Холодная комната - Григорий Александрович Шепелев Страница 41

тревожно задумались. Остальные задержанные безмолвствовали. Смешные – Димка и Ванька, запели песню про тополиный пух. Денис, который на рынке всегда орал на них, чтоб заткнулись, теперь молчал и грыз ногти. Одна из девушек начала подпевать. Матвей, сняв верхний бушлат, сложил его вчетверо, положил так на пол и сел. Сокамерники взглянули на него с завистью.

– Ишь, запасся бушлатами, – проворчал один из бомжей, – в следующий раз надевай их штук двадцать пять, чтобы всем хватило!

– Двадцать пять презиков он наденет, чтоб осчастливить тут всех, – прервал Ванька песню, – даже менты сейчас прифигели от его щедрости!

Все немножко развеселились – не потому, что шутка у Ваньки вышла бог весть какая, а потому, что она всех сблизила и от этого как бы стало чуть-чуть теплее. Девчонки, впрочем, через минуту вновь приуныли. Одна из них была белобрысая, не особенно примечательная, одетая как торговка с рынка, другая – видная, стройная. На ней были замшевые ботинки, джинсы, пальто и стильная шапочка с отворотами. Эта шапка Матвею очень понравилась, и он стал на неё глядеть, чтобы хоть маленько отвлечься от грустных мыслей.

Вскоре во мраке длинного коридора возникли две расплывчатые фигуры. Звук их шагов апокалиптически нарастал. Потом зазвучали и голоса:

– Ах, … твою мать! Я ключи забыл!

– Ты чего, дурак? Они у меня!

– А! Теперь понятно, зачем ты со мной пошёл.

К решётке приблизились лейтенант – тот самый, с шестью карманами, и сержант. Последний, звеня ключами, стал отпирать засов. Тот не поддавался.

– Что ты, …, возишься? – специально для девушек подчеркнул своё положение офицер.

– Я не каждый день отпираю клетки!

– Каждый день будешь, если ещё хоть раз семьдесят шестым машину заправишь, понял?

В конце концов, засов сдвинулся.

– Стебенкова, на выход! – крикнул сержант, распахивая решётку. Блондинка очень обрадовалась и вышла.

– Иди за мной, – скомандовал лейтенант, и они вдвоём зашагали обратно по коридору. Сержант, тем временем, запирал решётку.

– Я хочу пить, – беззубо, но настоятельно заявил один из бомжей.

– А бабу не хочешь?

– Баба тут есть, – со скрипучим смехом ответил бомж. Матвею вдруг неожиданно захотелось встать и со всего маху влепить его в стену мордой. Сержант ушёл, но вскоре опять вернулся, грубо таща за собой всё ту же блондинку. Впихнув её, после ожесточенной возни с засовом, обратно в камеру, произнёс:

– Здесь тебе не рынок, чтоб торговаться! Ишь ты, растявкалась!

– Что не так? – спросила блондинку вторая девушка, когда страж порядка вновь удалился.

– Сотку хотели. А у меня полтинник только остался.

– Я дал бы тебе полтинник, – сказал Матвей.

– Да пошли они! Перетопчутся. Всё равно отпустят к утру.

С этими словами блондинка грустно прижалась спиной к стене. Опустила голову.

– Я дам семьдесят, – сказал Димка, – Матвей живёт далеко, а я живу близко. Контрацептивы есть.

– Да отстань, мудак, – огрызнулась девушка, – ты достал! Ещё хоть один намёк с твоей стороны прозвучит в мой адрес – я за себя не ручаюсь!

– За каждое своё слово будешь ответ держать в день суда, – сурово взглянул на Димку Матвей, – так сказано в Библии. Понял, тварь?

– Ты хочешь сказать, что контрацептивы – грех? – обрадовался смешной, – я тоже так думаю! Слышь, блондиночка? Я согласен!

– А у меня совсем денег нет, – вновь подала голос вторая девушка, не дав вклиниться в разговор второму смешному, который был готов это сделать. И разговор сам собой замялся. И это было неплохо. Все успокоились. Матвей начал наблюдать за красивой девушкой. Та внезапно присела на корточки рядом с ним, приподняв полы своего длинного пальто. Он искоса глянул на её профиль и осознал, что она – постарше, чем показалось ему сначала. Ей было лет двадцать семь.

Витька снова начал вслух вспоминать о подлостях Жени. Все его слушали.

– Парамонова, выходи, – внезапно раздался из-за решётки голос сержанта, который подошёл тихо. Девушка в пальто вздрогнула, поднялась. Матвей её удержал. Достав из кармана ворох десяток, он протянул их ей.

– На, возьми! Иначе не выпустят.

Она долго смотрела ему в глаза – ну, секунды три. Потом взяла деньги.

– Спасибо тебе большое!

И сразу вышла из камеры, благо что сержант на сей раз совладал с решёткой довольно быстро.

– Вперёд, – скомандовал он, выполнив обратное действие и тем самым вроде бы исключив возможность идти назад. Девушка пошла, изящно покачиваясь. Сержант, следуя за ней, не отрывал взгляда от её правой ноги, как будто она чем-то отличалась от левой.

– А что же нас-то всё держат? – разволновался Вадим, когда они скрылись за поворотом. Его нервозная интонация сбила с мысли смешных, которые приготовились к зубоскальству насчёт Матвеевой щедрости.

– Пробивают по ЦАБу, – объяснил Витька, – такой порядок у них.

Через пять минут к решётке подошли четверо – высоченный, широкоплечий майор с усами и три сержанта сходной комплекции. Один быстро отпер засов, распахнул решётку.

– А ну-ка, иди сюда, – произнёс майор, уставившись на Матвея. Матвей опешил.

– Я? Почему?

– Сейчас всё узнаете.

Матвей встал. Его руки долго не попадали в просторные рукава бушлата. Никто, однако, не торопил его. Милиционеры следили за ним без всякого выражения, а товарищи по несчастью – с большой тревогой. Ещё бы! Надев бушлат, он покинул камеру. Засов лязгнул.

– Руки назад!

Матвей подчинился. Конечно же, он не знал, что и думать. На один миг в мыслях у него промелькнула злобная морда прапорщика.

– Идём!

Майор шагал первым. Матвей – за ним, держа расстояние где-то полтора метра. Один сержант дышал ему на затылок, а два других шли с боков, на полшага сзади. Не столько страшно было Матвею, сколько досадно. За двадцать три года жизни он сделал много такого, за что его могли посадить, и всё сошло с рук. А тут – поганый язык сгубил! Что стоило промолчать, не лезть на рожон и не банки взять, а пар пять перчаток да упаковки две скотча?

В зале стоял почти весь личный состав шестьдесят второго – лейтенанты, сержанты, прапорщик, другой прапорщик, капитан в очках, другой капитан и толстый майор – заместитель начальника отделения. За столом сидела вместо сержанта женщина в штатском, очень красивая. Перед ней лежали чистые бланки. Когда Матвей подошёл к столу, она опустила глаза на них, но он всё же успел заметить в глазах её дикий ужас. Спутать его с чем-нибудь другим было невозможно. Поняв, что это – именно он, Матвей обвёл взглядом всех остальных и очень отчётливо ощутил себя вдруг ходячей атомной бомбой. Да, ровно так на него смотрели. А ещё он заметил двух посторонних, гражданских – женщину и мужчину. Они стояли возле дверей.

– Подойдите ближе, пожалуйста, – обратился к ним усатый майор. Когда они подошли, он сказал Матвею:

– Прошу вас выложить всё из своих карманов на стол.

– А что происходит? – спросил Матвей. Ему не ответили. Покачав головой – дескать, ну и ну, творят что хотят, он начал опустошать карманы. На