядочный шум и треск вадшаггских пищалей, наконец, несколько приглушенных расстоянием возгласов, и степь снова погрузилась в поющую тишину. Он резким движением вскинул опущенную голову, белые зубы сверкнули, пламя вновь вспыхнуло в его глазах.

Хатако решительно двинулся по своему опасному пути…

XI

Плоскую вершину невысокого холма обвивала ярко-красная полоса свежевскопанной земли. Степной ветер колыхал черно-бело-красное знамя, водруженное на венчавшую холм башнеобразную постройку термитов. В лесу, полукругом охватившем холм, шмыгали бесчисленные, как муравьи, воины Мели. Размалеванные лица, искаженные жаждой мести и добычи, были устремлены на холм со знаменем.

Время от времени из-под лиственной крыши доносился пронзительный крик, из-за деревьев грохотал выстрел, густыми клубами поднимался голубоватый пороховой дым или гремело орудие и, с жужжанием разрывая листву и ветви, пролетал осколок свинца.

…Напротив укрепленного холма, у крутого изгиба реки, к склону прилепилась натянутая на четырех столбах ковровая палатка. Вытянув за полог палатки голову, грудь и передние лапы, грелся на солнце огромный гепард. Задняя часть туловища и крепкая блестящая цепь, привязанная к шее, были скрыты тенью крыши. Вооруженные воины сидели на земле или, опершись на длинные копья и на пестро раскрашенные щиты, стояли кучками на узкой каменистой полосе между водой и крутым берегом. Женщины, принесшие с гор в плоских корзинах зеленые и золотисто-желтые бананы, единственную пищу дшагга, брызгались и плескались в мелкой воде. Под деревьями клубился дым очагов. Воины руганью и щедрыми палочными ударами подгоняли вверх и вниз нагих мужчин, таскавших воду.

Вот гепард поднял голову, лениво щурясь, открыл желтые глаза и с тихим рычанием вытянул свое сильное стройное тело. Два вооруженных воина вели человека. Спустившись по склону, они приблизились к палатке, произнесли что-то вполголоса и остановились на расстоянии нескольких шагов.

Из палатки вышел молодой человек необыкновенно высокого роста. Он положил руку на голову гепарда, который начал мурлыкать, как гигантский кот, и спросил:

— Нини? (Что?)

Один из воинов почтительно склонил копье в знак приветствия и доложил, что этот мазаи хотел бы поговорить с королем Мели.

Молодой человек подошел к ним и высокомерным взглядом испытующе посмотрел на мазаи. Только присмотревшись гораздо более зорко, он заметил бы, как слегка дрогнули веки незнакомца. Он стоял перед ним с опущенными глазами и спокойным тупым лицом.

— Что тебе надо? — спросил вадшагга.

— Передать королю Мели кое-что от моего господина, торговца Махмуда-бен-Салека, — глухим, тяжелым голосом ответил мазаи.

— Что передать?

— Это я скажу Мели, королю вадшагга!

— Король Мели не разговаривает со всяким шенци. Король — мой дядя. Скажи мне, в чем дело, и, если слова твои покажутся мне разумными, я передам их королю. Но если твое поручение окажется вздором, я велю тебя высечь так, что ты сможешь потом одеться в лохмотья собственной шкуры и будешь затем таскать дрова для наших очагов! Ну, говори!

— Конечно, ты можешь меня высечь. Но я имею поручение к королю Мели, а не к его племяннику. Король не скажет тебе спасибо, если из-за тебя не получит того, что ему в настоящее время может очень пригодиться! — ответил мазаи своим странным, беззвучным голосом.